Купленная. Игра вслепую
Шрифт:
— То есть… Ты более чем уверена, что ваша с Киром афера прокатит только так, за здорово живешь, и никто из его предков даже глазом не моргнет на тот факт, что ты — бедная студентка, бывшая эскортница, еще и трахалась по ходу с его отцом?
Очередь ошалело усмехаться и признавать так и несостоявшийся триумф перешла теперь на меня. Странное ощущение… Практически уже доползти до вершины мира и так позорно сорваться, поскользнувшись, можно сказать, на ровном месте, в одном шаге от долгожданной победы.
Не удивительно, что после такого стыдобищного поражения мне еще сильнее захотелось закрыться в себе и умолчать о большинстве фактах, которые я сознательно придерживала в качестве бонусных контраргументов.
— А это уже наша с Киром головная боль. И, да,
— Прости, но я не вижу ничего хорошего или воодушевляющего в ваших отношениях. Я могу даже поверить, что ты его действительно любишь, но тогда, увы… — Лунева с реально искренним сожалением, граничащим с болезненным шоком, сочувственно покачала головой, не желая поддерживать меня в столь откровенно безумной авантюре. — Тут остается только выразить вам обоим свои глубочайшие соболезнования. Потому что… это не та любовь, которой можно гордиться по праву или хвастаться перед всем миром во всех соцсетях. Думаю, ты и сама прекрасно это все знаешь, как и то, что я могу посоветовать вам в данном случае.
— А с чего ты взяла, что мне нужны твои советы?
— С того, что кто-то должен тебе это сказать или хотя бы озвучить твои собственные страхи. Ты же далеко не глупая девочка. Сама все видишь и все понимаешь. Какой бы восхитительной, умопомрачительной и предначертанной самой судьбой эта любовь не была — у нее всего несколько возможных исходов и ни один из них не обернется в твою пользу. Я даже не уверена, что тебе вообще как-то удастся из всего этого выбраться хотя бы относительно целой. Про невредимую — не уверена… но ведь всегда можно вовремя остановиться, пока еще не слишком поздно.
— А если уже все-таки поздно? И если я не хочу останавливаться. Про Кира можно и не говорить. Едва ли он вообще будет прислушиваться к подобным советам от кого бы то ни было…
Кажется, я немного увлеклась, особенно, когда подключила к разговору враз активизировавшиеся эмоции. Очень бурные эмоции, от которых начинают дрожать и голос, и руки, но больше всего хочется закрыть глаза и принять горизонтальное положение на несколько часов. Но одно я теперь знала точно.
Если Лунева и являлась проплаченной шпионкой Глеба Стрельникова, то все ее советы исходили вовсе не от проинструктировавшего ее нанимателя. Она действительно говорила сейчас от себя и переживала за мою жизнь отнюдь не в постановочной игре актрисы от бога. По сути, она пребывала сейчас в неслабом шоке от услышанного, увиденного и наконец-то полностью ею осмысленного. Может она и раньше находилась в курсе многих событий и даже знала обо мне и Кире, но чему была искренне удивлена, так это моим словам о нашей с ним взаимной любви. Поэтому и ее испуг оказался совершенно неподдельным.
— Тогда… я могу пожелать вам большой удачи, ибо она вам в ближайшие дни понадобится, как никому другому. И все же, буду надеяться, что ты найдешь в себе достаточно здравого разума, чтобы выйти из этой истории с минимальными для себя потерями. Любовь это или нелюбовь — без разницы. Но в первую очередь ты должна думать о сохранности СВОЕЙ головы. С Кира все равно станется и сойдет с его рук все что угодно, вплоть до убийства. А вот тебе, едва ли простят даже самую малейшую ошибку. У сильного всегда бессильный виноват — этой аксиоме уже сколько тысяч лет, и она до сих пор живее
И как далеко я после таких советов убегу, а, главное, в каком направлении? Я уже поняла практически все по ничем неприкрытому состоянию Ксении Луневой, что ничего хорошего мне не светит при любом раскладе. И что самой большой моей ошибкой в этот день было поехать к Глебу. Я запустила эту гребаную мясорубку собственной рукой, даже не подумав о предстоящих последствиях, не пойми чем руководствуюсь и чего на самом деле добиваясь.
