Кумихо Лисий отряд
Шрифт:
— Попробую.
Он подошел к двери и прислушался. Никогда еще он не общался с психами, и сейчас усиленно вспоминал, перебирая в уме фильмы, как нужно себя с ними вести, чтобы не разозлить. Но, не смотря на то, что парень любил мистику и ужасы, почему-то ничего дельного не вспоминалось.
— Она связана? — шепотом спросил он у женщины, но та испуганно замахала руками, — Ладно, я пошутил. Все хорошо.
Дверь открылась сразу. Полина нашлась тоже сразу — она сидела на подоконнике, спиной к улице, чем сразу же заставила
Ее блондинистые волосы отрасли еще больше, не прокрашенные корни неприятно резали глаз, а застегнутый наглухо фиолетовый халат был сильно застиран.
— Все девчонки ходят дома в таком виде? — невольно подумал он, а вслух сказал: — Привет!
Полина не ответила. Она криво усмехнулась и склонила голову на бок, будто рассматривая его. Парень почувствовал себя не в своей тарелке. Девушка и вправду вела себя странно, и дело тут даже не в неряшливом виде, а в чем-то неуловимом, что он не мог пока еще засечь.
— Черная майка на черной душе, кем же ты будешь в лисьей норе? — вдруг сказала она.
Кирилл напрягся: это она о Марине? Насколько он успел понять, взаимоотношения у двоюродных сестер непростые. Но причем здесь, нора? Да нет, девчонка шутит, а он уже сразу себе навоображал… Нужно не отвлекаться, а двигаться к цели. Он здесь не просто так — его цель проучить Марину.
— О чем ты? — он огляделся, и сел за компьютерный стол.
— Знаешь, о чем я, но только молчишь. Веришь-не веришь, но ты — ее мышь, — зловеще проговорила девушка.
Кирилл пораженно замер: вот оно! Полное попадание в десяточку! Все его подозрения и смутное беспокойство нашли подтверждение в словах полоумной. Реально, с Полиной что-то не так. Почему она с такой издевкой на него смотрит? Ан нет, отвела взгляд.
Значит, Марина только играется с ним, а на самом деле… Да, вот именно это и мучило его всю ночь — она не хочет быть с ним, она держит подле себя, пока ей это выгодно.
— Что? — ему снова послали глумливую улыбку, — Не думал, ах, да, не гадал, вот только в ловушку ее ты попал…
— Не очень из тебя поэт, — Кирилл вытер внезапно вспотевший лоб, — Ты нарочно, что ли?
Полина замолчала, отвернувшись к окну. На улице уже сгущались сумерки. Кирилл подумал, что в последнее время сумерки все чаще сгущаются возле него, и он уже устал их освещать, потому что он парень и вообще, его эти девчачьи разборки и слезы достали.
— Ты придуриваешься или мстишь? — спросил он.
— И то, и другое, — послышался нормальный ответ.
Он подождал еще некоторое время, но Полина молчала. Спокойно и как-то умиротворенно даже, будто она была рада, что он разгадал ее секрет.
— Что тебя больше всего тревожит? — аккуратно спросил он, и сам мысленно поморщился: еще не хватало с этим домашними девочками нянчится. Он что, не мужик, что ли? Все что-то из себя там выдумывают, придумывают, обижаются на целый мир разом.
Но
— Какого черта ты мучишь мать?
— Я — ее не трогаю, пусть перестанет трогать меня, — был невозмутимый ответ.
— Слушай, если я буду стихами разговаривать, и меня в психушку упекут, — постарался нормально объяснить ей парень.
— Я это не контролирую. Оно само.
— Да ладно? — Кирилл едва сдерживался, чтобы не броситься к ней и не встряхнуть за плечи. Вот же, девчонка! Да что она тут из себя жертву-то изображает? — КАК оно само может возникать без твоего участия? Что за дичь?…
— Его ты встретишь этим маем, но знай, он майствует уже, пусть только в образе и в тайне, но постоянно на уме, — вдруг сказала Полина и как-то растеряно добавила: — Говорю же, оно само. Я не понимаю, как…
— Стоп! — Кирилл подошел к ней, — Что значит, само? Пушкин — он, может, и сам, все-таки гений, а ты — явно перенапрягаешь голову, расслабься…Помять тебе плечики?
Он хотел ее приобнять, но Полина внезапно резко сбросила его руки:
— Уйди. Ты не понимаешь. Это все из-за нее…
Он хотел сказать, что ее на самом деле избил мужик, но посчитал это неэтичным. Пусть думает, что хочет, главное, чтобы не переживала ту самую боль и не боялась людей.
— Ты на улицу выходишь?
— Мне нельзя, — грустно сказала Полина, — Я и там начинаю выдавать стихи направо и налево. Особенно, если впервые встречаюсь с человеком.
Кирилл представил, сколько на улице незнакомых людей, и промолчал. Да уж, нелегко девушке. Что же у нее так в голове замкнуло, что она стихами в незнакомцев кидается?!
— Но я хотела бы увидеть ее, — выражение лица девушки изменилось, оно стало как будто более заостренным и хищным, — Спросить пару вопросов.
— Марину?
— Майолару, — поправила его девушка, — Или Май Олу, я не расслышала.
Парню стало не по себе. О чем она вообще?!
— Ты уверена, что не хочешь показаться врачу? Медицина скакнула значительно вперед, и они умеют лечить многие…
— Кирилл! — девушка обхватила его лицо ладонями и потянула на себя, — Ты-то от меня не отворачивайся! Ты хоть мне поверь… Я — нормальная! Нор-маль-ная-я!
— Ага, — часто закивал парень, — Я к тебе еще раз приду, и мы обсудим…
Кажется, он выбрал неправильные слова, потому что ставшее доверчивым и спокойным лицо девушки вдруг сморщилось.
— Они все так говорят, — с отчаянием выкрикнула она, и отпихнула его в сторону, больно оцарапав обгрызанным ногтем, — Все. А ведь у меня было столько подруг, столько друзей! И все обещали прийти потом…
Она подняла голову вверх и завыла, как раненная волчица. Забыв обо всем и полностью предавшись отчаянию. Кириллу стало жутко не по себе, и он ретировался в коридор, даже забыв попрощаться.