Купание голышом
Шрифт:
– Мне нравятся все упражнения, на которых не потеешь, – призналась она. – Что такое, котик?
Чаз схватился за край стола:
– Мне нехорошо.
Комната кренилась и вертелась каруселью. Две Розы недоуменно уставились на него. Хором спросили:
– Хочешь прилечь? Тебе надо прилечь.
– Хорошая мысль.
Она отвела Чаза в свою спальню, усадила на кровать и стащила с него башмаки.
– Сюда. Делай, как я говорю. – Она похлопала по груде мягких подушек. Чаз вытянулся и закрыл глаза.
«Боже, – подумал он. – Я уже много
– Вернусь через минутку, – услышал он голос Розы, а потом она выключила свет.
Чаз улыбался, нашаривая пряжку ремня. Ему представлялось восхитительное зрелище: Роза стаскивает джинсы, снимает топ и проскальзывает к нему под покрывало. Он с усилием подвинулся, чтобы освободить побольше места в постели.
Проблема в том, что ему и впрямь нехорошо.
Вскоре он расслышал механическое жужжание. Вентилятор скорее всего, но Чаз, приоткрыв веки, в темноте ничего не смог разглядеть. Приумноженный избытком алкоголя, гул вентилятора трансформировался в сознании Чаза в винт вертолета, который вращался в опасной близости к его непокрытой голове. Он ощутил холодный укол страха и зарылся в Розины подушки, будто навозный жук. В этом своем пухлом убежище он не слышал ни бряцания ее ключей от машины, ни хлопка задней двери.
После Розиного отъезда Мик Странахэн повернулся к Джои:
– Готова?
– Сейчас или никогда.
– Правила помнишь?
– Не бить руками и ногами. Не резать острыми инструментами. Что еще? – спросила Джои.
– Не плакать.
– Смеешься? – спросила она, и вместе они вошли в дом. Джои на секунду задержалась у дверей спальни и подушилась «Шанелью» за ушами.
Странахэн прошептал:
– Я буду здесь, на случай если тебе понадоблюсь.
Она вошла в комнату и тихо прикрыла за собой дверь. В темноте раздался легкий шорох, затем приглушенный голос из-под подушек:
– Роза?
Джои присела на край кровати.
– Роза, милая. Иди ко мне, – позвал Чаз.
Джои оцепенело легла рядом с мужем. Он выпутался из подушек и на ощупь уложил голову ей на правое плечо.
– Ты волшебно пахнешь. Мои любимые духи.
– Хммм, – протянула Джои. От Чаза несло алкоголем и чесноком. Что-то тупое и знакомое ткнулось ей в бедро, и Джои подумала: «Так вот что такое на самом деле яйцеголовый».
– Я, наверное, пьян, – сказал Чаз.
«И к тому же под кайфом», – мысленно добавила Джои. Роза подбросила ему в вино десять миллиграммов диазепама.
Чаз довольно неуверенно нащупал ее грудь, и она смахнула его руку.
– Прекрати, – шепнула она.
– У тебя сердце так быстро бьется. Что это значит, Роза? «Если б ты только знал».
Он сильнее прижался к ней.
– Нет.
– Ну пожалуйста, мне так ее не хватает, – заныл Чаз.
Глаза Джои потихоньку привыкали к темноте. Чаз был вялым и полусонным, но она оставалась настороже.
– Пожалуйста, Роза. Помоги мне прогнать эту боль, – продолжал он. – Только
Внезапно Джои зарыдала. Просто невероятно. Плачет, как ребенок!
Казалось, Чаза воодушевили ее слезы, которые он, несомненно, принял за слабость.
– Ну давай, Роза, – умолял он, пытаясь расстегнуть брюки, – это полезно для нас обоих.
– Но каким образом, господи боже?
– Мы растворимся друг в друге.
«Что-то новенькое, – подумала Джои. – Интересно, где он это спер?» – Она медленно, размеренно вздохнула, хлюпнула носом и проглотила слезы.
– В такие периоды это вполне нормальные чувства, – говорил Чаз. – Джои любила нас обоих. Она бы прекрасно все поняла.
– Нет, Чаз, Джои бы не поняла.
Она сказала это громко, своим обычным голосом. Он перестал извиваться и слегка приподнялся, пытаясь рассмотреть ее лицо. Она услышала, как он с трудом сглотнул.
– Уверяю тебя, – сказала она, – Джои определенно не поняла бы, как ты можешь клеить ее лучшую подругу в ночь после поминальной службы. – Видимо, замешательство парализовало Чаза. Джои залезла ему в трусы и двумя пальцами с подвывертом ущипнула его за мошонку.
– Отпусти! О боже, – завыл он. – О господи Исусе, пожалуйста, Джои, отпусти!
Досчитав про себя до десяти, она отпустила.
– А теперь не двигайся, Чарльз.
Она включила лампу и увидела, как он свернулся большим бледным ежиком, прикрывая пах.
– Ты не настоящая. – Ее муж подозрительно щурился. – Ты не можешь быть настоящей. – Он оскалил зубы и странно засмеялся, будто каркнул. – Покажи мне свои ногти.
– Сколько именно ты выпил? – спросила она.
– Ты мертва, Джои. Я сам тебя убил. – Чаз скалился, как шимпанзе. – Все записано на видео!
– Ну-ка сосредоточься, мистер, – сказала она. – У меня кое-какие вопросы.
Он начал болтать головой из стороны в сторону, будто его шея изошла на резину. Даже моргал он с большим трудом.
– Не смей спать, – приказала она.
– Я так и знал. Я подцепил западно-нильский вирус. – Он внезапно захихикал. – Вот откуда ты взялась – жертвы вируса часто галлюцинируют.
«Роза, похоже, переборщила с валиумом», – мелькнула мысль у Джои. Ужас быстро затухал.
– Чаз, ты меня слушаешь?
Он кивнул:
– Громко и четко.
– Почему ты пытался меня убить?
– Дурацкий вопрос, – фыркнул он.
Джои схватила его за волосы и рванула его голову вверх:
– Отвечай!
– Могу тебе гарантировать, я был не единственный мужик на корабле, который мечтал сбросить свою старушку за борт. И жены тоже думали обо всяком таком. Все женатые люди время от времени об этом думают. Какого черта. Я это сделал, вот и вся разница. Я! Взял и сделал.
Джои поймала себя на том, что оглядывает комнату в поисках чего-нибудь зазубренного и желательно заржавленного. Потом вспомнила предупреждение Мика: «Сцены преступления нам не надо».