Кулибин
Шрифт:
Инженерная профессия стала в семье Кулибиных как бы родовым призванием. Впрочем, надо сказать, что встречались среди них и профессора и администраторы. Интересно отметить, что со страниц журналов «Вестник золотопромышленности» и «Горный журнал», издававшихся вплоть до революции, не сходят имена Кулибиных, авторов статей по горному делу. Нет возможности, да, пожалуй, и особой нужды, вдаваться в генеалогию этого разросшегося рода, но для иллюстрации характерных особенностей его следует остановиться на одной ветви кулибинского потомства, которая начинается сыном Александром.
Александр, тот самый, которому отец писал всего больше назидательных писем и через которого пересылал в каникулярное время проекты «соляных машин» баронам Строгановым, был самым оригинальным из сыновей Кулибина. Он прожил всего тридцать семь
Самым близким его другом был поэт Николай Михайлович Языков, столь же бесшабашный, сколь и талантливый студент, принадлежавший к видной дворянской семье, которая была в родстве с влиятельными родами того времени: Кикиными, Бестужевыми, Валуевыми и другими.
Языков и Кулибин оба страстно любили поэзию, оба писали стихи, оба вели рассеянный образ жизни. По-видимому, слухи об этом долетали до отца, жившего в Нижнем, и вызывали у старика скорбные жалобы в письмах и настойчивые отеческие советы, начиненные моралью пуританизма. Языков, как известно, был потом даже исключен из института корпуса инженеров путей сообщения за «неаккуратное посещение занятий». Хотя он был на три года моложе Александра Кулибина, но тон в поведении задавался Языковым. Ценя своего приятеля как поэта, Языков посвятил ему два стихотворения в период окончания Кулибиным кадетского корпуса. Это «Послание к Кулибину» и «А. И. Кулибину». В них воспеты проводы друга за Урал. Языков надеялся, что голос кулибинской музы не замолкнет и в Сибири. Дальше перечислялись счастливые дни, проведенные вместе с другом, и заслуги Александра, к которому нередко обращался Языков за советом.
Тебе вверять восторги приходил И слышал суд твой справедливый. О! Сколь тогда приятен был Мне дружеский совет нельстивый.Александр писал стихи не хуже друга и девятнадцати лет уже печатался. Его стихи «Послания к А. Н. Очкину» и «Задумчивость» появились в журнале «Соревнователь просвещения и благотворительности» за 1819 год. Стихи эти не уступают распространенной в то время лирике романтического направления. Кулибин воспевает элегическое настроение «задумчивости», которая в ту пору изображалась обязательно в образе «святой богини». Поэт представлял ее себе, как «подругу нежную чувствительных сердец». Разумеется, все это было модой, условным жестом и отнюдь не являлось реальным настроением здоровых, буйных и шумливых воспитанников кадетского корпуса. Вот почему этот элегический поэт без всякого труда и сразу втянулся вскоре в практическое дело инженера.
В «Послании к А. Н. Очкину» он прощался с друзьями, уезжая в Сибирь, и выражал надежду, что они услышат из Сибири идущий «знакомый звук его нестройной лиры».
Дай руку, друг! Иду в далекий путь; Прими мое последнее желанье: Всегда счастлив, всегда доволен будь И обо мне храни воспоминанье.Но, уехав в Сибирь, он, по-видимому, навсегда расстался со столичными друзьями, забыл стихи и целиком отдался работе на промыслах. Во всяком случае, этот столь элегический поэт становится уже до конца своей жизни постоянным сотрудником «Горного журнала». И если смолкла его лира, зато проснулась огромная пытливость геолога-разведчика и инженера, отчетливо сказавшаяся в «Описании Гридинского золотосодержащего прииска», в «Описании Коловановоскресенских заводов по 1831 год», а также и в других его работах. В последнем «Описании» он проанализировал топографию этого горного округа, климат, почву, описал флору, фауну, недра, звериный промысел, транспорт. И в этом уже ясно проступают черты кулибинского характера: упорство и обстоятельность в работе. Жаль, что этот примечательный человек умер тридцати семи лет, в возрасте еще нерасцветших дарований. После него осталось шесть человек детей. Сыновья Николай, Константин и Владимир пошли по следам отца.
