Кукушка
Шрифт:
– Да как сказать. Он вор в законе, Леня Тыкалин по кличке Тяпа.
Соблюдая прежнюю уравновешенность в выражениях, Гармаш вздохнул и спросил:
– Вот как? И что же этому Тяпе надо от моего великовозрастного бездаря?
Серебряков покачал головой.
– Я осмелюсь поправить вас. Это вашему Алексею понадобился он.
– Да? – Гармаш удивленно вскинул глаза на Серебрякова.
Тот сдержано кивнул.
– Именно так. В казино Алексей проигрался и видя, что Тяпа при деньгах, познакомился с ним. Мы по возможности записали их разговор. Вот у меня диктофон, –
Гармаш незамедлительно включил его и прослушав до конца всю запись, изменился в лице. Теперь его лицо потеряло естественный цвет, сделалось бледным с сероватым помертвелым оттенком. По глазам легко читалась вся та неприязнь, которую он сейчас испытывал к пасынку.
– Гребанный щенок! Язык бы ему отрезать, чтобы не болтал лишнего. – Реакция на прослушанную запись, оказалась довольно болезненной, и чтобы как-то успокоить себя Гармаш схватился за сигареты.
– Это еще не все, – тихо добавил ко всему сказанному Серебряков.
– Есть еще что-то? – Гармаш дико округлил глаза.
– Есть, – согласно кивнул Серебряков. – У вашего Алексея в мобильнике оказывается есть фотографии той девушки из колледжа и он их показал Тяпе…
– Негодяй! Подлец!.. – Гармаш простонал как раненый зверь и не в силах сдерживать себя, ударил кулаком по столу. Молчал с полминуты, опустив голову, потом сказал жестко: – Вот что, Гена. Тяпу этого надо убрать и как можно скорей. Ты меня понял?
Серебряков вытер платочком вспотевший лоб.
– Игорь Леонидович, но Тяпа авторитетный вор в законе. В криминальных кругах может подняться шумиха. Начнут искать кто это сделал и могут выйти на нас.
– На тебя, Гена. На тебя, – упер свой палец Гармаш Серебрякову в грудь. – Моя фамилия не должна нигде фигурировать. Не дай Бог. А чтобы они и на тебя не вышли, сразу же как уберешь этого Тяпкина…
– Тяпу, – поправил Серебярков, произнеся это едва ли не шепотом.
Гармаш в запале махнул рукой. Ему было все равно Тяпа, или Тяпкин. Главное результат, а он должен быть таким, какой нужен ему, Гармашу. И он продолжил с обычной своей напористостью:
– Сразу же надо будет убрать и исполнителя. Чтобы ни одна живая душа не узнала, кто уложил этого Тяпу. Ты меня понял?
– Понял, – ответил Серебряков, и прямо тут в кабинете своего шефа начал обмозговывать, кто бы мог это сделать. Для такого дела надо было подобрать парня из новичков. Новичкам по барабану, на кого ствол наводить, особенно если за это пообещают хорошие деньги. И Серебярков вспомнил про молодого парня, который просился к ним в службу безопасности. Тот еще не прошел испытательный срок и официально был не оформлен. А значит и проблем с ним не будет. Он уже направился к выходу, но возле самой двери Гармаш остановил его.
– Постой.
Серебряков медленно обернулся, с покорностью уставившись хозяину в глаза.
– Вот еще что. Девчонку эту надо тоже убрать. От греха подальше. Ну её к лешему. Но сначала Тяпу. И побыстрей. А со своим пасынком негодяем я сам разберусь. Иди.
Серебряков молча кивнул и вышел из кабинета.
Через три дня авторитетный вор в законе Леня Тыкалин был застрелен
Ксения задумчиво смотрела на свою фотографию, выложенную на стол Берсеневым. Негодяй Лешенька постарался, запечатлел ее голой во всей красе, когда она только что вышла из бассейна и даже не успела обтереться полотенцем. Волосы мокрые. На груди – капельки воды. Наверное, ему доставляло удовольствия таким образом глумиться над ней. И вот что из этого вышло. Фотография попала к тому, к кому не должна была попасть. Ведь Лешенька говорил, что фотографирует Ксению чисто для себя, чтобы изредка любоваться ее красотой.
Оказалось, он и в этом не сдержал слово.
– Ты что молчишь? Язык проглотила? – спросил Берсенев, посчитав, что молчание слишком уж затянулось. И если девчонка таким образом решила поиграть на его терпение, так это зря. Терпение его не беспредельно, о чем она может скоро узнать и пожалеть.
Ксения вздрогнула, когда открылась дверь и она увидела вошедшую Лилию Станиславовну. В руках Квинт держала ребенка. Ксения подскочила с кресла, сердце подсказало, это ее малыш. Хотелось взять, прижать его к груди, но резкий голос Берсенева заставил ее остаться на месте.
– Ты не ответила на мой вопрос! – произнес он отрывисто.
– Да, да. Это я, – выкрикнула Ксения.
– Очень хорошо, – на лице Берсенева заиграла довольная улыбка. Пока все неплохо получалось и так, как это надо было ему. – Тогда, девочка, у меня к тебе последний вопрос. Если потребуется, ты расскажешь о том, как с тобой развлекался Гармаш на его даче?
– Да. Расскажу все что хотите, только отдайте мне ребенка, – не дожидаясь, что на этот раз ей ответит Берсенев, Ксения кинулась к Лилии Станиславовне и выхватила из ее рук малыша.
– Вот и отлично, – похвалил Бесренев ее. – Пока поживешь тут у меня, – сказал он и кивнув на дверь добавил: – Иди. Тебя проводят в комнату.
Ксения вышла, бережно прижимая к себе малыша. Он спал и посапывая во сне, потягивал соску. Будить его она не стала, хотя так хотелось, чтобы он открыл глазки и посмотрел на нее. Теперь они будут вместе, и Ксения никому не отдаст своего ребенка, разве только вместе с ее жизнью. Но за это она еще сумеет побороться.
Увидев, что стоящий в коридоре верзила охранник наблюдает за ней, она улыбнулась.