Купец из будущего
Шрифт:
– Идут! – радостно заорал Збых, острым глазом увидевший столб пыли на горизонте.
Это и впрямь оказались родовичи, которые шли неспешно, неся на себе припасы, немудреную утварь и малых детишек. Мычащее стадо в пять десятков коров вселило надежду на лучшую жизнь, как и десять пар волов, тянущих скрипучие телеги, заваленные мешками с пшеницей, рожью и ячменем. Эти места были немыслимой глушью, и вскоре мир славянский столкнется здесь с миром германцев, как это уже случилось севернее, у лужицких сербов, которые соседствовали с тюрингами. Раньше эти земли населяли лангобарды, но они ушли за Альпы, в благодатную
– Ты, что ли, владыка? – недоверчиво спросил заросший до глаз мужик с толстыми, как бревна, ручищами.
– Я, - ответил Самослав, глядя ему в глаза.
– Да ты малец еще!- сплюнул тот. – Не стану я такому владыке подчиняться.
Самослав поморщился. Он был готов к подобному разговору, он ждал его. Новое руководство все времена проверяют на вшивость. И ему этого было не избежать.
– Зовут как? – хлестко спросил его Само, который буквально плавился под взглядами родовичей, обступивших его кольцом, и беззастенчиво рассматривающих новоявленного вождя.
– Хотислав я, - весомо заявил мужик. – И я владыка рода. То, что Лют с добрым копьем пришел и железным ножом, не значит ничего. Ты – сопляк, я тебе подчиняться не стану.
– А если я тебе рожу набью, станешь? – с любопытством спросил Само. – Давай, Хотислав, не трусь. Если ты меня побьешь, я отсюда уйду и ты главой останешься. Если я тебя – ты меня слушать будешь и не прекословить.
– Ты? Меня? – гулко захохотал Хотислав. – Да я тебя щелбаном убью.
– Ты не понял, - жестко осадил его Само. – Я тебя на божий суд вызываю. Если моя победа – я владыка. Если твоя – ты. Готов драться или зассал?
– Кто зассал? Я зассал? – Хотислав чуть не полез в драку тут же, но его остановили.
– Драться будем на закате. Ты и я, - заявил Самослав.
– Без оружия. Жду.
И он развернулся и ушел, оставив немалую толпу новоявленных родственников в полном недоумении. Они как-то по-другому представляли себе нового вождя, хитроумным способом освободивших из рабства их отцов и мужей, и заработавшим неслыханное богатство за какой-то месяц. Впрочем, все интересное случится на закате, а пока родовичи стали разбирать поклажу, отправлять на выпас стадо коров и осматривать дома, удивляясь идеально ровной линии, по которой они стояли в три ряда. У них до этого такой потребности не возникало. Они и не догадывались, что вскоре этот поселок будет обнесен крепким осиновым тыном, бревна для которого уже были замочены в реке.
Скверное дерево осина, капризное. Каждое второе бревно гнилое, и каждое первое – с кривизной. Умаешься, пока наберешь нужное для стройки количество. Но как раз здесь осиновая роща была, которую и свели вчистую, готовя место под запашку. Дом из осины негодный, холодно в нем. Зато, если вымочить такое бревно в воде, то оно не горит почти, не гниет, и до того твердое становится, что топор отскакивает. А что еще нужно для того, чтобы острог поставить? А еще удивил всех молодой Владыка тем, что в своем доме диковинный очаг сложил, с трубой, проходящей крышу насквозь.
– Сгорит, - задумчиво сказал Лют.
– Зальет, -
– Зиму переживет? Ему бы сегодняшний бой пережить, - хмыкнул Лют. – Хотислав в плечах вдвое шире.
– Мешок жита ставлю, что Владыка победит, - протянул Горан. – Верю в него.
– Не стану я с тобой спорить, - хмуро ответил Лют. – Если Само проиграет, я с ним уйду. Он мне оружие дал, я такую клятву рушить не буду.
– Не пойдем мы никуда, - ответил ему Горан. – Я как будто всю жизнь слепым был, а потом прозрел. Не хочу снова под Хотиславом ходить. Если победит он, вызову его на бой до смерти.
– А потом? – заинтересованно спросил Лют, который начал понимать, куда клонит его закадычный друг.
– А потом Самослава вызову и поддамся, - решительно ответил Горан. – Так что, будь уверен, брат, боги по любому на его стороне будут. Да только не придется мне этого делать. Победит он, вот увидишь.
***
На закате весь род высыпал на поляну у дуба, назначенного родовичами священным. Чудовищно толстое корявое дерево стояло тут не одну сотню лет, пока воды трех рек величаво несли свои воды мимо него. Зеленая листва шелестела на ветру, как бы говоря:
– Снова суетливые людишки, век которых так недолог, затеяли какую-то свару.
Дуб видел свирепых кельтов-батавов, идущих в бой одетыми лишь в золотые браслеты. Он видел гордых римлян, построивших тут город Batava castrа, разрушенный позже германцами. Он видел саксов, алеманов и лангобардов, бредущих за лучшей жизнью в солнечную Италию. И вот теперь сюда пришли славяне. И они тоже не могут поделить власть, как будто солнцу и великому Дунаю не все равно, кто из них будет править другими.
Двое мужчин, голых по пояс, стояли напротив, и изучающе рассматривали друг друга. Худощавый жилистый парень лет шестнадцати, у которого вместо бороды на щеках пробивался редкий смешной пушок, и могучий мужик с окладистой бородой, руки которого были толще, чем ноги стоявшего перед ним мальчишки.
– Мои условия, - заявил парень. – Бьемся до тех пор, пока один из нас не ляжет на спину. Мы не должны убивать друг друга, род и так невелик.
– Не бойся мальчик, - насмешливо сплюнул Хотислав, - я не стану тебя убивать.
– Значит, ты принимаешь мои условия? – спросил его Само. – Говори, чтобы тебя слышали все.
– Принимаю, наглый щенок. Давай уже драться!
По сигналу самого старого из родовичей начался бой. Хотислав с ревом бросился вперед, расставив руки в стороны. Он хотел схватить наглеца и задушить в медвежьих объятиях. Но противник ему такого шанса не дал. Он явно не был дураком и представлял, что с ним будет, попади он в эти лапы. Неуловимым движением худощавый парень ушел с линии атаки и нанес неповоротливому бойцу хлесткий удар прямо в область печени. А пока тот хватал воздух ртом, с легкой ленцой пробил ногой в пах. С сиплым стоном огромная туша упала сначала на колени, а потом завалилась на бок. Само перевернул ногой стонущего Хотислава на спину. Это была чистая победа. Родовичи ахнули, не веря своим глазам, и только хриплый бас Люта услышал каждый на этой поляне.