То же вышло и с Ксюхой. Хотела на ней отыграться за свою же инфантильность, а в итоге получила по мозгам достаточно корректными замечаниями всему моему поведению.
Ну а теперь-то что? Бежать? Куда? Сейчас? Еще и в таком состоянии?
На благо Лунева не захотела оставаться у меня сразу после всех своих чистосердечных советов. Я бы, наверное, тоже не осталась и сбежала бы из города (а лучше сразу из страны) первой. Но выяснять, куда навострила свои лыжи прямым рейсом Огненная Рокси не стала. Надеюсь, до нее самой должно было сегодня дойти, куда она так опрометчиво полезла, думая, что лично ее все это дерьмо каким-то чудом обойдет и не затронет. Может поэтому и не стала ее удерживать, как и предлагать остаться хоть еще на чуть-чуть. Видела по ее поведению, как ей не терпелось уже уйти. Будто только сейчас вдруг заметила, где все это время находилась — не в дорогостоящей квартире, а в каком-нибудь лазарете со смертельно больными пациентами. Даже меня старалась больше не касаться, боясь по ходу подцепить мое убойное невезение.
По крайней мере, я понимала ее сейчас, как никто другой. Моя б воля, тоже бы рванула от себя самой сломя голову и не оборачиваясь. Жаль, что такое было в принципе невозможно. Если только не набраться смелости и не сделать то, что я должна была сделать еще этим днем. Вернуться в спальню и собрать все свои вещи. Именно свои, куда не входили ни подарки от Глеба, ни купленные им же дорогостоящие платья и украшения, в том числе и те, что я успела купить сама по кредитке за чужие деньги. Банально говоря, все то, с чем я и приехала в этот город при заселении в студенческое общежитие. После чего переоделась в повседневную одежду, в какой обычно ходила на пары, да и просто по городу, и вызвала такси. На благо, по времени еще было не слишком поздно. Так что до дома Кира я добралась далеко не за полночь, впервые за столько времени ощутив нечто близкое к облегчению и чувству относительной безопасности, едва переступила порог его квартиры.
Я бы очень хотела назвать ее нашей, но… пока еще на подобный подвиг мне не хватало нужной наглости. Хоть и не терпелось сделать это прямо сейчас. Поверить до конца, что так оно и есть. Что, когда Кирилл вернется из Норвегии, то не скажет мне собирать обратно свои манатки и убираться восвояси из его холостяцкой берлоги. Что за это время, его никто не успеет убедить в ошибочности совершенного им выбора и в неправильной трактовке испытываемых ко мне чувств.
Как же мне не хватало сейчас именно этого — его окутывающей близости, защитных объятий и успокаивающего голоса, прогоняющего из сознания все болезненные тревоги с изматывающими страхами. И какое счастье, что я все-таки додумалась вернуться в его квартиру. Ведь только здесь я могла ощущать чуть ли не в полную меру его незримое присутствие. Его ментальную способность спрятать меня от внешнего мира в этих стенах, в вещах, пропитанных его мощной энергетикой и практически осязаемыми следами его фантомных призраков. И только на его кровати, в его постели, я наконец-то смогла хоть немного отдышаться, перестать дрожать от сумасшедшей лихорадки и сводящих с ума воспоминаний. Даже положила свой смартфон на ту часть огромного матраца, которую Кир всегда до этого занимал, если мы засыпали здесь рядом, проверяя теперь чуть ли не каждые пять минут уровень приема сигнала сотовой связи, чтобы тот, не дай бог, никуда не пропал.