Купите девочку

Пронин Виктор Алексеевич

Андрей зашел в будку телефона-автомата, потом во вторую, в третью – возле универмага их был выстроен длинный ряд. Дозвониться до Пафнутьева удалось из седьмой.

– Павел Николаевич? Это я, Андрей. Какие новости?

– Новости просто потрясающие! – заорал в трубку Пафнутьев с такой силой, будто долго не мог произнести ни слова и вот наконец вырвался, сбросил путы и смог заговорить. – Ты, судя по голосу, жив. Я жив. Шаланда жив. Худолей пьян в стельку. Разве это не прекрасно?

– Значит, с Шаландой все в порядке? – сдержанно спросил Андрей.

– Ты

не поверишь! Шаланда – полная кефали!

– Да, действительно, это неплохо, – произнес Андрей, поглядывая по сторонам.

– А ты как?

– Иду на свидание.

– Ни пуха!

– К черту! – проговорил Андрей и повесил трубку.

До свидания оставалось пятнадцать минут.

Андрей решил не идти по главной улице, а добраться к нужному переулку дворами. Это было гораздо безопаснее, да и появиться он мог неожиданно, в последний момент. Пробираясь между детскими площадками, песочницами, размокшими за зиму беседками, в которых пенсионеры отчаянно сражались во всевозможные задумчивые игры, Андрей безошибочно вышел к автобусной остановке, где и была назначена встреча.

До восьми оставалось несколько минут, не то две, не то три. Автобус ждали женщина с двумя детьми и вжавшийся в угол мужичок, не выдержавший, видимо, последнего тоста. Сквозь стеклянные кирпичи остановки его темная фигура казалась бесформенным сгустком. И только по тому, что мужичок время от времени шевелился, выглядывал на дорогу в ожидании автобуса, можно было догадаться, что это все-таки живой человек.

Начал накрапывать дождь.

Андрей спрятался под грибом, расписанным под мухомор. Здесь была врыта в землю маленькая размокшая скамейка, на ней он и расположился. Похоже, местные выпивохи частенько навещали этот скромный грибок, все вокруг было усеяно пробками – жестяными, пластмассовыми, фольговыми. На земле можно было рассмотреть и белесый хребет рыбешки, и куриную косточку, обглоданную до белизны зимними морозами, и конфетные обертки.

Посмотрев на часы в очередной раз, Андрей увидел, что уже восемь. И в ту же секунду к автобусной остановке подъехал зеленый «жигуленок» чуть ли не первого выпуска. Из него вышла Надя. Как и в прошлый раз, она была в черном плаще. Оказавшись на тротуаре, щелкнула зонтиком, и он распахнулся над ней красно-перепончатым крылом. «Жигуленок» отъехал, и Надя, оставшись одна, обеспокоенно оглянулась по сторонам.

«Черный плащ, красный зонтик, – отметил Андрей. – Мрачновато получается, траурное какое-то сочетание... Но что делать, что делать...»

Он вышел из-под грибка и шагнул к остановке.

– А вот и я, – сказал Андрей, беря ее под локоть.

– Надо же... А я была уверена, что ты не придешь, – сказала Надя.

– Почему?

– Ой, для этого столько может быть причин, что их даже перечислять неинтересно. Куда мы идем?

– Для начала лучше спрятаться где-нибудь от дождя. – Андрей окинул взглядом улицу, прилегающий тротуар, сквер. Ничего подозрительного, настораживающего он не заметил. У киоска стояли

под навесом два мужичка, рядом на земле лежал рулон рубероида – дачники собирались открывать сезон. На подошедшем автобусе отъехали и женщина с детьми, и пьяный мужичок. Он с трудом подошел к автобусу, протянул в беспомощности руки, и его просто втащили вовнутрь. Двери тут же захлопнулись за его спиной.

Надя выглядела лучше, чем в прошлый раз, но вела себя как-то встревоженно. Несколько раз Андрей поймал ее взгляд, брошенный вдоль улицы, назад, она вздрогнула, когда из кустов неожиданно выскочила промокшая под дождем собака.

– Ты чего-то опасаешься? – спросил Андрей.

– Я уже знаю, что с тобой можно ничего не опасаться.

– А мне? Мне нужно чего-то опасаться? Твои знакомые – крутоватые ребята, а?

– Не столь, не столь, Андрей.

– И они вот так легко смирились с твоим уходом?

– Каким уходом? – удивилась Надя. – Я ни от кого не ушла, ни от чего не ушла.

– И ни к кому не пришла?

– К тебе вот пришла, но зачем – не знаю.

– Темнишь, – сказал Андрей. – Знаешь.

Надя отвернулась, помолчала, чуть сильнее сжала руку у локтя.

– Извини, – сказала она. – Слукавила. Невольно. Слова подвернулись... Я и не заметила, как они выскочили. Как с горки соскользнули.

– Бывает.

– Скажи... Я тебе нравлюсь?

– Да.

– Но ты же меня совершенно не знаешь?

– Я говорю о том, что знаю.

– Не боишься разочароваться?

– Если это придет, значит, придет, – Андрей спокойно посмотрел Наде в глаза. – Ты волнуешься? Нервничаешь?

– Не каждый день приходится ходить на свидания... Куда идем?

– Здесь недалеко есть квартира, от которой в кармане у меня ключи.

– А мне там ничего не угрожает?

– Почему... Угрожает. Но гораздо меньше, чем здесь, на улице.

– Это твоя квартира?

– Почти.

– Явочная? – усмехнулась Надя.

– Называй ее как хочешь... Но там не капает с потолка, не дует из окон, не течет из кранов. Там тепло, мурлычет холодильник, и в холодильнике кое-что есть.

– Ты ведешь себя уверенно... Привык к победам?

Андрей усмехнулся. Этот облегченный, игривый разговор был не для него. Не любил он произносить слова ради забавы, а если и срывались невзначай, он сам же потом их стыдился и старался побыстрее забыть об этой своей нечаянной слабости.

– Ну, хорошо... Скажи тогда, где моя девочка? Как я найду ее?

– Скажу... Чуть позже.

– А вдруг с тобой что-нибудь случится?

– А что со мной может случиться?

– Все, что угодно, – сказала Надя твердо. – Может упасть кирпич на голову. Трамвай может переехать. Настигнет карающая рука моего любимого начальника... Ведь может?

– Тогда обратись к Пафнутьеву. Начальнику следственного отдела прокуратуры. Он поможет.

– А если и с ним Бевзлин разберется?

– Что-то, я смотрю, у твоего Толика большие планы?

– Он всегда этим отличался.