Купаясь в солнечных лучах. Часть 2
Шрифт:
И вот на следующее утро я направилась к этой Вере. Друзья меня уже ни о чем не спрашивали, лишь удрученно качали головами и бросали тайком взгляды, полные сочувствия и жалости.
Дверь мне открыл молодой красивый мужчина, держащий в руках младенца. Другой малыш, чуть постарше, вцепился снизу в ремень его брюк. Ничто не намекало на то, что этот крепкий пышущий здоровьем человек был когда-то приговорен.
– Я от бабы Нюры. Меня Леля зовут, - представилась я.
Мужчина посторонился, пропуская меня в свою квартиру.
– Проходите. Знакомым бабушки Анны мы всегда рады.
Мы
Когда мы уже прощались, Вера, замявшись, сказала у порога:
– Только вот Серафима не всех лечить берется…
– Почему?
– насторожилась я.
– А кто знает? Я только одно поняла: дело не в сложности случая. А в чем-то другом… Как будто не она выбирает, кому жить, а кому умереть. Вот посмотрит на человека другой раз и сразу дверь закроет.
– Понятно, - процедила сквозь зубы.
– Она же клятву Гиппократа не давала. Да и некоторые из тех, кто давал, иногда смутно понимают, что она означает.
– Ну да, - слабо улыбнулась девушка.
– Как все это знакомо… Только вот путь туда неблизкий. Тем более, ехать вместе с больным придется. А уж если откажется она - то все: не уговорить. Не деньгами, не посулами, не угрозами. Придется назад возвращаться.
– Мне не откажет, - почему-то чувствовала. Просто знала, что жизнь не может быть к нам настолько жестока. Или все еще на это надеялась?
– Я уже до предела дошла. Нельзя мне в таком состоянии отказывать.
У меня была задачка посложней. Убедить Ризвана в необходимости этой поездки практически нереально. Я уже представляла его реакцию на мою просьбу. И мне становилось как-то нехорошо. Мне даже, словно воочию, виделось выражение его лица. Я бы и сама такое сделала, если бы кто-то нечаянно вывалил мне на голову подобный бред. Послала бы по всем хорошо известному адресу с такими заморочками. Но если учесть, что этот бред - единственный оставшийся у нас шанс… И я своими глазами только что видела, что это работает. Но как сделать так, чтобы и Риз тоже поверил? Он - медик и солдат, а, значит, человек, абсолютно трезвомыслящий, не склонный к мистификациям. Но если я найду доказательства, приведу неоспоримые факты, то, может, мне удастся его уговорить.
Да, рассуждать хорошо, но по мере того, как я приближалась к больнице, становилось страшновато. На лбу выступила испарина, стало жарко, а на улице дул пронизывающий сырой осенний ветер. Под ногами на лужах хрустел ледок. Как его уломать? Как найти нужные слова?
Ризван сидел в своей палате и смотрел телевизор, но вряд ли воспринимал то, о чем вещали с
– Риз, милый, любимый, прости меня. Ты прав: я действительно - дура. Я не имела права так с тобой говорить, - пролепетала я покаянно и совершенно искренне.
Он поднял мое лицо за подбородок и нежно провел рукой по щеке, как бы стирая печальную маску, застывшую, казалось, навеки. Я встретилась с его унылым взглядом. Нa губaх Риза мелькнулa печaльнaя усмешкa.
– А, может, это ты права, и я действительно слабак?
– Риз, - всхлипнула я. Его слова, кaк жерновa, месили и проворaчивaли внутренности.
– Прошу тебя… Я никогда в жизни не встречала более сильного человека, самого стойкого, самого бесстрашного, самого…
– Ну?
– подначил он меня.
Его лицо, несшее на себе суровый отпечаток пережитых опасностей, которые ни разу не сломили его, осветилось горестной иронией.
– Почему ты не хочешь поверить? Для меня на этой земле нет, не было и не будет никакого другого мужчины, кроме тебя, - надрывные безудержные рыдания вырвались на свободу, и я принялась сопливить футболку Ризвана.
– Не надо, моя хорошая, не надо.
Риз привлек меня к себе и прижался щекой к моему лицу. Он целовал меня в краешки губ, нашептывая страстные слова:
– Моя упрямая воительница… Сердце мое… Душа моя… Любимая…
– Упрямая, - согласилась я с ним, - и моя война с тобой еще не закончена.
– Так ты пришла продолжить бой?
– опять усмехнулся он.
– Ага, - я обреченно вздохнула и опустила свое бесконечно несчастное лицо.
– Пожалуйста, выслушай меня. Ничего пока не говори. Просто выслушай. Хорошо?
– пытливо бросила на него короткий взгляд и продолжила сидеть со смиренно-покаянным видом.
– Хорошо. Что ты хочешь?
– уступил Ризван.
– Ведь ты чего-то хочешь от меня? Так?
– Помнишь, я рассказывала тебе про ангела, который просветил меня насчет того, что известие о твоей смерти несколько преждевременно?
– мужчина кивнул, насмешливо вскинув брови, но промолчал, придерживаясь нашего соглашения.
– Так вот, это был вовсе не ангел, - бодро сообщила я.
– Да ну?
– не выдержал Ризван.
– Риз, - упрекнула я его в нарушении договора и набрала побольше воздуха в грудь, чтобы набраться смелости и вывалить на его голову всю ту ахинею (так он это, скорее всего, и расценит), которую собиралась. С последующей просьбой. Нет, не просьбой. Ультиматумом.
– Спятила?
– осторожно поинтересовался он после моей тирады, рассматривая меня с подозрением, словно пытался найти признаки подступающего безумия.
– Я так и знала, что ты как-то так отреагируешь, - обиженно надула губы.
– А что: должен был как-то иначе?
– Послушай Риз, - казалось, я, наконец, нащупала нужные аргументы.
– Ты же сам сказал, что тебе уже ничто не поможет. Следовательно, терять уже нечего. Почему бы не попробовать? Не можешь поверить - не верь. Сделай это ради меня, прошу. Неужели это тебе так трудно: сделать что-то для меня в последний раз перед расставанием?