Культивация зельевара
Шрифт:
Глава 1
Большую часть прошлой жизни, жизни на Земле, я провел в обыкновенном провинциальном городе. В столице был всего дважды.
Столица мне не понравилась. Не смог со своими тогда еще сорокапятилетними мозгами адаптироваться к этому крупному городу. Это молодежи легко сходу разобраться, как купить себе билеты в метро, как и на какой станции пересесть, как определить, на какую тебе электричку садиться на железнодорожном вокзале, если их стоит штук пять рядом, ни одна не подписана, а на электронных табло все мутно, непонятно, черт разберешь. Снуешь туда-сюда, как потерянный
Но чего не отнять — оба раза Москва потрясала. Город, где нет слова «мало».
По незнанию однажды вышел к крупной автомобильной трассе, где дорожных полос было с десяток, и надолго застыл, пытаясь понять, как перейти эту дорогу, по которой ежесекундно мимо меня проносятся десятки машин. А никак. Чтобы перейти, тебе нужно километр пройтись по своей стороне дороги до подземного перехода и только там перейти.
Город, в котором каждый год рождается больше ста тысяч человек и больше ста тысяч умирает.
Огромные торговые центры площадью в десяток стадионов, огромные площади. Чтобы снять квартиру по адекватной цене, нужно выбирать что-нибудь в самых дебрях, откуда до нужного места придется пару часов добираться на автобусе, электричке, метро и такси. Не то, что в родном городке, где от одного конца города до другого можно доехать за сорок минут на автобусе, а если захочется выгулять свой радикулит, можно и пройтись не спеша, с палочкой. Пенсия. Важных дел, кроме как в поликлинику записаться, нет.
Может, если бы прожил тогда годик в столице, смог бы приспособиться. Но не захотел. Перебрался обратно в тихий городок и там спокойно доживал остаток жизни, без потрясений и новых открытий.
Так вот, к чему мне вспомнилась Москва. Когда мой дилижанс подъезжал к местной столице, Фэйлянь, или, дословно, «Парящий Лотос», я разглядывал в крошечное окно приближающийся город и вспоминал Москву.
Фэйлянь был крупным городом, по местным меркам даже очень крупным, и это сразу бросалось в глаза. Громадная городская стена тянулась вдоль горизонта. Над стеной возвышались башенки с изогнутыми китайскими крышами — пагоды, увенчанные яркими черепичными крышами с загнутыми вверх углами. Аккуратные, далекие и будто игрушечные, они напоминали мне рисунки из детских книжек.
Но до Москвы этот город все-таки не дотягивал. Здесь не было того безумного масштаба, той ошеломляющей бесконечности. Если московские проспекты казались мне реками с бесконечным потоком плывущих машин и людей, то здесь дорога к воротам была обычной широкой улицей, пусть и весьма оживленной. Да и ворот с этой стороны города оказалось двое: буквально в сотне метров от нас другая дорога уходила к соседним воротам, тоже широким и многолюдным.
Суета, конечно, была — куда же без нее у городских ворот? Люди сновали туда-сюда, словно муравьи вокруг своего муравейника. Купцы оживленно торговались друг с другом, даже не добравшись не то что до рынка — до города. Стражники у ворот проверяли повозки и телеги, лениво осматривали товар и бумаги. Кто-то перегружал с повозки на повозку тяжелые мешки с рисом и корзины с фруктами, кто-то спорил с кучером-соседом о чем-то важном на повышенных
Я шагал вдоль этих суетящихся людей, вспоминая Москву. Только по сравнению с российской столицей, масштаб Фэйлянь был сильно урезан. Не было здесь тех бешеных скоростей, с которым прутся куда-то толпы, не было равнодушия к окружающим, никто не бежал сломя голову мимо. Здесь все двигались быстро, но спокойно; говорили громко, но без злобы; спешили по своим делам, но пожилым людям уступали дорогу, а старому дедуле-вознице помогли поднять упавший с телеги мешок и даже не запустили в горловину руку.
— Выгружаемся, господа пассажиры! — пробасил кучер, постучав по стенке дилижанса. — Ближе к городу подъезжать не буду, ближе некуда! И так насколько мог втиснулся!
Пока остальные пассажиры выбирались из повозки, я сидел на лавке. Только когда вышли пожилая матрона с сыном и два вооруженных мечами господина в ханьфу, я подхватил свой рюкзак, поднял с пола излишне длинное для закрытой повозки (и мешавшееся всем во время пути) артефактное копье и выскочил на свежий воздух.
Прохладный ветерок дунул во вспотевшее лицо.
Едва я вышел из дилижанса, кучер сразу хлестнул лошадей, разворачивая повозку. А я бодро пошагал по краю мощенной камнем дороги, медленно приближаясь к огромным воротам. Мимо выстроившейся на дороге длинной очереди из повозок, конных, обгоняя и матрону, и господ с мечами.
По мере того, как я приближался к воротам, городская стена росла, постепенно заслоняя собой небо. Издалека она казалась большой, но с каждым шагом я всё отчетливее понимал, насколько же это колоссальное сооружение. Каменные блоки, сложенные так плотно, что кажутся вросшими друг в друга, поднимались вверх метров на семьдесят; стены увенчаны широкими зубцами.
Я невольно замедлил шаг, задрав голову вверх и разглядывая мощь и величие древнего укрепления. В сравнении с этой стеной даже крепостные укрепления моей секты казались игрушечными. И хотя я успел повидать за свою жизнь немало зданий куда выше, эта стена вызывала уважение своей монументальностью и вековой основательностью. И построили ее без использования кранов и прочей техники. Только человеческая (хотя скорее — сверхчеловеческая, потому что здесь есть люди, которые могут на своем горбу десятки тонн таскать) сила.
Шагая вперед вдоль очереди повозок и людей, я снова задумался о том, что стоит сделать во время визита в столицу.
Ну, во-первых — обучение. Все книги секты по зельям я уже знаю наизусть. Если бы информацию об алхимии можно было найти где-то еще, я непременно отправился бы туда, но именно здесь, в Фэйляне, находится знаменитый Королевский лицей — лучшее учебное заведение королевства. Мне нужно поступить туда любой ценой, благо у меня есть рекомендательное письмо от лучшего зельевара секты. Так что я планирую посетить максимум лекций по зельеварению, перечитать все доступные книги (благодаря идеальной памяти страницы запоминались с одного взгляда), взять столько знаний, сколько возможно, а затем вернуться к себе, в секту Тьмы и продолжить свои эксперименты. В столице дольше необходимого я задерживаться не собираюсь — кроме того, город мне не знаком, покровителей у меня здесь нет, а как относится к посторонним зельеварам Дом Крайслеров, монополисты в области алхимии, я проверять не хочу.