Кукольный дом (сборник стихов)

Ширанкова Светлана

Кукольный дом

1.

Тряпочный синий купол В дырках — изношен очень. Мы поиграем в куклы, Рыжую эту — хочешь? Куклы — девчонки обе. С ними, пожалуй, проще. Вынь из коробки обувь — Освободи жилплощадь. Ты извини, подружка, Царских хором не будет. Спальный район, "однушка", Стенки картонных судеб, Свёрла

соседских взглядов, Гости… какие гости? Кто-то случайный рядом, Стыд и досада — после. Всхлипы твоих причастий, Стоны чужого порно… Норна поет о счастье, Черная злая норна.

2.

Отпустите кукле сорок моих грехов, Пожелайте кукле выжить в чужом огне. Пенелопа, дашь ли парочку женихов? Да не мне, вот дура, что с ними делать мне? Нарядите куклу — бархат, меха, шифон (Если пластик треснет, нужно заделать шрам). Покажите кукле, как закрепить шиньон, Подобрать к походке — жесты, к улыбке — шарм. Прикажите кукле плакать, терять ключи, За помадой прятать жесткую складку губ, Простужаться к лету, горе вином лечить, Покупать конфеты в булочной на углу. Объясните кукле, что у нее внутри, Научите куклу каяться и грешить, А потом вложите в грудь ей по счету "три" Лоскуток — остаток глупой моей души.

3.

Ожидание судного дня до обидного нудно. Написать бы об этом роман, да никто не заплатит. Вспоминаю тебя, моя девочка, в лавке посудной: Флердоранж, валансьенское кружево, белое платье. Совершенная кукла в раю дорогого фарфора, Галатея из Мейсена в сливочно-розовой гамме. Как же хочется строить дворцы и сворачивать горы! Но позволено только смотреть и не трогать руками. Трубочистом из сказки печального мальчика Ганса Я пытался пробиться к тебе по чужим дымоходам — Не сумел, извини. Я, наверное, плохо пытался. Для чего моей кукле покрытая сажей свобода? День рождения, торт и четыре изюминки сверху… Ты бледнеешь, ma chere, под искусной своей позолотой. Он приехал сегодня. Ты знаешь, за кем он приехал? Молоток опускается: "Продано! Кончились лоты!" Он тебя разобьет непременно, а как же иначе — Мне ведь тоже в тебе померещилось скрытое что-то — И на волю метнется испуганный солнечный зайчик. Вот и все, дорогая, любимая, прошлая… к черту.

В Гаммельне ветрено

Марта, Марта, надо ль плакать,

Если Дидель ходит в поле,

Если Дидель свищет птицам

И смеется невзначай?

(с) Э.Багрицкий

Марта, уже светает — прости. Пора. Сбор объявили у церкви, сегодня в три. Надо ли плакать, Марта? Ведь Дидель прав: Если

война не снаружи — она внутри. Колокол воет волком, гоня беду. В Гаммельне ветрено, флюгеры рвутся ввысь. Твой Крысолов уходит гореть в аду Под хоровые молитвы дрожащих крыс. Кто им теперь надежда, спаситель — кто? Выйти из города? Проще уж сразу в рай. Марта, в кладовке — помнишь — его пальто? Там, за подкладкой, флейта — играй, играй!

Гуттаперчевый мальчик

Гуттаперчевый мальчик, больная игрушка, Иероглифы вен под фарфоровой кожей. Забирайся под купол — мартышка, зверушка — Обрывай пуповину страховочной лонжи. Выходи на манеж. Под обстрелом софитов Набухает кармином твой тряпочный панцирь. Цирковая судьба — никудышный ловитор [1] , У нее ревматичные хрупкие пальцы, У нее синяки — под глазами и ниже, Рот искусан, суставы болят на погоду… Видишь — ангел нелепым поручиком Киже [2] ** Марширует к тебе по второму проходу, Допивая стакан полусладкой отравы. На служебной хламиде — кофейные пятна. Ну, последнее сальто… падение… Браво! …Неужели ты хочешь обратно?

1

Ловитор — гимнаст или акробат, ловящий партнера в момент совместного исполнения гимнастического упражнения.

2

поручик Киже — вымышленная фигура, которая по ошибке (недоразумению, нелепому совпадению и т. п.) считается реально существующим человеком.

Неотправленное

Облетаю дурной сиренью, обнажая свое нутро. Зарифмованной стихо-хренью заполняется монитор, А июль разрывает строчки, превращая слова в труху, И глумливо, подлец, хохочет, намекая мне, кто здесь ху. Сигаретные трупы в блюдце. Пять утра. Ни в одном глазу. Вот бы рядом с тобой проснуться — и с разбегу нырнуть в лазурь Через форточку, прямо в счастье, до сырых атмосферных плит… Рассыпается жизнь на части, ну-ка, где тут у нас "Delete"? Outlook проскрипит: "Отправить?" Я отвечу ему: "Не смей!" Кофеин, говорят, отрава — с молоком-то оно вкусней, С молоком-то оно приятней — и сытней, и не так горчит. Скатерть неба в белесых пятнах (надо с Ванишем замочить), А по краю такая просинь, как со старых китайских ваз. Это август посадку просит вот уж в двадцать-который раз, Это душный вишневый запах прижимает меня к земле, Чтобы город на мягких лапах не сумел проворонить след Хаотичных моих метаний, бестолковой моей тоски. Роза черная в белой ванне растрепалась на лепестки, В подреберье упрямый дятел отбивает корявый ритм. Пять утра. На сегодня хватит. Может, завтра поговорим?