Купель дьявола
Шрифт:
— О, вы очень тонкая штучка, Катрин, — засмеялся Херри-бой. — Я не буду пить с вами. С вами опасно пить.
— Думаешь, с тобой не опасно? Еще как опасно. Опасно не пить, — я не выдержала и быстренько соскочила на “ты”. — Того и гляди свихнешься.
— Ну зачем вы так? — он совсем не обиделся: его близорукий английский не различал “вы” и “ты”, а обвинения в неадекватности и вовсе не трогали. — Вы преувеличиваете…
Действительно, со “свихнешься” я явно перегнула палку. Я слишком непоследовательна для того, чтобы сдвинуться, меня слишком шарахает из стороны в сторону. Глобальная
Пока я вяло рассуждала на эту тему, в глубине острова что-то глубоко вздохнуло. Я скорее почувствовала, чем услышала это. Нет, ничего не изменилось вокруг, Херри-бой по-прежнему сидел напротив меня, фотографии по-прежнему лежали между нами, а огонь по-прежнему тихо тлел в камине. Ничего не изменилось. И все же я услышала этот шедший ниоткуда звук.
— Что это? — спросила я у Херри, и губы у меня мгновенно пересохли.
— Не знаю, — лицо Херри было непроницаемым.
— Но ведь вы же слышали этот звук, Херри?
— Какой звук?
— Вот что. Дурой я себя не считаю. И нужно очень постараться, чтобы напугать меня.
— Вы думаете?
Херри-бой грациозно выгнулся — до сих пор я даже не подозревала такой грации в его угловатом теле — и взял в руки каминную кочергу, мою единственную надежду на самозащиту в обозримом пространстве.
— Что это было, Херри? — я не сводила глаз с кочерги. Но не станет же он опускать ее на мою бедную голову в самом деле!..
Херри повернулся к камину, сунул в него кочергу и переворошил поленья.
— Я рад, что вы это тоже услышали, — просто сказал он.
— Что это?
— Не знаю. “Это” началось не так давно. Несколько недель тому назад. Когда я вернулся из Петербурга.
Я уже знала, что именно хочет сказать Херри-бой: все началось именно тогда, когда он вернулся на остров и проявил фотографии. И смутно уловил в состыкованных краях какую-то странную закономерность. И интуитивно решил, что где-то существует какая-то дверь — или нечто похожее на дверь, — которая выпустит наружу… Иначе к чему все эти разговоры о ключе?
Да, приходится признать, что безумие заразительно.
Херри надолго замолчал, он предоставил право трактовки событий мне самой.
— Здесь что, сейсмически активная зона? — я решила не сдаваться.
— Нет. Это же Голландия, Катрин. Голландии угрожает только вода, но с этим научились справляться.
С этим научились, а со всем другим?.. С одинокими безумцами, подобными тебе, которые норовят заставить человечество
— А как вы сами думаете, Херри? Вас это не пугает?
— Пугает.
— Я бы на вашем месте бежала бы отсюда куда глаза глядят.
— Но вы здесь, Катрин. И не на моем месте, а на своем…
— Думаю, что я здесь долго не задержусь. Сыта по горло вашими апокалиптическими штучками.
— Неужели вы не хотите узнать? Неужели вы не хотите пройти весь путь до конца? Вы ведь уже ступили на него, Катрин…
— Предпочитаю наблюдать за событиями с материка. И прочитать о конце света в газетах, Херри.
— Вы осторожная.
— Да.
— Почему вы не хотите мне помочь? Я уверен, что если бы вы захотели…
— Я и так сделала для вас все, что могла. И слово “Возьми!” тоже нашла я, не забывайте. Вам остается только внимательно оглядеться по сторонам, Херри. Удовлетворить свой исследовательский зуд.
— Нет, я сказал не правильно. Вы не осторожная. Вы боитесь.
Если я чего-то и боялась, то только Херри с кочергой в тонких интеллигентных пальцах.
— Боюсь? Чего?
— Что все это окажется правдой. Вы не хотите признаться себе, что поверили в существование Зверя, что вы с самого начала знали о предназначении картин. Что смерть до сих пор преследует тех, кто с ними соприкасается.
— Но мы-то с вами живы, Херри.
— Мы живы, потому что не случайны. Мы призваны. Мы расчистили дорогу и теперь должны соединить картины. Без нас этого не произойдет. Без вас, Катрин. Поэтому-то вы и приехали на остров.
Черт возьми, он не просто безумец, он еще и маньяк! Что значит — “расчистили дорогу”? Раскидали трупы по сторонам, что ли?! Когда-то картина шепнула на ухо Херри-бою — “ты должен остаться”. И он остался. Интересно, что еще она шепнула ему на ухо? “Абсолютный эффект, и никаких следов”?
Я поднялась.
Как можно больше естественности, Катерина Мстиславовна, не нужно показывать ему, что ты чего-то боишься.
— Куда вы, Катрин?
— Пойду пройдусь, — как можно беспечнее сказала я. — Подышу воздухом, подумаю над вашими словами. Они заслуживают того, чтобы над ними подумали.
— Подождите, — он даже не сделал попытки задержать меня, и я усмотрела в этом хороший знак. — Подумайте еще и о том, что Лукас не случайно выбрал вас: и сейчас, и тогда.
Нет, это просто невыносимо!
— Слушайте. Я, конечно, атеистка, но то, чего пытаетесь добиться вы, — и от меня, и от себя… Это настоящий сатанизм. Вы будете гореть в аду, Херри.
Очень ценное замечание, особенно если учесть близость Страшного суда под толстым защитным стеклом. Стараясь сохранять спокойствие и держать спину ровно, я направилась к вешалке. Херри двинулся за мной. Кочергу он так и не оставил.
— Не спутайте куртки, Катрин. Вы уже ошиблись. Один раз, — сказал Херри.
Черт, ну конечно, он с самого начала знал, что я напялила его куртку. В этом не было ничего предосудительного и ничего опасного, если бы я не вылезла с вопросом о его поездке в Россию. Зачем только я спросила его об этом, если уже предвидела ответ? Я дала ему понять, что знаю о его бессмысленной лжи. И не считаю ее такой уж бессмысленной.