Кумир
Шрифт:
Манкузо вытащил одну из коробок и сел на нее, а другую, такую же, под номером 6248-05/LO, открыл.
Конечно, он имел какое-то представление, что сможет обнаружить: часть из тринадцати тысяч страниц судебных протоколов, сотни показаний под присягой, целую гору видеокассет. Материалы были все каталогизированы, пронумерованы и снабжены индексами, по которым их можно было извлечь из памяти огромного компьютера, обслуживавшего управление архивов и статистики. Однако сейчас Манкузо искал то, чего не было ни в компьютере, ни в репортажах журналистов, из зала суда. Он хотел найти то, о чем даже речь тогда не заходила, а именно: почему, с чего вдруг началось все это дело?
Когда в 1984 году оно
86
Имеются в виду южные штаты США, в частности Техас.
8.45.
Сэм Бейкер мог припомнить другие заседания Совета национальной безопасности, которые проходили куда лучше этого.
— Я хотел бы задать только один вопрос,— начал государственный секретарь Артур Крэнстон — человек, своей прямолинейностью напоминавший градусник для измерения температуры прямой кишки.— Кто определяет внешнюю политику этой страны? Президент и госдеп или это чертово ЦРУ?
Министр обороны Зэк Литтмен откинулся на спинку стула и принялся покусывать собственный большой палец. Ему нравилось наблюдать за Крэнстоном, когда тот бывал разъярен. Адмирал Уильям Раух всячески старался сохранять спокойствие.
— Артур, вы преувеличиваете,— заметил он примирительно.
— Дерьмо все это! — огрызнулся Крэнстон.— Неужели вы думаете, что кто-то поверил, будто во всем виноват пьяный аргентинский бизнесмен? Ничего подобного, девушку убили вы! Все разведки мира это знают. И Ортега тоже. "Правда" посвятила убийству полполосы. Сегодня в моем офисе аргентинский посол полчаса разорялся, что мы ставим под угрозу их дипломатов.
— Пусть он лучше поищет убийц у себя на родине! У них там каждый день кто-то пропадает без вести, — бросил Раух.— И нечего совать свой вонючий паяльник в никарагуанские дела!
— Так мы убили эту девушку? — спросил президент.— Да или нет?
Раух долго смотрел на президента, прежде чем ответить:
— Нет.
— Лжец! — воскликнул Крэнстон.
— Артур,— мягко заметил Раух,— ваша обычная мягкость сегодня вам несколько изменяет.
Крэнстон встал, прошел к дальнему углу стола и чуть ли не ткнул пальцем в лицо Рауху.
— Послушайте меня, адмирал! Если вы продолжите эти ваши провокации в Центральной Америке, взрыв неизбежен. Неужели кому-то еще не ясно, что лучшая наша стратегия — спускать все на тормозах? Истощать их экономику, разорять их валютные ресурсы, поддерживать оппозиционные группы, чтобы армия была при деле, и главное — выдаивать их казну. Но стоит нам пережать, то есть создать в Никарагуа или в любом регионе Центральной Америки критическую ситуацию, и мы неизбежно получаем резкую реакцию со стороны ОАГ [87] , вмешательство кубинцев, а следом эти бесконечные дебаты в ООН и апелляции
87
Организация американских государств.
Раух сложил руки на столе:
— Мне хотелось бы выразить благодарность госсекретарю за тот урок политической экономии, который он нам всем преподал. Но идиллическая картина деятельности нынешней администрации, нарисованная им, отнюдь не меняет существа дела. Я имею в виду тот факт, что Центральное разведуправление не имеет, повторяю это, абсолютно никакого отношения…— его голос звучал теперь на повышенных нотах,— никакого отношения к гибели Консуэлы Ортеги.
— Господи,— Крэнстон беспомощно развел руками,— может, вы еще станете нас уверять, что не минировали их гавани?
Это замечание не на шутку взбесило Рауха.
— Да, мы заминировали гавани, мать вашу, потому что все согласились — в этой комнате, между прочим,— что тем самым сможем выкинуть Ортегу из седла. Но мы все ошиблись — он удержался.
Теперь Раух говорил сущую правду. И все, кто сидел сейчас за столом, знали это, а потому хмуро молчали.
— Так!…— нарушил молчание министр обороны Зэк Литтмен.— Кажется, в нашем шоу небольшой антракт. Но в следующем действии мне бы хотелось получить ответ на вопрос: кто же все-таки убил Октавио Мартинеса?
Никто ему не ответил.
— Видите ли, мой подход к этому делу, которое, похоже, кажется моим коллегам таким запутанным, весьма прост. Всякий раз, когда я имею дело с преступлением, то спрашиваю себя: "Cui bono?" [88] . Иными словами, кому это убийство на пользу? Потом я набрасываю небольшой списочек тех, кому было бы легче дышать без Мартинеса, и среди них начинаю искать виновного.
— Куда вы клоните, Зэк? — спросил президент.
— А вот куда. Мы ведь исходим из того, что убийство Мартинеса — дело рук Ортеги. Поэтому наш доблестный директор ЦРУ и решил его предупредить: мы, дескать, не потерпим, чтобы вот так, на глазах телезрителей, убивали наших союзников. А как сделать подобное внушение недвусмысленным и доходчивым? Взять и ухлопать дочку Ортеги.
88
Кому на пользу? ( лат.).
— Ну и что? — в нетерпении спросил Крэнстон.
— Да ведь тут нет никакой логики,— продолжал Литтмен.— Нет, потому что Ортега не имеет отношения к этому убийству.
Все головы разом повернулись к нему.
— Почему вы так думаете? — спросил президент.
— Очень просто. Мартинес фактически проигрывал войну с сандинистами,— невозмутимо возразил Литтмен, выкладывая на стол кипу бумаг.— Прочтите хотя бы эти сводки. О потерях контрас. Об отсутствии пополнений. И сколько дивизий сумел за это же время выставить Ортега. А теперь спросите себя сами: нужно ли Ортеге, чтобы у контрас появился новый лидер, когда старого он мог употреблять в любом виде?
Литтмен подтолкнул копии документов к президенту. Крэнстон, склонившись над плечом Бейкера, также принялся их изучать.
— Но, положим, мне бы сказали, что убийство Мартинеса организовало наше ЦРУ, чтобы заменить его этим фанатиком… я имею в виду отца Карлоса…
— Ложь! Наглая ложь! — вспыхнул Раух.
Литтмен, однако, остался невозмутимым.
— … того самого Карлоса, который позволил бы нам выступать в Никарагуа единым фронтом с католической церковью. В таком случае все сразу становится по своим местам.