Купид: Бесконечная ночь
Шрифт:
Я подхожу ближе и теперь тоже касаюсь стены. За обшивкой чувствуется лёгкая вибрация, пульсация.
— Лифт! — выпаливаю я.
Пикер смотрит на меня и задумчиво кивает.
— Где он? Как нам в него попасть?
— 24 00 24, - говорит он.
— Скиннер! Ты слышал?
Между тем Скиннер на одном уровне с нами и ощупывает руками обшивку, которая продолжается за стеклянной перегородкой.
— Перелезай обратно, — говорит он. — Думаю, здесь что-то есть!
— Спасибо, Пикер.
Я хочу пожать ему руку, но он уже
— 24 00 24… 24 00 24…
Я хватаю табуретку и преодолеваю стеклянную перегородку. Моё сердце колотится как сумасшедшее, и внезапно мне кажется, что наша цель очень близко. Тем временем пальцы Скиннера упорно скользят по дереву. Внезапно они обнаруживают неровность. Один приём, и взору предстаёт сенсорный экран центра безопасности.
— Введи 24 00 24.
Мой пульс учащается ещё больше, и я внезапно чувствую себя такой живой, как не чувствовал уже давно.
Скиннер набирает цифры, и не проходит даже секунды, как обшивка скользит в сторону.
Глава 20
Мы только ступили в открывшееся перед нами отверстие в стене, а деревянная обшивка уже снова скользит на место. Сейчас мы находимся в маленьком помещении. Внутри него тесно, темно и пахнет каким-то резким веществом.
— Что… — начинаю я, но не успеваю закончить предложение. Вдруг пол под нашими ногами начинает двигаться и вибрировать, а потом я ощущаю, как мы скользим вверх.
Скиннер смотрит на потолок.
— Будем надеяться, что отец не поджидает нас там, наверху.
Деревянная кабина движется очень медленно, намного медленнее, чем скоростной лифт, и пока я пытаюсь угадать, поднялись ли мы на несколько этажей или всего на один, лифт, наконец, останавливается.
— Что бы сейчас ни произошло, — шепчу я и, сжимая кулаки, поворачиваюсь к двери, — нам нельзя рисковать. Если появиться возможность сбежать, мы ею воспользуемся. Если же придётся драться, то будем драться лишь до того момента, пока не найдём путь к бегству.
Скиннер кивает, а потом деревянная обшивка уже снова взлетает вверх.
— Па-роль, — заикаясь, говорит кто-то.
Держась рядом, мы выходим из кабины. Нас встречает сине-фиолетовый свет, и мы прикрываем ладонями глаза, чтобы лучше видеть.
— Па-роль, — раздаётся снова, на этот раз, второй слог немного отстаёт.
Мы находимся в помещении без окон, размером три метра на три. Перед нами на скамейке сидят два абсолютно одинаковые мужчины. Близнецы. Их возраст определить невозможно, с их круглых и пухлых лиц на нас смотрят большие сияющие глаза. Оба одеты в голубые комбинезоны и во всем остальном похожи, как две капли воды. Единственное отличие между ними: левый держит в руках рычаг от дверей лифта, а толстые пальцы правого покоятся на кнопке, которая, похоже, принадлежит двери — единственному выходу из этой мини-тюрьмы.
— Па, — говорит один.
А второй непрерывно прибавляет:
— Роль.
Этот театр вызывает у меня улыбку, а вот Скиннер, кажется, от него совсем не в восторге.
— Открывай, немедленно! —
Близнецы одновременно вздрагивают.
— Па, — повторяет первый, но второй как будто застыл от страха.
— Куда ведёт эта дверь, а? — Скиннер встряхивает мужчину. — Куда?
— Эй, не надо, — я кладу ему руку на плечо, и он отпускает близнеца. Его рука тут же торопливо возвращается на кнопку.
— Па-роль, — снова требуют эти двое, но теперь это звучит тише и не так уверенно.
— Мы не хотим вас обидеть, — говорю я и приседаю перед ними на корточки. — И вам следовало бы понять, что мы, в конечном счёте, сильнее вас, так что…
— Открывайте дверь! — прерывает меня мой спутник.
Близнецы в ужасе распахивают глаза и смотрят на него. Я пользуюсь этим моментом и нажимаю на кнопку. Дверь шипит, затем отодвигается в сторону. Резкий запах, который я заметила ещё в лифте, внезапно усиливается.
— Нет! — одновременно взвизгивают оба мужчины.
Я вскакиваю и хватаю Скиннера за руку.
— Идём!
— Держите рот на замке! — тыкает он указательным пальцем на близнецов. — Никому ни слова, иначе я вернусь!
С этими словами мы исчезаем за дверью, которая закрывается за нами с механическим стуком.
— Бог мой…, - говорю я, медленно оборачиваясь вокруг. Двадцать пятый этаж напоминает лечебницу. Повсюду видны незнакомые мне приборы. Все выдержано в ярко-белом цвете, под оконными люками находятся две раскладушки, посередине комнаты — кровать. Я вижу тощего человека, лежащего на ней, и на мгновение думаю, что он мертв, а потом замечаю, как его грудь слегка приподнимается и опускается. Слышно его тихое, шипящие дыхание, слетающее с губ.
Скиннер и я быстро обмениваемся взглядами. По-видимому, он тоже не знает, как вести себя в этой ситуации.
— Что на этот раз? Снова глаза? — внезапно спрашивает мужчина. Его слова едва слышны, доносятся до нас, как поверхностный порыв ветра. — Почему вы воспользовались лифтом, а на не лестницей? — неторопливо, словно в замедленной съемке, он садится на своей кровати и поворачивается к нам. У него впалые щёки, зрачки затянуты мутной плёнкой, а тёмные волосы тусклые. Тем не менее я различаю молодость под его древними чертами. Этому мужчине ещё нет даже тридцати, но его тело настолько измождено, что кажется, будто он старик. Когда он видит нас, он издаём удивлённый звук. — … Вы мне незнакомы.
Я не знаю, как начать разговор, не знаю, сколько у нас ещё осталось время и сколько могу ему рассказать. Вот почему пытаюсь идти напролом.
— Кто или что ты?
И, к моему удивлению, мужчина немедленно отвечает.
— Я? Меня зовут Сильвер Квэйл. Я был целителем…, - он робко встаёт с постели. — До того, как пришёл сюда и стал экспериментом, — шаркая, Сильвер идёт к нам. Он протягивается свои холодные, несгибаемые пальцы сначала мне, потом Скинеру.
— Ты здесь заперт?
Сильвер кивает и указывает вниз, на своё тело. Он босой, его кожа прозрачная. Под светлой, потрёпанной одеждой я различаю электронное наблюдающее устройство на лодыжке.