Культивация рунного мастера 4
Шрифт:
Чтож, хорошо, что девчонка сама поняла выгоду их отношений. Джино соскочил с подоконника и шаркающей походкой прошел в центр комнаты.
— Почему здесь так жарко? — с удивлением спросил он. А жара здесь стояла действительно неимоверная, по ощущениям сравнимая с баней. Капельки пота сверкали на коже девушки, майка на ее груди взмокла, что придавало Досе знойный и соблазнительный вид. Будучи мужчиной Джино заметил это, но тут же подавил пробуждающиеся внутри позывы. Сегодня он был умудренным годами старцем, поэтому женское тело не должно
— По соседству костоломы варят кости для ковки доспехов. Так здесь каждые два дня, — шмыгнула носом Дося.
— И ты хочешь сказать, что каждые два дня работаешь в такой духоте?
— А что поделать? Другого выбора у меня нет.
— Почему ты не попросишь поменять тебе рабочее помещение или предоставить артефакт охлаждающий воздух?
— Просила уже. И не раз. Но кто будет слушать требования жалкой начертательницы? — еще раз шмыгнула носом Дося. Голос ее вновь зазвучал жалобно.
Джино издал протяжный вздох, наполненный негодованием и гневом. Пристально посмотрел на девушку.
— Дося, запомни. Ты не жалкая начертательница! — строго сказал он.
— Если бы я не была жалкой, у меня бы не возникало таких проблем, — жалобно сказала она.
— Хм… Если бы ты была жалкой начертательницей, то не давала бы все это время отпор чароплету. Если бы ты была жалкой начертательницей, то не смогла бы поступить в гильдию и стать рунным мастером! Чтобы я больше не слышал жалости в твоем голосе и самоуничижения, ты поняла меня?
— …
— Не слышу. Ты поняла или нет?! — добавил металла в тон Джино.
— Поняла, — дрожа ответила Дося.
— Что ты поняла?!
— Я не жалкая, — продолжая трястись, сказала она.
— Громче.
— Я не жалкая начертательница!
— Еще громче.
— Я НЕ ЖАЛКАЯ!!! — яростно закричала Дося. Дрожь, страх, робость, нерешительность — все это вдруг исчезло из ее голоса.
— Вот так. А теперь запомни это ощущение в себе, и больше никогда не вздумай жалеть себя. Какая бы беда с тобой не приключилась, никогда не жалей себя. Жалость не поможет решить проблему.
— Слушаюсь, господин Тень, — сглотнула слюну Дося.
— Кха-кха… Отлично, — сказал Джино. Он подошел к стене, от которой исходил нестерпимый жар, оглядел ее изучающим взором, после чего вытянул назад раскрытую ладонь. — Кисть с заряженными чернилами.
— Есть кисть с заряженными чернилами, — ответила девушка, положив в его руку кисть. Тонкую и длинную, размером с локоть.
Не теряя времени, Джино принялся быстро водить кистью по стене, вырисовывая на ней витиеватые узоры. С каждой секундой линий становилось все больше, а создаваемая руна усложнялась.
Дося с замиранием сердца смотрела на то, как ловко создаются эти начертания. В них было что-то знакомое, то, что она уже не раз видела, но при этом не могла узнать, поскольку эти знакомые элементы складывались во что-то новое и до этого ею не виденное.
Спустя десять минут Джино завершил руны на стене.
«Активация,» —
У Доси возник вопрос о том, что именно засасывает в себя эта воронка, но затем вопрос отпал сам собой. Спустя несколько секунд вся духота из кабинета исчезла, стало свежо и прохладно. При этом от стены больше не несло жаром как от печи.
— Что это за начертания? — удивленно спросила она.
— Они регулируют температуру. Больше здесь не будет жары, — спокойным тоном ответил Джино.
Еще будучи уборщиком он вывел эту руну из руны воспламенения и подарил ее Алисии во время последней их встречи. В тот вечер, когда он вынужден был бросить ее. Тогда он использовал это начертание, чтобы нейтрализовать холод идущий из браслета девушки, но если начертить его в обратном порядке, то оно будет нейтрализовать тепло, что собственно он только что и сделал.
На мгновение ему вспомнилась наследница Дома Крулл, но мысленным усилием Джино быстро прогнал ее образ из своего сознания. После содеянного поступка с ней, у него больше нет права мечтать о ней.
Он вернул себе прежнее расположение духа.
— Благодарю вас, Тень, — с почтением поклонилась Дося.
— Не нужно меня благодарить, я это делал не для тебя. Не хочу обливаться потом, пока буду выполнять эти сорок заказов, — ворчливо ответил Джино, кивая на гору боевой экипировки в конце комнаты.
На его ворчание девушка лишь улыбнулась, что не ускользнуло от Джино. Мда, видимо он плохо вжился в роль недовольного старика, раз Дося ему не поверила. Ну да ладно, вроде это не грозит ничем серьезным.
Следующие пару часов он кропотливо сидел за столом и наносил руны «неразрушимости» с «проникающим импульсом» на броню и мечи бойцов Фарша. Этот процесс стал для него настоящей проверкой на прочность. Его меридианы были покалечены, но ему пришлось пропускать через них тонны эфирной энергии, из-за чего они трещали по швам, вызывая вспышки боли.
В некоторые моменты ему казалось, что энергоканалы порвутся, но заплатки наложенные Николь сдерживали их. Хотя, если бы не его филигранный контроль внутренней силы, возможно все было бы не так радужно.
Все это время Джино работал, стиснув до скрежета зубы. Это было мучением. Пыткой. Ощущения были тяжелее, чем когда тебе иглы засовывают под ногти, чем когда бритвенно острой бумагой разрезают кожу…
И каждый раз, когда Джино становилось нестерпимо больно, он вспоминал о той боли, что жила в его сердце, о душевной боли от потери отца. В эти секунды он понимал, что никакая физическая боль не сравнится с тем, что ему пришлось пережить той ночью в темнице. И в эти секунды он громко смеялся, чтобы перебить те ощущения. Громко хохотал, и этот хохот отражался от стен, из-за чего казалось, что они хохочут ему в ответ.