Культиватор Сан Шен
Шрифт:
Я решил к ним приблизиться и резко замер, когда из-под камней полезли сотни, если не тысячи змей. Многие остановились, встали торчком, как это делают кобры и дружно зашипели, прочие продолжили стремительно сокращать между нами расстояние. Пришлось срочно ретироваться. Судя по треугольным головам пресмыкающихся всё кубло состояло из ядовитых гадин, а не каких-то безобидных полозов. Сразу стало понятно отчего такие красивые статуи никто не упёр в свои дворцы. Змеи не дали. Уверен, что среди ползучих гадов имеется не одна с небесным рангом. Их яд способен сразить даже такого практика как я. А уж «смертных» и подавно.
До
На ночь остановился в очередных руинах на склоне каменистого холма. Здесь всё было завалено огромными отесанными блоками и небольшими плитами из прочного камня тёмно-стального цвета со светлыми тонкими прожилками. Похожий минерал я как-то видел в карьере, откуда поставляли базальтовый щебень для строительства. Понять, что тут раньше было, например, поселок, сторожевая застава или храм было невозможно. Может и вовсе я наткнулся на какой-нибудь склад или перевалочную базу, где хранился строительный материал, расходящийся из каменоломен по стране.
На ночь устроился под большой плитой, одним краем лежащей на земле, а второй на длинном и узком блоке. Не поленился и натаскал мелких обломков, чтобы закрыть проходы, оставив только узкий лаз. Да и тот потом запечатал, полностью перекрыв доступ к своей особо ценной тушке. Есть пришлось вновь всухомятку. За весь день на пути не попалось ни единой мало-мальски съедобной дичи. Только мелкие птицы, ящерицы и зверьки чуть крупнее хомяка. Пришлось бы как следует повозиться, чтобы набить нужное количество добычи, освежевать и приготовить. Прикинув затраты времени и сил на всё это, я решил, что овчинка выделки не стоит.
Не успел я задремать, как был разбужен множеством звуков, от которых уже успел отвыкнуть и которые заставили встать дыбом волосы от неприятных воспоминаний.Рядом скрипели тележные оси, бухали деревянные колёса по камням, скрипела кожаная, деревянная и металлическая упряжь. В это вплеталось фырканье животных, удары хвостов в попытках отогнать насекомых, переговоры людей, короткие ругательства и окрики в адрес тягловой скотины, позвякивание оружия. Чуть позже появились запахи. Убежать я не успел. Звуки, казалось, приближались со всех сторон. Запросто мог в потёмках наткнуться на кого-то из неизвестных с непредсказуемыми последствиями. Даже союзник в такой ситуации сначала ударит по неизвестному, выскочившему из темноты, а потом будет разбираться, кто это был.
«Да и стоит ли убегать? — вдруг подумалось мне. — Может, это один из караванов, которые натоптали стёжку? Сейчас присмотрюсь к ним и решу, как дальше поступить».
Увы, это был не караван. Точнее, караван, да не тот. Через несколько минут я рассмотрел несколько знакомых фургонов-клеток на огромных в рост человека дощатых колёсах. Они были набиты обнажёнными людьми. Мужчины и женщины стояли в полный рост, тесно прижимаясь друг к другу из-за тесноты. Если кто-то из них терял сознание, то всё равно оставался на ногах, зажатый между товарищами по несчастью.
Первая мысль про орду оказалась ошибочной.
Повозки с пленниками подогнали совсем рядом к моему укрытию. После десяток всадников, спрыгнув с лошадей, споро взялись разбирать большую кучу камней примерно в пятнадцати метрах от меня. Я из неё тоже брал камни для своего укрытия. Не прошло и четверти часа, как на том месте моим глазам предстала внушительная плита из чёрного и блестящего, как антрацит камня. От одного ее вида у меня по коже мороз прошёлся. По её углам были вмурованы ржавые металлические толстые кольца. Как только они закончили с расчисткой замаскированного жертвенника — а ничем другим чёрная плита не могла быть — несколько их товарищей принялись расставлять вокруг него факелы. Другие стали привязывать к кольцам верёвки или ремешки. Когда со всеми задачами справились, отошли на дюжину шагов от плиты. К ней шагнул один из тех, кто приехал на крикаде. Он единственный из всех носил просторный балахон с глубоким капюшоном и широкими длинными рукавами. Вскоре стало ясно почему. Резким движением он скинул капюшон с головы, а затем завернул рукава.
«Твою мать, демон», — охнул я мысленно, увидев уродливую харю с бугрящимся шишками черепом и огромные кисти рук с шестью пальцами, заканчивающимися короткими остроконечными когтями. Засмотревшись, я упустил момент, когда в его руках появились два предмета. Кривой корявый нож и полупрозрачный чуть светящийся шар величиной с крупный апельсин. Нож походил на поделку дикарей. Чей-то огромный коготь или короткий рог был смолой вклеен внутрь берцовой кости, серо-жёлтой от времени.
— Начинайте, — каркающим голосом, от которого у меня мурашки побежали по коже, произнёс он.
Сектанты, которые до этого вздохнуть боялись, бросились к леткам. Загремели замки, заскрипели не смазанные петли, когда распахнулась первая дверь. Из толпы выдернули первую жертву. Ей оказалась немолодая поджарая женщина с висячей плоской грудью. Она повисла на руках конвоиров. Не сопротивлялась она и тогда, когда её прикручивали за ноги и руки к ржавым кольцам.
— Назад! — прорычал демон. Сектанты порскнули во все стороны, подальше от жертвенника. Оставшись один с жертвой, демон поднял руку с ножом.
И в этот момент женщина очнулась. Наверное, холод камня взбодрил, привёл в чувство после, чёрт знает скольких часов в консервной банке, когда даже вдохнуть было невозможно полной грудью.
— А-а-а! — заорала она, увидев над собой страхолюдину со страшным ножом в руке. Задёргалась в попытках освободиться. Тщетно. А через мгновение клинок вошёл ей в сердце. Женщина дёрнулась в последний раз и рассыпалась прахом. От останков отделилась жиденькая струйка светящегося желтоватого дыма, которая впиталась в шар.