Купание в объятиях Тарзана
Шрифт:
– Я сама могу, – вызвалась Катя.
– У нас службы в подвальном помещении, – сообщила служащая, добавив на всякий случай: – Извините за неудобства.
Катя отправилась на поиски сервисной службы и подвала. Коридоры отеля утопали в мягких коврах, все было украшено новогодними гирляндами, мишурой и выразительными скульптурами на рождественскую тему. А еще она обратила внимание, что по всему отелю снуют люди – их много, двигаются они хаотично. Здесь были и постояльцы отеля, и обслуживающий персонал. Все носились с озабоченными, довольными лицами, шурша
Катя совсем растерялась в толпе, ее периодически кто-то толкал, извинялся, движение продолжалось. Дождаться лифта не представлялось никакой возможности, и Екатерина зашла в грузовой лифт, нажав последнюю нижнюю кнопку, она решила, что это подвал, так как других обозначений не было. Лифт с лязгом закрыл двери и поехал вниз. Когда он остановился и двери открылись, Катя сразу даже не поняла, где оказалась, – настолько разительные перемены произошли вокруг. Совершенно темный и пустой коридор, из которого веяло холодом.
Она стояла и озиралась по сторонам. Из раздумья, в какую сторону идти, ее вывел звук закрывающихся дверей лифта и включения его мотора. Лифт поехал по вызову, оставив женщину в одиночестве. Кате стало не по себе, она поспешила пойти хоть куда-нибудь, в поисках если не утюга, то хотя бы выхода. Кричать «Ау, люди!» – глупо, хотя и очень хотелось. Сдерживало только то, что она понимала: ее вряд ли кто здесь услышит.
«Просто подземелье какое-то. Черт, оно раздваивается и еще разветвляется… Куда это я приехала? Лабиринт… Подземные катакомбы… Куда я иду? В Будапеште есть метро или нет? Интересно, а надо мной рельсов нет? А то сейчас увижу свет в конце туннеля…»
Катя медленно продвигалась по коридору, слушая стук своего сердца и шуршание полиэтиленового пакета, в котором находилось платье. И вдруг в однообразие шумов наконец-то ворвались какие-то посторонние звуки. Катя, безумно обрадовавшись, поспешила на голоса. Ее удивлению не было предела, когда она услышала человеческую речь. Еще более удивительно, что разговор шел по-русски.
«Словно я провалилась сквозь землю и выхожу на поверхность в России», – подумала Екатерина.
Голоса, а их было несколько, доносились из полуоткрытой двери. Кстати, в этой части подземелья брезжили проблески цивилизации: появился свет, линолеум на полу сменился ламинированным покрытием, виднелось несколько дверей. Одна из них была полуоткрыта, именно оттуда и доносились голоса. Екатерина прислушалась; нечто не дало ей ворваться в комнату сразу. Собственно, это были грязные ругательства.
– Подонок! Сволочь! Гад! – После этого шла совсем нецензурная брань. – Я точно говорю, что этот прохвост что-то знает! Шеф тоже считает, что он следит за ним!
– Но этот урод молчит! – отвечал другой, не менее мерзкий мужской голос.
– Так что ты стоишь как истукан?! Шеф же сказал, чтобы мы развязали ему язык!
– Так мы из него уже всю душу вытрясли, и все без толку!
– Мало трясли! Говори, подонок, кто тебя
– Дима, подожди! Пора пустить в ход «тяжелую артиллерию». Нагревай утюг! Он русский, вот и мы русские. Он же понимает, что мы сейчас будем делать. Включай утюг! Это должно сработать!
– Ты уверен? – Все-таки второй был не столь решителен.
– Уверен! – огрызнулся напарник.
– Мы ж убьем его!
– А мы сейчас уточним у шефа…
– Не уверен, что шефу нужен труп.
– А я думаю, что мы в любом случае не сможем его отпустить. Но сейчас выясним…
– Здесь телефон не берет.
– Выйдем. Куда он денется? Утюг пока как раз разогреется.
Катя стояла как вкопанная и слушала. В эти минуты она очень бы хотела быть нерусской, ничего этого не слышать и не понимать. Но, к сожалению, она понимала и от этого впала в шоковое состояние.
«Ведь это не съемки сериала про мафиози», – подумала Катя, вжимаясь в стенку: из комнаты вышли двое мужчин и, злобно переговариваясь, удалились по коридору. Спасло Екатерину только то, что мужчины пошли в другую сторону. Она вздохнула и нашла в себе силы заглянуть внутрь комнаты. Ее совершенно не интересовал интерьер помещения, все внимание приковывало окровавленное тело… Севастьяна.
«Вот тебе и Рождество!» – подумала Екатерина.
Глава 6
Сева лежал связанный по рукам и ногам на полу в позе эмбриона. Весь пол в комнатке, не великой размером, был испачкан кровью, явно его. Одежда на Севастьяне была испачкана, изодрана и тоже в крови. На измученном, каком-то черном лице жили только глаза. В них появилось осмысленное выражение – крайнее удивление.
– Ты? Я был прав…
– В чем? – Катя оглянулась по сторонам и инстинктивно бросилась к нему на помощь.
Она принялась ощупывать веревки, ища хоть какую-то слабинку. Найдя узел, впилась в него зубами.
– Что ты делаешь? – спросил Сева.
– Как что? Пытаюсь тебя освободить! Хотя не знаю, стоит ли! – посмотрела на него Катя.
– Так ты не с ними? – голос Севы был слаб.
– С ними?! Ты в своем уме?! Что у меня может быть общего с ними? А вот ты мне можешь объяснить, что происходит?
– А что ты тогда здесь делаешь? – вопросом на вопрос ответил Севастьян и, напрягая мышцы, разорвал одну из веревок, связавших его тело.
– Я? Да я платье хотела погладить, – ответила Катя, совсем позабыв о брошенном на пол платье в пакете.
– Погладить платье? – переспросил Сева. – Это очень кстати, вон ребятки и утюг приготовили!
Катя посмотрела в указанном направлении и увидела включенный в розетку утюг, от которого уже шел пар.
– Думаю, сейчас мне заниматься этим некогда, – ответила Катя, освобождая Севу. – Выглядишь ты очень даже паршивенько!
– Я себя и чувствую так же, – кивнул он головой.
– А что происходит?
– Сейчас нет времени для объяснений. – Он перевел дух и позеленел, поднимаясь на ноги.