Культивируй. Побеждай
Шрифт:
Часть неразумных чудовищ поймали. Больше десятка — убили, кого-то связали и отправили в лаборатории. Кому-то повезло затаиться.
Дремал в Енисее громадный крокодил, прадед местных выродившихся существ.
Дожидаясь ночи, сидел в подвале одетый в лохмотья краснокожий карлик Богулус, кривясь беззубым ртом. Когда-то, давным давно-давно-давно он был человеком, но поступки и тяга к запретным ритуалам сделали его чем-то меньшим. Он уже позабыл название своей деревеньки, да и сама деревенька давно сгнила, как и праправнуки тех, кто родился в ней в один год с существом, которое сидело сейчас в темном
Местное светило мучало существо, и даже девять этажей железа и бетона не защищали полностью от давления — карлик дрожал, истекая кровавым потом, а узор синюшных выпуклых вен на его груди складывался в десятки корчащихся лиц.
Если бы не эти девять этажей, его бы сожгло за час-другой, но светило перемещалось к горизонту, и вот-вот должно было скрыться. Перемещение в другой мир отрезало его от накопленного за столетия могущества, но в этом мире живет куда больше людей — он чувствует биение их сердец, чует их страх перед темнотой и тем, что таится в этой темноте. Они защищены хлипкими дверьми и верой в то, что их стережет местная стража. Но когда из подвала выйдет Богулус, они поймут, насколько зыбка их защита.
Богулус не был самым сильным, не был самым быстрым и даже не обладал дьявольской регенерацией. Но для изнеженных иномирян в бетонных коробках он был опаснее самого сильного чудовища, потому что Богулус был мастером проклятых ритуалов. Ему было достаточно поймать и прирезать двоих-троих людей, чтобы с помощью их боли и крови воздействовать на слабые души, не защищенные ни амулетами, ни связью с питомцами. Скверна коснется душ, а тела, запятнанные скверной, утратят разум, необратимо изменятся и устроят хаос по воле Богулуса.
И тогда будет еще больше боли и крови. Можно будет вызвать многолицых Жнецов, которые сильнее и быстрее Богулуса. А когда Жнецы займутся этим изнеженным народцем, тьмы станет еще больше, и с помощью одного из великих ритуалов Богулус призовет Хозяина — существо, чье имя за века превратилось в пыль. И тогда тот, в чью честь строили капища, которому поклонялись и приносили кровавые жертвы, сам придет в этот мир: убивать и порабощать.
Были в городе и чудовища, которые не так далеко ушли от человеческого облика и мышления.
В простенькой квартире с недавно почившей старушкой было светло. Были зажжены лампочки во всех комнатах, мигала найденная гирлянда.
— Настя, если мы хотим прожить в этом мире больше одной ночи, нам нужно постоянно находиться на свету, — терпеливо втолковывал приятного вида мужчина связанной девушке, которую колотила мелкая дрожь. — Если мы обратимся, наше мышление изменится и мы не сможем себя контролировать. Да, это будет лучшая ночь! Наша ночь, полная мяса и крови. Но я помню твои рассказы о магических глазах, наблюдающих за улицами, о механизмах, с помощью которых нас найдут. Это тебе не Клинг, где можно было здорово повеселиться, оставшись незамеченным, и покинуть город в числе беженцев, спешащих прочь от города с «ужасным монстром». Если мы хотим встретить еще с десяток закатов, нужно обеспечить себя ярким светом до самого восхода.
Никто из соседей не знал, что новые хозяева квартиры предпочли бы свету гробовую темноту, и больше всего желают превратить квартиру в склеп для всех людей, которых
Кроме монстров, которые пропали в одном мире и появились в другом, в Красноярске неожиданно для себя оказался и именитый торговец.
Салем не считал себя чудовищем. Цены на товары он завышал не больше, чем конкуренты. Ссужал деньги под подъемные проценты. Разок помог в строительстве приюта, и потом пристроил туда пару сирот с другого города. Пару раз по просьбе главы города помогал закупить оружие для стражи. Занимался и контрабандой, но ничего нехорошего, способного уничтожить пару кварталов, не возил никогда и с чернотой не связывался. Правда, было у него маленькое хобби — любил развлекаться с рабынями.
Обычно Салем предпочитал закупать женщин сам. Ходил по рынку с кошельком, и смотрел на немытых варваров, которых захватили в походах славные бойцы его родного города. Много не брал: двух-трех девушек раз в пару месяцев хватало за глаза на всякие игры в его подвале. Кровь служанок смывала молчаливая рабыня, слишком плоская и серая, чтобы стать игрушкой. Она же обрабатывала лопнувшую кожу рабынь мазями, вправляла вывихи и зашивала глубокие раны. Правда, иной раз Салем заигрывался или плоская рабыня не справлялась с количеством ран, и товар умирал. Но на то они и игрушки, чтобы ломаться.
Бывали времена, когда на торговца нападало странное желание сделать кому-нибудь больно. В такие дни Салем ощущал себя стоящим у штурвала капитаном, отстраненно наблюдающим за тем, как его корабль ведет кто-то ИНОЙ. Как он заметил, вместе с настроением менялось и тело: ногти становились толще и длиннее, немного вырастали зубы, а кожа бледнела.
В такие дни количество требуемого товара возрастало. Хорошо, что люди, занимающиеся таким высокооплачиваемым делом, как работорговля, никогда не задавали лишних вопросов, а соседей у уважаемого торговца не было. А если бы кто-то узнал о слабости славного и веселого торговца, и задал вопрос, куда же деваются рабы, любопытствующий отправился бы следом за ними, а о пропавшем никто в городе не вспомнит, только будут суеверно гладить головы и шептать заговоры.
В общем, в очередной раз захватив боевую плетку и набор любимых скальпелей, в чьи бурые лезвия уже впиталась кровь, Салем шагнул в подвал, но попал не туда.
В этом месте не было знакомого подвала, зато была женщина в синей рубашке со странными наплечниками.
То, что оттеснило личность торговца, растянуло губы в улыбке. Женщина выглядела ухоженной, красивой. Такие ему нравились.
— Kak vy` syuda popali? — произнесла игрушка, но язык торговцу не был знаком.
Они все говорили, и говорили часто. Кто-то угрожал, кто-то кричал, кто-то бросался оскорблениями. Важно было одно — после десятка надрезов, после пары дней вдумчивой работы их лица не выражали ничего, кроме отчаяния, и они не говорили ничего, кроме «пожалуйста, не надо». Игрушки готовы были сделать все, что угодно, чтобы не получить новую порцию мук.
Но всегда получали.
Она не была связана, но так было даже интереснее. Салем подошел к массивному столу, и, улыбнувшись заостренными зубами, развернул кожаный чехол со скальпелями.