Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила
Шрифт:
Предисловие
Эта книга посвящена древнеегипетской истории. Автор, однако, не стремился искать и устанавливать факты, составлять цепочки из непосредственно связанных друг с другом событий и сплетать из них логичный и содержательный научный текст. Он, несомненно, понимает важность работы с историческими фактами, но в то же время доказательство их подлинности не является его приоритетом. Он воспринимает определенные сведения как данность и пытается установить их значение. Такой подход представляется ему справедливым.
В результате появился своего рода справочник, где собраны проверенные данные о различных периодах истории. Они преподнесены таким образом, чтобы другие исследователи имели возможность проверить, проанализировать и подтвердить их. Интерпретация фактов, а именно попытка историка определить их последовательность и значение, должна быть четко выделена,
В то же время источники, на которых строится историческое исследование, стали настолько многочисленными, что одному ученому уже чрезвычайно сложно на писать объективное и исчерпывающее обо всей истории Древнего Египта. Хорошо это или плохо, но все мы стали узкопрофильными специалистами.
Ученые, специализирующиеся на изучении древности, все более ясно стали осознавать еще одну проблему, связанную со своеобразной природой источников, на основе которых строятся их исследования. Всегда ли древнеегипетские источники соотносятся с историческими фактами? Сейчас мы понимаем – возможно, лишь немного лучше – психологию людей, живших в древности и создававших источники. Понятия «факт» или «истина» в современном смысле были чужды им. Присущие им побуждения в корне отличаются от современных. В этой книге речь пойдет в том числе и о том, насколько мировосприятие древнего человека отличалось от свойственного нашему современнику. Здесь мы также частично охарактеризуем эти различия. Их суть заключается в том, что у древних людей было принципиально другое отношение ко всем событиям, которые они наблюдали. Мы привыкли рассматривать их в хронологической последовательности, видеть предпосылки и последствия событий, их причины и результаты. Чтобы оценить какое-то явление, нам необходимо знать, что ему предшествовало и что последовало за ним. Мы представляем историю в виде движущейся системы – кадр, связанный с полученным опытом, должен занять свое место на кинопленке. Для древних же явления, свидетелями которых они становились, не были частью последовательной цепи событий. Все, что предшествовало тому или иному явлению, никак с ним не связывалось и не считалось примечательным. В древности люди считали события одноразовыми вспышками в безграничной и безвременной вселенной, в мире богов, и поэтому в них всегда видели следствия Божественного промысла. Наши далекие предки видели мир в зеркальном отражении: все происходившее считалось проявлением первоначального замысла богов. Если полностью принять то, что боги создали изначально неподвижную вселенную, и поверить, что любое событие является следствием действия божества и человек никак не может быть причастен к этому, то вряд ли у кого-то возникнет потребность в поиске объективных причин явлений или интерес к хронологической последовательности событий.
Древневосточное мышление называют мифологическим. Древний человек соотносил собственный опыт с мифами, которые повествовали о деяниях богов. Он чувствовал себя комфортно, считая частности лишь одним из проявлений чего-то огромного и всеобъемлющего. Соотнесение собственных наблюдений или опыта с мифом освобождало человека от необходимости поиска причинно-следственных связей в прошлом или принятия каких-то чрезвычайных мер в будущем.
Коль скоро у древнего человека не было чувства времени, относительности или объективной причинной обусловленности, его никак нельзя назвать историком. Он не хотел копаться в прошлом для того, чтобы объяснить какое-то явление, ему было достаточно верить в его божественное происхождение. Он не занимался поиском настоящих причин и не прослеживал от начала и до конца цепочку хронологически и логически связанных друг с другом событий. Кроме того, он занимался лишь мифотворчеством и не пытался разработать философию истории, которая, благодаря осмыслению причинно-следственных
Это означает, что наши основные источники – надписи и произведения искусства – не имеют ничего общего с отражением хода времени и причинно-следственных связей. Следовательно, в древности представления людей об исторической истине отличались от наших. Там, где истину видели во вмешательстве и действиях божества, основным критерием оценки событий было чудо. Там, где, как в Древнем Египте, царя почитали как бога, он олицетворял собой государство и все силы государства были направлены на поддержание этой догмы, целью письменных источников было запечатлеть божественное, чудесное и непреходящее. Это можно называть «пропагандой», направленной на укрепление представлений о божественной власти. Были случаи, когда она приводила к искажению реальных событий или полному их подлогу, но нельзя отрицать, что сознание древнего человека воспринимало эту «пропаганду» как непреложную истину.
