Культура на службе вермахта
Шрифт:
Когда 4 июля 1944 г. вермахт объявил о сдаче Рима, это известие (в связи с открытием Второго фронта) прошло практически незамеченным. Однако и в этот момент немцы-католики внимательно следили за тем, как поведет себя Римский папа в присутствии англо-американцев{706}. Немцы-католики были удовлетворены тем, что и в этот момент и до конца войны папа резко не высказывался против нацистской Германии.
Покушение на Гитлера 20 июля 1944 г. и католики и протестанты восприняли негативно (это покушение осуждалось и после 1945 г.) — христиане, как известно, не приемлют подобных методов борьбы со злом{707}. После войны католические функционеры помогли бежать в перонистскую Аргентину некоторым нацистским преступникам — эсэсовцам доктору Иозефу Менгеле и Адольфу Эйхману,
Нужно признать, что связь католицизма с нацизмом никогда не достигала размеров сотрудничества гитлеровского режима с протестантами, хотя при этом нужно оговориться, что и католики и протестанты упустили возможность занять по отношению к нацизму морально однозначную позицию: не случайно среди верующих было распространено убеждение в недостаточной активности отцов церкви; многие немцы-католики в противостоянии нацизму готовы были идти гораздо дальше своих пасторов.
Немецкие протестанты, нацизм и немецкое общество
Процесс политической унификации Германии не захватил протестантскую церковь: в отличие от единой католической церкви с центром в Ватикане, немецкая протестантство распадалось на множество земельных церквей — к началу 30-х гг. в Германии было 45 млн. протестантов, 150 тыс. из которых принадлежало к различным нонконформистским течениям (баптистскому, методистскому и пр.), остальные входили в 28 лютеранских и реформатских церквей, крупнейшей из которых являлась церковь Северогерманского союза, насчитывавшая 18 млн. верующих. Протестантское и католическое население в нацистские времена относилось как 3 к 2.{709}
В исторической литературе лютеранство порой изображают как веру, которая вследствие верноподданнической традиции во многом содействовала утверждению нацизма — это несправедливо, ибо лютеранство при желании могло быть обращено и обращалось против нацизма, его морали, расового учения, «революционного цезаризма»{710}. Внутри немецкого протестантства было меньшинство, безусловно отвергавшее нацизм из политических (религиозные социалисты), религиозных мотивов (школа протестантского теолога Карла Барта), с моральных позиций (церковный либерализм). Большинство же высказывало свое безусловное одобрение почвенническо-народной позиции нацистов, их стремлению к социальному переустройству общества и столь же безусловное неодобрение расового учения и нацистской политической практики.
Первоначально нацисты подчеркивали национально-христианский характер своей партии, ссылаясь на 24-ю статью партийной программы, которая объявляла «позитивное христианство» основой для борьбы против марксистского атеизма. Поскольку мобилизовать католиков, имевших духовный центр за пределами Германии, было невозможно, то в стремлении осуществить национальную унификацию церкви нацисты сосредоточили внимание на протестантах: они — по причине разнородности и отсутствия единого центра — представляли для этого более благоприятный объект. Надо отметить, что в силу подчеркнуто национального характера (в отличие от <<космополитов»-католиков) антисемитизм среди немецких протестантов был распространен шире, чем среди католиков. Так, даже один из лидеров оппозиционной нацизму «Исповедальной церкви» Отто Дибелиус вспоминал, что в 1933 г. он чувствовал себя антисемитом; в 1963 г. известный деятель протестантского Сопротивления Мартин Нимеллер каялся в том же самом{711}. Понятно, что в среде протестантов антисемитизм был обычным делом. Тем более что нацисты постоянно подчеркивали антисемитизм самого Мартина Лютера. Невероятно, но некий священник упомянутой «Исповедальной церкви» обосновывал свое отрицательное отношение к Гитлеру и нацизму тем, что они (нацисты) «являются продуктом еврейского антихристианского влияния»{712}. Антисемитизм в протестантской среде был столь укоренен, что его можно было обратить и против самих нацистов…
В целом, позитивное отношение к нацизму распространилось среди протестантов задолго до 1933 г.; одобрительная позиция церкви явно преобладала над критической: большинство протестантов, как и многие
Впрочем, довольно скоро обозначилось противостояние внутри протестантских церквей, и, следуя своей обычной тактике, в 1933 г. Гитлер решил расколоть протестантское сообщество. Для этого он использовал диссидентскую группу «Немецких христиан» (ДК — DC — Deutsche Christen): по приходу к власти нацисты потребовали создания единой евангелической имперской церкви во главе с имперским епископом и 29-ю земельными епископами. Объединение евангелических церквей должно было произойти именно на основе ДК.
ДК оформилась еще в 1932 г. из пронацистски настроенных молодых протестантских диссидентов в Тюрингии, Мекленбурге и Саксонии. Сторонники ДК настаивали на отказе от Ветхого Завета с его семитскими атрибутами{714}; они объявили Христа арийцем и сделали его покровителем СА (SA Jesu Christi). Опираясь на теоретические построения Лагарда и Чемберлена, источником зла в христианстве они объявили апостола Павла. «Еврейскими» (jtidisch), помимо Ветхого завета, в ДК считался интернационализм и космополитизм. Именно упомянутый Савл-Павел — в соответствии с убеждениями нацистов из ДК — «извратил» христианскую идею: вместо борьбы против обожествления денег, вместо борьбы против «еврейского эгоизма» и «еврейского материализма» он проповедовал идеи рабов, исполненных ненависти к высшим классам и к высшей расе, к римлянам. Гитлер также утверждал, что религия Павла и вместе с ней все христианство — не что иное, как коммунизм{715}. В ноябре 1932 г. «Немецкие христиане» во главе с 31-летним Иоахимом Хоссенфельдером (фанатичным приверженцем нацистов) добились значительных успехов на выборах в церковные органы Пруссии: в среднем они получили треть мест в церковных общинах (Gemeindekorperschaften); в других же земельных церквях они были едва представлены{716}.
Согласно теологии ДК, Бог проявил себя не только в Христе и в Писании, но и в народе и в его истории; этот тезис был нацелен на обожествление самого народа, на признание его божественной сущности и его избранности. 5 мая 1933 г. ДК опубликовала свои требования к новой единой протестантской церкви Германии, которая не должна быть государственной, но обязана признавать главенство государства с его ценностями, — прежде всего расовой доктрины; поэтому руководители ДК требовали «объединения христиан арийской расы»{717}. Итак, место интернациональной и космополитической церкви должна была занять «немецкая национальная церковь» (deutsche nationale Kirсhe).
Весьма серьезным является вопрос о том, насколько «Немецкие христиане» были оппортунистами и насколько — истинно уверовавшими в необходимость новой церковной организации и новой веры? Американская исследовательница Дорис Берген пришла к выводу, что распространенное убеждение в чисто оппортунистическом характере этой церкви следует отклонить{718}. Идеологический смысл движения ДК она сводила к стремлению к новой мужественной, недогматической, чисто немецкой народной церкви; ДК якобы хотела осуществить старую немецкую мечту о единой церкви. Среди священников этой церкви было много националистически настроенных людей, которые с началом войны пошли добровольцами на фронт; там они пытались обратить солдат в свою веру. ДК отражала к тому же антимодернистские культурные представления 20-х гг. Тем не менее, — несмотря на первоначальный значительный успех, — количество членов ДК не превышало 2% от всех немецких протестантов, поэтому масштабы конфронтации ДК с прочими протестантскими церквями никогда не были значительными или более-менее заметными для немецкого общественного мнения{719}.