Николай, старший сын Александра Ивановича, около сорока лет был профессором горнозаводского дела и воспитал не одно поколение
Константин Александрович — тоже горный инженер — очень много путешествовал по Средней Азии, Сибири, Крыму. У него есть работы о поисках золота в Туркестане, о жильной породе уральских коренных месторождений, а также о месторождениях рудного золота на Алтае. Он изъездил всю Россию и путешествия свои описал в ряде статей. Надо думать, что Константин Александрович был золотоискателем по призванию. Он даже забрался в Китай, изучал его недра и написал работу: «Месторождения золота в Синьдзянской провинции Китая».
Младший брат, Владимир Александрович, известен был как талантливый изобретатель. Ему принадлежит ряд работ по усовершенствованию техники золотопромышленности, в том числе известная «кулибинка». «Кулибинка» — это плавучая машина, которая поднимает со дна реки песок и, промывая его, отбирает золото. Драга непосредственно передает золотосодержащий песок на «кулибинку». Таким образом, промытый материал не надо отвозить, он выбрасывается опять в реку, в выработанное пространство. Это очень удешевляло разработку золотых россыпей.
У Владимира Александровича было две дочери и четыре сына, последние были водными инженерами. Владимир, сын одного из них, Александра, долгое время работал в железорудной промышленности Урала, имеет печатные работы и изобретения. Он живет сейчас в Москве. Как раз Владимир Александрович Кулибин и прислал автору книги письмо, в котором кратко изложил генеалогию своего рода.
«Других ветвей кулибинского рода я не умею восстановить, — пишет он, — но интересно отметить, что в газетах упоминался какой-то Кулибин — стахановец Уралмашзавода в Свердловске, потом сообщалось о пограничнике ДВК, награжденном орденом, но по каким линиям идут эти потомки Кулибина, я не знаю».
Во всяком случае, теперь Кулибины рассеяны по всему лицу Республики, есть они и в Москве, и в Харькове, и в Ленинграде.
Заключение
Кулибин прожил долгую и во многом поучительную жизнь. Он был рожден в годы царствования Анны, «привезшей в Москву, — как говорит Ключевский, — злой и малообразованный ум с ожесточенной жаждой запоздалых удовольствий и грубых развлечений»; он рос во времена Елизаветы, когда нижегородские епископы сгоняли нагайками мордву, чувашей и марийцев к церковным алтарям и Поволжье оглашалось воплями утесненных новокрещенцев; зрелым человеком он жил в столице, сперва при дворе Екатерины, купающейся в атмосфере всепожирающей лести, пышного блеска и распутства, поистине титанического; потом — при дворе сумасшедшего Павла, наводившего на всех ужас, полюбившего все, что ненавидела мать, и возненавидевшего то, что она любила; затем при дворе сентиментального лицемера Александра I; он вращался среди знаменитых ученых и высокомерных чиновников от науки, среди русских вельмож, говорящих лишь по-французски, и кичливых дворян, вздрагивающих при упоминании Пугачева; наблюдал «высший свет» в моменты его ненависти к французской революции и самое царицу, в ожесточении замуровавшую Радищева; он был участником фантастических пиршеств временщиков, сопутствовал Потемкину в Новороссию, застал нашествие на Москву Наполеона, видел блеск двора и бедствия окраин, знавал тяжесть царских милостей и позор нищеты, дружил с величайшими учеными своего времени и был презираем нижегородскими соседями по улице, считавшими его «колдуном». Понятной поэтому становится крайняя сдержанность Кулибина в письмах и его невозмутимое хладнокровие в быту; обстоятельства, поистине невыносимые, исторгли у него только отдельные обмолвки.