Купец. Поморский авантюрист

Ланцов Михаил Алексеевич

Митька поколебался лишь мгновение для виду и согласился. На прогулке с купцом он мог окончательно развеять подозрения в свой адрес… если таковые у Ивановского сто вообще оставались. Но береженого бог бережет.

С этими мыслями Митька уверенно шагнул в сторону церкви, где вчера справляли пир. Рыбак резонно предположил, что Акинфий захочет отвести его в обитель Ивановского сто. В место, где купцы проводили важные встречи и вели ключевые переговоры. Однако купец, державший Митьку под локоть, тут же остановил его, не дав далеко уйти.

— Прогуляемся по бережку, свежим воздухом подышим, — мягким вкрадчивым голосом сказал он. — Вижу же, что

тебе после пира дурно еще. Сам, признаться, не отошел. Всё на рассолах да на отварах, поэтому свежий воздух позарез нужен.

Они пошли вдоль Волхова не спеша. Правда, со свежим воздухом Акинфий явно погорячился. Пахло здесь больше рыбой с Торга, не всегда свежей, да илом. Следом, но на значительном расстоянии за ними двинулась парочка наемников, лично служащих Акинфию, их Митька заприметил боковым зрением. Человеку его толка было прямо-таки противопоказано ходить по городу в одиночку — того и гляди дернут монет. Акинфия здесь знал в лицо и стар и млад.

Митька прекрасно понимал, что довод со свежим воздухом был не более чем предлогом уединиться с английским капитаном без посторонних ушей. Потому и не повел Акинфий его никуда. Но тем любопытнее было понять, что хотел купец. Митька даже первым возобновил разговор:

— Самому-то пир по душе пришелся? — спросил рыбак.

— Пир как пир, у нас других не бывает. Дело привычное, не раз и не два от зимы к зиме такие проводим, — откликнулся купец. — Но как Семён белого мишку того приволок… сам диву даюсь. Да еще и против оного вышел.

— А где сейчас Семён?

— Делами нашими занят. Я вот делами Англии выдвинут заниматься. Ты же не против моей кандидатуры, капитан?

— Что ты, все, как надобно, делаешь.

Над их головой с карканьем пролетела жирная чайка. Рыбак почувствовал, как странно поежился Акинфий при ее виде.

— Если ты за товар свой переживаешь, то он в надежном месте припрятан. Все, как тебе община обещала. — Купец остановился, за собой останавливая Митьку и указывая на складские помещения за главным городским рынком. — Во-о-он там. Похраним, передержим, пока остальной товар придет. А наши ребятки быстро воротятся, уж поверь. Тогда уже и поторгуешь, тогда уже и дело будем иметь.

После этих слов Акинфия Митька почувствовал окончательное облегчение. Таки новгородцы приняли их за англичан и охотно стали вести дела. Акинфий по-прежнему не задавал вопросов про Англию, про экспедицию. Возможно, не хотел беспокоить капитана, «потерявшего память». Или такая информация Ивановскому сто была не к чему? Будь рыбачок в их шкуре, так давно засыпал бы самого себя вопросами об экспедиции. Кто послал, с какой целью, планируется ли что-то еще? Но тем лучше — брехать не хотелось, ложь имеет свойство рано или поздно вскрываться. А вот доверие купцов натолкнуло Митьку на шальную мысль — может, тогда и продать Ивановскому сто английский груз, пока в Англии не схватились?

Митька рассмотрел мысль с разных сторон. Ну а что? Продать, а там схорониться, как все известно станет. Одну зиму голову не подымать, пересидеть, может, еще одну, а потом и искать перестанут. Ну а деньжищи останутся. Всяко лучше, чем всю жизнь рыбу ловить. Мысль эта показалась более чем реальной. Вспомнилось, с каким вожделением смотрели старосты Ивановского сто на чушки олова, вино и полотна сукна. Они явно могли найти этим вещам применение и знали им цену. Товара же уже сейчас было достаточно, чтобы продать купчикам вдвое, а то и втрое ниже рынка и не прогадать — всяко им, рыбакам, хватит. Мысль

эта, зародившись в сознании, настойчиво засела в голове. Оставалось понять, как закинуть купчикам удочку о торге.

Акинфий обратил внимание, что Митька задумался, и кашлянул в кулак, возвращая его внимание. То ли рыбак пропустил что-то из сказанного купцом, погрузившись в свои мысли. То ли сам Акинфий резко переключился и начал совсем другой разговор.

— Новгород он такой, да… Главное, не прозевать свой шанс.

Они еще больше замедлили свой шаг. На берегу было особо не развернуться, и Митька внимательно слушал.

— Кстати, капитан, а ты о Господине Новгороде раньше слышал? Почему согласился сюда идти? — спросил купец.

— Слышал, — после секундной паузы ответил Митька, припомнив, как говорил, что ему доводилось слыхать об Ивановском сто. — А идти согласился, потому что Иван порекомендовал. Я как-то привык по жизни честным людям верить.

— Порекомендовал ведь по делу, как думаешь?

— Пока не знаю, пиры водить — это не торг вести.

— Хех, — аж хрюкнул Акинфий от удовольствия, видимо, он ожидал такой ответ. — Тут и знать нечего. Новгород — единственный из городов на Руси, кто имеет свой собственный титул вроде князя. Господин наш город величают. И не просто так Ганзейский союз выбрал наш город в партнеры. Мы как окно в Европу для Руси и наоборот. Пушнина, воск, пенька, деготь, соль… Все лучшее, что есть в этой земле, — у нас. Только в прошлом году мы продали тысячи и тысячи сороков шкур разных генуэзцам да свеям, — с придыханием закончил купец.

Митька едва удержался, чтобы не уронить челюсть на грудь, прокручивая в голове названную Акинфием величину. Теперь понятно, откуда у новгородских купцов есть деньги на подобные пиры! Откуда деньги на то, чтобы собрать экспедицию в губу Варзины в столь кратчайшее время. Куда было Пскову до показателей этого воистину величественного Господина! Да по сравнению с оборотом Ивановского сто отец Митьки с его оборотами до разорения и вовсе не мог назваться купцом.

Конечно, каждый купец свой товар хвалит, поэтому Митька понимал, что Акинфий извернется, но представит Новгород в лучшем свете перед англичанином. Но понимал рыбак и другое: будь на его месте настоящий английский капитан, новгородцам бы удалось и его заманить. Масштабы торга шли колоссальные.

Выждав паузу, пока его слова произведут необходимое впечатление на собеседника, Акинфий продолжил:

— Разумеется, что торговать ты с Москвой пришел, и без спроса Царя Иоанна Васильевича торга не будет. А в Москву, ясно дело, добраться не только сим путем можно.

Рыбак кивнул — в Новгород отнюдь не было нужды заходить по пути в Москву, что правда, то правда. Существовали гораздо более быстрые пути, а по одному из таких шел тот самый «настоящий» англичанин Ричард Ченслор.

— Так-то оно так. — Акинфий остановился, отпустил локоть Митьки и встал подле него, прищурив глаз. — Тот мишка на пиру, он ведь попал сюда с таких краев, где сам черт ногу сломит. Но для нашего города не существует препятствий, капитан. Его привезли живым, таким же охочим до жизни, как если бы поймали в местном лесу. Как думаешь, если нам удалось доставить такого зверя целехоньким с края земли, чт'o неподвластно Господину Новгороду? Новгород вездесущ и превратит самый сложный путь, кишащий разбойниками, в легкую прогулку для торговца… — Акинфий осекся и слегка изменившимся голосом добавил: — Разумеется, все это возможно лишь с разрешения Москвы.