Купи меня дорого
Шрифт:
И другая мысль, вцепившаяся в меня намертво: прямо сейчас мы стали преступниками. Мошенниками и ворами. Назад пути нет.
— Триста пятьдесят тысяч евро только что переведены на твой счет в Гонконге. Ну не твой, конечно, а пока на подставное имя. — На его губах мелькает улыбка. — Переведем через Paysend и потом сделаем пару проводок через дополнительные анонимные проги. Опять же, часть суммы останется на счетах «добродетелей» в Гонконге. Их уже не найти. Здесь ты сможешь снять оставшуюся сумму почти сразу. Правда частями, но это уже не важно. Триста штук евро будут раскиданы по нескольким
Он торжественно поворачивается к нам и широко улыбается. Я понимаю, что помимо радости, от того, что он смог помочь мне, в нем появилось еще кое-что — его распирало от гордости. Он смог. Тимка решился взяться за это дело не только из альтруизма и искреннего желания помочь мне. Ему хотелось попробовать свои силы. Он рискнул всем. И у него получилось. Твою ж…
— Доделываем работу, примерно через трое суток сможешь снять деньги. Ты станешь миллионершей, — он широко улыбнулся и подмигнул мне.
И вроде я должна радоваться, что все получается, что мне удастся оплатить операцию и выжить, но грохочущее сердце не на месте. Оно сжалось в плохом предчувствии. Только что мы совершили чудовищную ошибку.
Глава 11
Всю неделю я сходила с ума, и вообще превратилась в дерганную разбитую неврастеничку. Теперь я плохо спала по ночам, вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха. Мне все время казалось, что это пришла за мной полиция. Что мы натворили… Я хотела сделать так, чтобы бабушка ничего не знала и не волновалась, но сама делала все, чтобы случилось обратное.
В больницу не звонила. Мне было страшно воспользоваться этими деньгами, которые теперь в необходимом количестве висели на моем счету. Думала, что еще можно все вернуть обратно, хотя уже замарана так, что никогда не отмыться. Проститутка, воровка. Куда еще меня может понести? В стрессовой ситуации человек всячески цепляется за жизнь. Идет по головам других, рушит все вокруг, спасая свою драгоценную жизнь. Только во что в итоге превращается сам?
Я начала себя за это ненавидеть. Перестала даже смотреть в зеркало, настолько мне было противно мое лицо, это неуемная тяга к жизни в нем и малодушная надежда, что все обойдется. Даже если я выживу, даже если нас не посадят, я не стану прежней. Я перешагнула черту, украла у человека. Какой бы Истомин ни был, я не имела никакого права даже думать о его деньгах. А я их присвоила.
Злата тоже ходила, тревожно оглядываясь по коридору. Тима ударился в учебу, сказал это помогает не загоняться. Я так не могла, ничего в голову не лезло, кроме содеянного преступления.
На самом деле, врач уже звонил мне сам и расспрашивал о моем самочувствии, деликатно уточнил про операцию. Не знаю почему, но я соврала, что денег еще нет. Обещала, скоро будут. Боли в голове можно запросто отнести к моему душевному состоянию, но я сказала и о них. Записавшись на очередной прием, я тоскливо шла к маршрутке.
Есть такая фраза: ничто не предвещало беды. А у меня все наоборот.
Даже воздух вокруг меня был не такой, как обычно. Напряженный и осязаемый. Тяжелый,
У меня буквально развилась паранойя, мне казалось, что однокурсники постоянно на меня смотрят, люди на улице смотрят, люди в автобусе смотрят. Хотелось закрыться в кабинке туалета и сидеть там, закрыв глаза и уши. Молиться, чтобы это все оказалось дурным сном.
Кутаясь в тонкую ветровку, я отрешенно бреду в универ, выйдя из автобуса. На самом деле на велосипеде можно ездить до поздней осени, я так и делала в прошлом году. Но, в свете последних событий, я стала очень рассеянной, мозг отказывался работать. Чуть не попав на велике под машину, убрала его на зиму на балкон.
В универе встретилась со Златой. Выглядела она не лучше меня, загнанный взгляд, грязные волосы… Как и я, подруга переживала не лучшие времена. Весь флер авантюризма произошедшего спал, оставив неприятную грязную наготу правды: мы мошенники. Воры. Преступники. Но обсуждать это вслух мы не решались.
В тысячный раз проклинаю себя, что ввязала во все это своих друзей. Вместе с этим решаю, что нужно ложиться на операцию. Разве не ради этого мы нарушили закон? Будет бредово подвергнуть их риску просто так, ни для чего…
— У нас совместная пара с ним, — тихо говорит Злата.
Поежившись, я кивнула. Пара всего одна, но с ним. Это значит, сегодня мы впервые увидим Истомина после нашего ограбления. Вру, я видела его пару раз вдалеке, но трусливо сбегала в ближайшие аудитории, со скачущим в галопе сердцем ожидая, когда он пройдет. Пару раз наши взгляды пересекались в коридоре. Я испуганно замирала, ничего не могла с собой поделать. Стояла, притихнув, и вспоминала, что нужно дышать только когда он с безразличием отводил взгляд. Но совместная пара впервые. Надеюсь, он снова будет на ней спать…
— Успокойтесь, — шикает на нас подошедший Тима. — Вы как две трясущиеся мыши.
— А вдруг он знает? — нервозный лихрадочный тон меняет мой голос почти до неузнаваемости.
— Вряд ли. Проделанный алгоритм хорош тем, что усложняет поиски с каждой потерянной минутой. Все протоколы давно исчезли, успокойтесь. Уже давно в новостях бы крутили, что банк ограблен. Значит, наш объект даже не в курсе. Там все очень правдоподобно: он сам лично все перевел. Банк и не дернулся. Прошло уже несколько дней, нас невозможно вычислить уже никому. Говорю же, с его бабками, он и не заметил, что пару копеек не хватает.
— Тише ты, — шиплю в ужасе, начиная озираться. Но никого не вижу. — Прекрати обсуждать это здесь.
— Согласна, — Злату передергивает, она укоризненно смотрит на Тиму.
— Ладно-ладно, — в своей капитуляции он поднимает руки вверх. — Тогда будем обсуждать экономику?
— Ага, — вяло отреагировала я, вползая в аудиторию за друзьями.
Почти все уже на месте, не оглядываясь по сторонам, я быстро сажусь за парту. Друзья присаживаются рядом.
Только разложила конспекты и листовки, как в аудиторию заходит главный объект моих мыслей. Не успеваю спрятаться за тетрадью, лишь застываю, пальцы с ручкой так и повисли в воздухе застывшим кадром.