Кукушка
Шрифт:
Но все оказалось не так трагично, как накручивала она себе. И ждать ей слишком долго не пришлось. Хотя может быть часа полтора и прошло. И проходившие мимо люди, особенно из числа проживавших в подъезде, уже стали обращать на сидящую на скамейке беременную девушку внимания, и тут во двор въехали пять иномарок среди которых особенно выделялся сверкающий белизной «Мерседес». И Ксения наконец-то увидела его, того, которого еще недавно так безумно любила и ради него была готова на все. Лешку. Да вот только он даже не посмотрел в ее сторону. Он горделиво, как это обычно делают известные артисты, вылез из машины, но не один. Под руку бережно держал
Ксюша вскочила с лавки. Причем, сделала это настолько резко и неосторожно и почувствовала, как в животе кольнуло точно иглой. Сейчас она даже забыла о будущем ребенке. Думала только о Лешке. И тихонько выкрикнула:
– Леша!
Получилось совсем не громко, но он точно услышал ее. Обернулся и посмотрел. На какой-то миг их взгляды встретились, но это уже ничего не значило и не могло изменить происходящего.
Тут же толпа молодых парней и девушек окружила Лешку с его молодой женой, отгородив от Ксении. Им что-то там говорили. Кто-то выкрикивал поздравительные тосты. Дарили цветы. А Ксюша стояла смотрела и не могла сдержать слез. Особенно, когда Лешка подхватил жену на руки и бережно, как нечто самое сокровенное, понес в раскрытые двери подъезда.
Ксюша отвернулась. Больше не хотела видеть ничего.
Проходившая мимо пожилая женщина, увидев, что девушка плачет, приостановилась и участливо покачав головой, сказала ей:
– Не плачь, милая. Когда-нибудь и у тебя будет счастье.
Ксюша не ответила. И не потому, что не хотела. Просто сейчас было не до того. На душе сделалось так тошно, так противно, что не передать словами, если таковые и найдутся.
Глава 2
Эту ночь, благодаря воспитательнице Галине Сергеевне, коменданша разрешила Ксение переночевать в общежитие.
– Ну в самом деле, не на улице же ночевать беременной девчонке, – как резонный довод привела Галина Сергеевна при разговоре с Тамарой Петровной. – Одну ночь. А завтра я ее отвезу домой.
Комендантша подумала и согласилась, но не упустила предупредить Ксению и девчонок по комнате:
– Смотрите. Если будет вино, я ее сразу же выгоню. – Строгая Тамара Петровна как всегда показала свой характер. Пришла и тщательно проверила все тумбочки, не запаслись ли девчонки горячительными напитками.
Присутствующая при этом воспитательница Галина Сергеевна ничего не сказала. Только вздохнула. Комендантшу она побаивалась и во всем старалась ей уступать. Видя, что девчонки устроили для Ксении прощальный ужин, она не против бы остаться, попить чайку и вообще поболтать о жизни, но Тамара Петровна увела ее.
Когда за коменданшей и толстушкой Галиной Сергеевной закрылась дверь, девчонки уселись за стол. Сам ужин не столько интересовал девчонок. Другое дело Ксения. Не терпелось разузнать, что да как у нее. И потому самая бойкая из подружек кареглазая Зойка, заперев за коменданшей и воспиталкой дверь на ключ, чтоб девчонки из соседних комнат не забегали и не мешали, спросила:
– Ну ты ходила к своему парню?
Подружки, как только узнали, что Ксюша беременна, наперебой принялись давать советы, одним из которых как раз и было, чтобы она не откладывая сходила к своему Алешеньке. Ксюша долго не решалась этого сделать, но когда неприятности вокруг нее закрутились, она пошла.
– Расскажи, как там тебя встретили? – не отставала настырная Зойка.
Девчонки, проживающие вместе с Ксенией в комнате, были все
– Расскажи… – стали приставать девчонки, видя, что Ксения мнется.
Ксения с аппетитом уплетала из банки кильку в томатном соусе. И ей не хотелось всех этих разговоров. Особенно сейчас. Поесть бы нормально. Да и чего выставлять себя в униженном качестве. Ведь всей правды не скажешь. А врать и рисоваться перед подругами нехорошо. Но видно, придется. И Ксюша прожевав безголовое существо отдаленно напоминавшее кусочки рыбы густо политые томатом, сказала:
– Пришла я, девчонки, к Алешке, ну просто повидаться, поговорить, а его мать стол накрыла, – пробежала Ксения взглядом по столу, на котором лежало несколько бутербродов с дешевой несвежей колбасой, две банки распечатанных консервов, пяток яблок и зачерствелые пирожки с капустой. Все эти скудные запасы подруги позаимствовали из столовки. Теперь глядя на них, фантазии у Ксении стали проявляться как у ресторатора, и чтобы разнообразить содержимое стола, она начала выдавать названия блюд, каких никогда не видела, но о которых читала в журнале. Получалось все довольно складно и никто из подружек не заметил вранья. Причем, говорила Ксения о накрытом для нее столе так смачно, что у подружек потекли слюнки.
Говорила легко, с улыбкой, а самой хотелось не просто плакать, а выть.
– Живут они, конечно, здорово. Обстановка шикарная в квартире по высшему разряду. – Насчет обстановки Ксения не стала вдаваться в подробности по той простой причине, что в мебели не очень-то разбиралась, как впрочем и с электроаппаратурой.
– У них такой огромадный телевизор. Плазменный, – бухнула она, заметив, что подруги охотно принимают ее вранье.
– Ксюш, а у его папаши какая машина? – встряла в разговор конопатая, рыжеволосая Наташка. Была она девчонкой завистливой. И сейчас прислушиваясь к тому, что рассказывала Ксения, она не могла спокойно усидеть на стуле, ерзала, накручивая себе, как несправедлива жизнь. Кому-то, как этой Ксении все. И сама она красавица каких свет не видел и вот парня себе подцепила богатенького. А таким, как она – ничего. Ну разве это справедливо.
Есть ли у Лешкиного отца машина, Ксения не знала, но рассудила, что наверняка есть. Ведь его папаша, как говорил про него Лешка, в московском правительстве занимает солидную должность. Одним словом – шишка. А у всех шишек машины есть. Значит и у него.
Ксения решила, что ничего плохого в том, что она еще разок соврет не будет. Да и отступать теперь некуда, если начала.
– Конечно, у него есть машина. Новый «Мерседес», – не моргнув глазом, соврала она, приналегая на бутерброды.
Конопатая Наташка протяжно вздохнула, выдыхая зависть.
– Не слабо, – сказала она, таращась на Ксению задумчивым взглядом.
Кареглазая подруга Зойка тоже о чем-то размышляла сейчас. Сидела молча, забыв о надкусанном пирожке, который держала в руке. Ксюшин рассказ ее тоже пробрал как и рыжеволосую Наташку. Даже обычно веселые хохотушки подруги не разлей вода, Ирка со Светкой, теперь приумолкли и сидели погрустневшие.
Всем этим девчонкам взрослеющим вдали от дома, хотелось обустроить свою жизнь. Каждая из них надеялась, что здесь в столице ей обязательно повезет и в любви и счастье, но пока и то и другое обходило всех их стороной.