Культ Вуйтара
Шрифт:
Забравшись на холм, Рейнард осмотрелся и присвистнул. Вокруг не было никаких признаков жизни. Только голая пустыня, раскинувшаяся под светом луны и звезд. Что же, значит, судьба полна иронии. Она подарила ему шанс выжить, но не дала ни капли воды. Он умрет. Совершенно точно умрет от жажды, если не найдет источник воды в ближайшие несколько часов.
Рейнард спустился с холма и отвязал лошадь. Нужно преодолеть как можно большее расстояние, пока не взошло солнце. Когда палящее светило снова поднимется над горизонтом, идти будет куда сложнее, но сперва нужно вернуться на дорогу. Путешествовать по барханам верхом — занятие не самое удачное. Воин направил лошадь
Оказавшись на дороге, он пустил лошадь галопом, но вскоре наткнулся на повозку, брошенную на обочине дороги, и остановился. Не было сомнений, что ее оставили те, кто отступал. Рядом лежали тела двоих воинов, которым повезло меньше, чем ему. Интересно, есть ли что полезное в повозке?
— Зараза! — выругался десятник, обшаривая повозку. — Хоть бы каплю воды оставили.
Он уже смирился с тем, что забрали его оружие и сняли доспехи. Все думали, что ему придет конец, а мертвому это ни к чему. Но каждый раз уходить от встречи со смертью и вновь сталкиваться с ней лицом к лицу было тяжело даже для десятника. Всерьез рассчитывать, что умирающая от голода и жажды армия бросит в повозке хоть что–то необходимое, было глупо. Но у Рейнарда при виде повозки появилась слабая надежда. Должен же быть хоть какой–то выход!
— Хорошо хоть ткань не стянули. Пойдет на перевязки и защиту от солнца, — пробормотал он, доставая из–за голенища верный кинжал. Про себя он отметил, что разговаривает вслух с самим собой. Плохой признак, но сейчас была масса других проблем, о которых следовало волноваться.
По всей видимости, возиться с повозкой не стали из–за спешки. Ось треснула, и повозку просто оставили на обочине, как и безнадежных больных. Можно было бы остаться здесь ненадолго, чтобы восстановить силы, но Рейнард понимал, что жажда гонит его вперед. Десятник собирался снять ткань, когда его внимание привлекла надвигающаяся туча. Нет, в пустыне не будет дождя, и это была не грозовая туча. Надвигалась пылевая буря.
— Да чтоб тебя! — выругался Рейнард и поторопился спрятаться в повозке. Самому забраться туда было делом пару секунд, а вот затащить упертую лошадь — целая проблема. Животное было взволновано из–за надвигающейся бури и никак не желало повиноваться воле своего нового хозяина. Непокорная кобыла взбрыкнула копытами и вырвалась, устремившись в противоположную сторону от надвигавшейся бури.
— Что же, будем надеяться, что ты выживешь, глупое животное, — произнес Рейнард, глядя вслед мчавшейся по пустыне лошади.
Когда кобыла исчезла за холмом, он вернулся к работе. Воин прекрасно понимал, что у него осталась всего пара минут, чтобы закрыть все щели и как следует укрыться от непогоды. В ближайшие минуты здесь все занесет песком, и будет очень здорово, если буря пройдет до того, как у него закончится воздух. Часть повозки все же пришлось оставить без ткани, чтобы хватило на полог, закрывающий выход. У десятника получилась небольшая комнатка размером два на три метра, где он развалился и замотал голову платком. Неистовый ветер может сорвать покрывало с повозки, но главное, чтобы песок не мешал дышать.
Воин лежал на дощатом полу повозки и думал обо всем, что случилось.
«Такое впечатление, будто боги намеренно играют со мной, не давая мне умереть. Дарят надежду, и снова отбирают ее. Пусть так! Если им угодно забавляться со мной, как с игрушкой, я смешаю их планы и вырву право на жизнь!» — Рейнард так сильно ударил по доскам, что едва не содрал кожу с костяшек пальцев.
Буря ударила неожиданно.
«Зато у меня будет пара часов, пока здесь не появятся пустынники. Эти псы точно и носа своего не высунут, пока буря не уляжется», — успокоил себя Рейнард, прикрывая глаза и нос от вездесущего песка, который пробивался даже сквозь доски.
Прошло несколько часов, прежде чем буря затихла. Все это время Рейнард пролежал в одной позе. Ему даже удалось немного вздремнуть. И только когда ветер стих, а песок перестал колотить по полотнищу, десятник отважился выбраться наружу. Повозку засыпало тонким слоем песка, который осыпался, когда воин отбросил в сторону полог повозки. Снова палило солнце, но Рейнард уже привык к нему, хоть и щурился из–за ярких лучей.
Благодаря солнцу удалось определить направление, куда двигаться. Дорогу сильно замело песком, поэтому идти получалось немного хуже. Впереди маячили знакомые холмы, и Рейнарду показалось, что он помнит куда нужно идти. Лишь добравшись до холмов, он понял, что потерял след. Его внимание привлекла часть стены старого здания, погребенного под песками. Похоже, что буря оголила эту старинную постройку, освободив от многовекового забвения. Пробравшись ближе, он ощупал его.
— Надо же! — поверхность стены была гладкой, почти не изрезанной ветром, а в углу виднелась прорезь для окна. Рейнард принялся грести в сторону песок, стараясь добраться до отверстия в стене. После продолжительных раскопок у него получилось откопать узкое окошко, в которое мог протиснуться человек. Окно закрывалось толстым стеклом, оформленным разноцветной мозаикой. Оказалось, что витраж уцелел и песок не попал внутрь. Ушло не менее получаса, прежде чем песок удалось отгрести в сторону и откопать окно целиком. Зато теперь его можно было открыть, не повредив стекло.
Кинжал появился в руках десятника. Тонким лезвием удалось ловко поддеть крючок, запирающий створки. Они тут же открылись, и Рейнард едва не провалился внутрь.
— Высоко! — в глубине души десятник выругал тех архитекторов, которые догадались разместить окно на высоте метрах в трех от пола. По всей видимости, это окно служило не для того, чтобы в него смотрели, а для того, чтобы освещать потолок, исписанный различными сценками из прошлого. Рейнард с легкостью узнал старых богов и сотворение Рианора, в точности, как рассказывал жрец Гилард, когда он слушал его истории. На какое–то мгновение ему показалось, что это было так давно, будто бы в другой жизни.
Догадка оказалась верной. Когда Рейнард распахнул створки окна, солнечный свет упал на фрески, которыми были исписаны своды длинного зала. Десятник перемахнул через подоконник и спрыгнул вниз. Приземлившись на твердую плитку, он едва не подвернул ногу. Пришлось осматриваться сидя на полу, пока нога придет в порядок. Зато теперь–то можно было осмотреться как следует. В свете, проникающем через окно, было видно, что это здание было каким–то храмом или академией. Потолок был украшен фресками, изображавшими какие–то истории из прошлого, а в длинном зале стояли лампады, книжные шкафы и длинные скамьи. Быть может, здесь читали лекции великие умы прошлого? В таком случае, за сотни лет здесь все неплохо сохранилось, несмотря на то, что часть книг превратилась в пыль.