К сожалению, это ставит под вопрос все используемые нами исторические данные. Ведь если факты представлены предвзято или и вовсе искажены, то как мы можем быть уверены в том, что они вообще имели место? И у нас нет возможности привести древних писцов в суд, найти еще несколько их современников, которые выступили бы компетентными, незаинтересованными и не подверженными самообману свидетелями. Для объективной оценки событий прошлого подобной возможности не существует. Ее нет и в древнеегипетском изобразительном искусстве, которое находилось вне времени и было таким же агитационным, как и литература. Однако она присутствует в памятниках материальной культуры, найденных при раскопках, но лишь в немногих случаях с их помощью можно опровергнуть или скорректировать данные, полученные нами из письменных источников.
Все, что нам остается, – это тщательно, насколько позволяет огромный объем материала, изучать все имеющиеся данные, проверять их достоверность по другим египетским памятникам, по источникам, созданным представителями других народов и культур, и посмотреть на них с точки зрения здравого смысла, потом сделать предварительные обобщения о древнеегипетской культуре в целом и только после этого наконец применить эти обобщения для интерпретации частностей. Такой подход может показаться неубедительным, ведь предлагаемая методология настолько же дедуктивна, насколько и индуктивна, но она в равной степени субъективна и объективна. Мы не ставим телегу впереди лошади; напротив, мы впрягаемся сами и неспешно начинаем самостоятельный путь.
Возможно, этот подход не будет казаться неуместным, если взять в расчет разницу между историей Древнего Египта и, например, современной Европы. Если древние источники скупы, предвзяты и пропитаны мифотворчеством, имеем ли мы право принимать их без критики? Можно возразить, что в догреческом мире не существовало исторической науки в строгом смысле этого слова, были только историки – люди передовых взглядов, пытавшиеся систематизировать, осознать и объяснить то, что не говорит само за себя и отсылает к мифам о богах. Если так было на самом деле, то нам стоит честно признать это и работать в субъективной и дедуктивной атмосфере. В этой книге содержится множество личных размышлений о значении культуры Древнего Египта, и при чтении возникнет значительно больше вопросов, чем ответов на них.
Сразу же стоит задать еще один вопрос: если культура, о которой идет речь в этой книге, так отдалена от нас во времени и в пространстве и все, что здесь будет сказано, субъективно и гипотетично, то стоит ли тратить время на чтение? Мы живем в тесном, задыхающемся мире, за нашими плечами еще слышны раскаты грома кризиса. Наш стиль жизни в корне отличается от древнеегипетского, поскольку силу человека или животного заменили машины, а натуральное хозяйство уступило место городской торговле. Мы стоим на пороге принципиально новой жизни, в мире, испещренном сетями коммуникаций и экспериментирующем с новыми источниками энергии. Возможно, прошлое – это нечто отмершее, и ему нельзя позволять сдерживать наше будущее развитие. Возможно, доклассическое прошлое настолько отличается от современности, что не имеет ничего общего ни с настоящим, ни с будущим. Может быть, изучение Древнего Египта – это всего лишь способ отвлечься, обратиться к чему-то необычному, причудливому и занимательному, не похожему на нашу жизнь. Можем ли мы оправдать появление еще одной книги о Древнем Египте?
Ответом на эти вопросы станет сама эта книга, где мы сосредоточимся на ценностях, присущих древнеегипетской культуре, и они неизбежно будут обсуждаться с позиций современного человека. Тем не менее стоит сразу сделать одно общее замечание касательно древней истории.
Обычно считается, что мы – люди, стремящиеся улучшать условия своей жизни, и поэтому любая культура, существовавшая ранее, вызывает интерес и имеет для нас значение, особенно если она оказалась настолько самодостаточной, что смогла просуществовать в течение долгих веков. Даже если мы выясним, что принципы этой культуры неприменимы более в современном мире, они все равно отложатся в нашем сознании.