Купель дьявола
Шрифт:
Агнесса Львовна Стуруа, известная правозащитница и член Хельсинкской группы, активный участник общества “Мемориал”. Более нелепого альянса, чем мать и сын, капиталист и бессребреница, и придумать было невозможно. Я едва удержалась от улыбки, но протянутую мне лапку все же пожала. Агнесса прошипела что-то вроде “Очень приятно”, обнажив такие же фарфоровые, как и у сына, зубы. Ей совсем не было приятно, в гробу она меня видела, очередную шлюшонку ее любвеобильного Лешика, но положение обязывает.
— Вы поклонница духовной музыки? — светски спросила
— Предпочитаю трэш, хип-хоп и техно, — ответила я. — Вы позволите программку, Алексей Алексеевич?..
Уткнувшись в программку (“регент Этери Коходзе, молитву читает Джони Джанджалашвили”), я исподтишка наблюдала за известной правозащитницей. Лицо ее, унавоженное дорогой косметикой; лицо, потрепанное классовыми боями .с агентами КГБ и ночными попойками с агентами ЦРУ, являло собой настоящее произведение искусства. Лукас ван Остреа остался бы доволен такой натурщицей. В его полотнах она заняла бы достойное место старухи, напялившей на себя маску молодой женщины.
Персонификация Лжи, сказал бы младший Гольтман, специалист по сюжетам и символам.
Все первое отделение я не могла сосредоточиться на грузинских духовных песнопениях: мне мешали волны скрытой ненависти, идущие от Агнессы, и тупые затылки охраны, окружавшие меня со всех сторон. Поэтому последнюю вещь перед антрактом — “Рождество твое нетленно есть, Дево”, я восприняла с энтузиазмом. Интересно, чем займет меня в коротком перерыве Алексей Алексеевич?
В антракте мы просочились в буфет, часть которого была предварительно оцеплена охраной Титова. Он заказал шампанское и пирожные. Я тотчас же принялась пожирать их.
— Ну как? — спросил Алексей Алексеевич, с умилением наблюдая за мной.
— Вы всегда знакомите всех своих шлюх с мамой? — спросила я, заталкивая в рот остатки крема.
— А вы думаете, что вы шлюха?
— Это вы так думаете.
— С чего вы взяли? — он даже не нашелся, что ответить.
— Ну как же, приперлась сюда, а ведь могла не приходить. Если бы мне, после десяти минут знакомства, предложил подобный культпоход какой-нибудь кровельщик из жека, я послала бы его подальше.
— А меня?
— Вас не послала, как видите. Более того, нахожу вас очень сексуальным.
— Правда?
— Большие деньги всегда сексуальны, — продолжала вовсю откровенничать я.
Пока он соображал, что же мне ответить на такие убийственные откровения, к нам присоединилась Агнесса Львовна.
— Вот, купила диски, — сказала она, мгновенно оценив мизансцену: богатый простак и коварная соблазнительница. — Вам понравился “Тропарь святым апостолам”, милочка?
— Я ничего не понимаю в духовной музыке. Должно быть, это действительно красиво. Хотя и несколько однообразно.
Я залпом осушила свой бокал и подмигнула Агнессе.
— Скучаете по Советской власти, Агнесса Львовна? Агнесса поджала свои неистовые, стертые многочисленными шпионскими поцелуями, губы.
— Буду ждать тебя в зале, — сказала она сыну и в сопровождении двоих охранников направилась в зал. Мне было отказано
— Ты не очень-то вежлива с моей матерью, — заметил Титов.
— Ненавижу правозащитников, — совершенно искренне ответила я. — А также американский империализм, НАТО и бомбежки Сербии. И еще ненавижу, когда меня называют милочкой.
Изложив свои программные тезисы, я уставилась на Титова. Если он проглотит и это…
Он проглотил.
— Еще шампанского? — спросил Титов, игнорируя третий звонок.
— Пожалуй.
— Знаешь, что? Поехали в ресторан.
— К цыганам?
— Что-то вроде того.
— А как же церковные хоралы?
— Ты права, — в глазах Титова явственно прочитывалось желание обладать рыжей хамкой здесь и сейчас. — Это несколько однообразно.
И к тому же — присутствие страстотерпицы-мамаши, которая явно мешает тебе углубиться в изучение моего тела.
Титов подозвал охрану, как подзывают породистых собак: сухим пощелкиванием пальцами. Он что-то шепнул на ухо своему азиату. Тот коротко кивнул и исчез из поля зрения.
— Ну что, едем?
— Раз уж я пришла в Капеллу, то от ресторана не откажусь. Оттянемся по полной программе, — я с трудом удержалась от циничного “деньги вперед”.
Бедная Агнесса Львовна!
Мы вышли из Капеллы в сумерки, еще дышащие дневным зноем. Телохранители вполне профессионально придерживали нас, пока азиат не обшарил глазами прилегающую к Капелле площадь и не проверил представительский “Мерседес” Титова.
— Бедный ты, бедный, — сказала я Титову. — Не хотела бы я быть твоей женой. Каждый раз трястись перед банальной посадкой в автомобиль…
— Я пока не предлагаю тебе быть моей женой. Какую кухню ты предпочитаешь?
— Мне все равно. Я же не жрать с тобой еду!
— Правда? — Титов озадачился. — А что тогда?
— Оттянуться по полной программе.
— Интересно, каким образом?
— Посмотрим.
За моей спиной маячил призрак “Всадников Апокалипсиса”, и я была совсем не намерена оставлять хоть какие-то козыри в руках бензинового короля. Я портила ему всю игру, я шла не с тех карт, ловчила и откровенно подменяла масти. Стандартный план ухаживания рассыпался на глазах, и у Титова не было времени, чтобы придумать новый. Если он окучивает меня, чтобы заполучить “Всадников”, то ничего у него не получится.
Наконец все прилегающее (оно же простреливаемое) пространство было изучено юрким азиатом, и мы забрались в “Мерседес”. Я никогда не была ни валютной проституткой, ни бизнес-леди, и мой опыт ограничивался лишь работягами-“Жигулями”, подержанным “Опель-Кадетом” да снегиревским “Москвичом”. Только раз я прокатилась на “Шкоде” одного приятеля и посчитала это верхом блаженства.
И вот теперь “Мерседес” представительского класса, шикарная вещь, будет о чем рассказать Лаврухе и Пупику.
Совсем забыла, что через два дня я получу свои деньжата и смогу купить такой же “Мерседес”. И небольшой особнячок в районе Крестовского острова.