Кулак Аллаха
Шрифт:
– Bouge pas, mec. [18]
Это не арабская речь. Мартин напряг память. Что-то похожее он слышал много лет назад. Точно, в школе мистера Хартли несчастный преподаватель тщетно пытался разъяснить им тонкости языка Корнеля, Расина и Мольера.
– Ne tirez pas, – медленно проговорил он. – Je suis Anglais. [19]
Во французском иностранном легионе было только три сержанта-британца. Одного из них звали Маккаллен.
– Тоже стал англичанином? – сказал по-английски
18
Не двигайся, приятель (фр.).
19
Не стреляйте. Я англичанин (фр.).
Патруль легиона объезжал шоссе Таплайн в поисках иракских перебежчиков и оказался намного западнее расположения войск союзников. Воспользовавшись услугами сержанта Маккаллена как переводчика, Мартин объяснил французскому лейтенанту, что он находился на территории Ирака со специальным заданием.
Это мог понять любой офицер легиона; работа в тылу противника была и их специальностью. К счастью, в машине оказалась радиостанция.
Взломщик терпеливо ждал. В темном стенном шкафу в обществе швабр он просидел весь день, потом весь вечер. Он слышал, как время от времени кто-нибудь из сотрудников банка входил в туалет, справлял нужду, потом уходил. Изредка через стену доносился другой звук: старый лифт со скрипом добирался до верхнего этажа, а через минуту спускался. Взломщик сидел на кейсе, прислонившись спиной к стене, и иногда бросал взгляд на часы со светящимся циферблатом.
В половине шестого сотрудники банка начали расходиться. Взломщик знал, что в шесть придет ночной сторож, которого впустит в банк охранник. К тому времени охранник уже убедится, что все работавшие сегодня – а их список составлялся ежедневно – покинули здание.
В начале седьмого охранник тоже уйдет домой, а ночной сторож закроет дверь на все замки и включит сигнализацию. Потом он устроится в уголке, достанет переносной телевизор, который прихватывает с собой каждый вечер, и будет смотреть спортивные передачи, пока не настанет время первого обхода.
Согласно информации, полученной от бригады отдела Ярид, в банке «Винклер» даже уборщиц не оставляли без присмотра. В местах общего пользования – холлах, коридорах, туалетах и лестницах – они наводили порядок вечерами по понедельникам, средам и пятницам. Сегодня был вторник, поэтому взломщику никто не должен был помешать. Кабинеты убирали только по субботам и только под наблюдением охранника.
Ночной сторож был, очевидно, педантичным человеком. Он всегда трижды – в десять часов вечера, в два ночи и в пять утра – обходил весь банк, дергая ручку каждой двери.
До первого обхода он неизменно смотрел телевизор и ужинал принесенными с собой бутербродами. В промежутке между первым и вторым обходами он обычно дремал, поставив предварительно маленький будильник на два часа. Взломщик намеревался заняться своими делами именно в период от десяти вечера до двух ночи.
Он уже ознакомился с кабинетом Гемютлиха и, самое главное, с дверью, которая ведет в этот кабинет. К счастью,
Ровно в десять загудел лифт. Ночной сторож поднялся на верхний этаж и начал обход. Пешком спускаясь с этажа на этаж, он проверил все двери. Через полчаса старик покончил с кабинетами, заглянул в мужской туалет, включил свет, убедился, что охранная сигнализация на окне не нарушена, закрыл дверь и вернулся в холл. Здесь он решил еще немного посмотреть позднюю спортивную передачу.
В десять часов сорок пять минут взломщик в полной темноте покинул свое убежище и неслышно поднялся на пятый этаж.
Чтобы открыть дверь кабинета герра Гемютлиха, ему потребовалось пятнадцать минут. Наконец поддался последний рычажок врезного замка с четырьмя язычками, и взломщик вошел в кабинет.
Его лоб опоясывала повязка с крохотным фонариком, но для предварительного осмотра он воспользовался другим, более мощным фонарем. В его свете он обошел стороной подозрительные паркетные дощечки и приблизился к столу с той стороны, где не было никаких охранных устройств. Потом он выключил большой фонарь и в свете крошечной лампочки принялся методично обследовать стол.
Открыть замки трех верхних ящиков не было проблемой; они оказались всего лишь красивыми бронзовыми безделушками столетней давности. Вытащив верхние ящики, взломщик стал искать кнопку, рычажок или маленькую рукоятку. Ничего похожего здесь не оказалось. Лишь через час за третьим сверху выдвижным ящиком он обнаружил небольшой, не больше дюйма, бронзовый рычажок. Взломщик подвигал рычажком. Послышался совсем негромкий щелчок, и от основания опорного столбика стола примерно на сантиметр отошла облицовочная дощечка.
Под дощечкой оказался узкий, меньше дюйма толщиной, тайничок. Впрочем, в нем было вполне достаточно места для двадцати двух листков тонкой бумаги. Каждый листок представлял собой официальную доверенность, предоставлявшую герру Гемютлиху право производить все операции со счетом. В доверенностях описывались и правила работы с номерными счетами.
Из портфеля взломщик достал фотоаппарат и складной алюминиевый штатив и закрепил на нем камеру на заранее установленной высоте. Объектив камеры был также заблаговременно сфокусирован на определенное расстояние, чтобы гарантировать высокую четкость изображений.
Первым в тонкой стопке лежал листок, в котором детально говорилось о правилах работы со счетом, открытым накануне сыщиком якобы по поручению его несуществующего американского клиента. Документ, который искал взломщик, оказался седьмым; он узнал его по номеру счета, на который Моссад переводил деньги два года назад, когда американцы и слыхом не слыхивали о существовании агента по кличке Иерихон.
На всякий случай взломщик сфотографировал все доверенности, потом сложил их в прежнем порядке, убрал в тайник, запер его, поставил на место, закрыл на замки все выдвижные ящики и вышел, заперев за собой дверь кабинета. В десять минут первого он был снова в мужском туалете, в обществе швабр и других принадлежностей для уборки.