Куплю чужое лицо
Шрифт:
– А у меня весенний, – заметил я. – Поэтому мы и не встретились. Командиром мотоманевренной группы Богданов был, так?
– Да, в самом начале, – вздохнув, подтвердил Шамиль. Взгляд у него затуманился, будто его ослепила белизна далеких афганских гор. – А потом, под конец войны, его замещал Раевский. Редкостный сукин сын…
«Сукин сын»! Конечно, я сдержался и не стал вспоминать, как Шамиль-Шома, демобилизуясь, называл меня старшим братом, клялся, что всю жизнь будет помнить ту засаду в Черном ущелье в Афгане, откуда я вывел, а кого и на своей спине выволок из окружения.
Конечно, я не ждал ностальгической благодарности. Но как он воскрес? Неужели Мария спасла тогда Шамиля? Очень любопытный факт из ее биографии.
Воспоминания Раззаева прервало появление еще одного моего знакомого – Вераксы. Я уже ничему не удивлялся. Джон давно и безуспешно охотился за мной, а сейчас молча зыркнул на меня. Желтые глаза волка-киллера профессионально ощупали мою шкуру. Он знал мою фигуру в подробностях, но она была для него неуловимой мишенью. Мой силуэт он мог узнать за тысячу метров без всяких биноклей… И вот теперь я так близок.
– Вот тот самый парень, – усмехнувшись, заметил Шамиль, – который обскакал тебя в аэропорту.
– Ах ты, тля рвотная! – Веракса судорожным движением схватил меня за горло и, как все уголовники, мгновенно впал в истерическое состояние. – Я кантуюсь там без понятий, одни косоглазые, блин, куда податься? В Москву звоню, тут, говорю, полный марцефаль. А мне – все клево, кореш, ведь тебя давно уже на корм поставили!.. Чего нам понты крутишь, гадость?
Шамиль насилу оттащил Вераксу, а я покашлял и успокоился. Джон не опознал «любимый силуэт». Потом его выгнали, а Раззаев, глянув в мою сторону, заметил:
– Этот мокрушник прост, как приклад трехлинейки. Истеричка… В спецназе таких не держали. Верно? Все же ты классно его обошел. Откуда у тебя была информация о его прибытии? И почему тогда не убрали Вераксу? Напарник подвел?
– Я ничего не знал про этого, – я кивнул в сторону двери. – Мне нужно было выйти с вами на «стрелку» и обсудить вопросы расширения каналов поставок. А тут я понял, что меня приняли за своего. И тут же решил изменить план. Я, конечно, понимаю, что действовал опрометчиво. Но, как бывший спецназовец, ты должен меня понять. В этой собачьей жизни чего не сделаешь ради денег.
– Если ты будешь по-прежнему врать, – предупредил Шамиль, – мне придется отдать тебя в руки Джону. В последнее время, кстати, за ним наблюдаются садистские наклонности.
Сейчас будут вербовать, подумал я и вспомнил, как меня в этой же Паттайе этот же Лао, правда, еще не такой жирный, покойный Хонг и другие «товарищи» готовили к роли подводного боевика-наркокурьера… Подготовили на свою голову.
– Ты хочешь заработать? – спросил Шома. – Могу предложить…
Так
После тех памятных событий, уже в Москве, я залез в Интернет поинтересоваться, как наказывают в Таиланде за наркоторговлю. И был неприятно удивлен. В 1995 году после восьмилетнего моратория у тайцев возобновили исполнение смертных приговоров. Казнили с той поры пятьдесят человек, большинство – за наркотики. Казнь экзотичная: расстреливают из пулемета. Люди из «Международной амнистии» накопали, что многие приговоры основаны на признаниях, полученных под пытками. Утешало, что местные тайские гуманисты упорно борются за введение смертельной инъекции… А что по мне – пулемет привычней.
В общем, в случае поимки мне светило стать пятьдесят первым. А не попадусь, провезу товар, так расстреляют мафиози, тот же гад Веракса, с превеликим удовольствием… Обленился народ на этой жаре. Ищут пришлых авантюристов. Может, так оно и дешевле?
…Раззаев пустил колечко дыма, струя из кондиционера подхватила его – и разомкнула. Все увлеченно проследили за метаморфозами этой тончайшей субстанции.
– Так и в жизни, – сказал Лао.
Но мы с Шамилем с трудом поняли его. Каждый из нас троих исповедовал свою религию. Объединяла нас вежливая ненависть.
– Ты умеешь прыгать с парашютом? – спросил Раззаев.
– Смотря куда.
– На землю. Это небольшой остров.
– Смотря какой остров, какие погодные условия… А так – приходилось.
– Ну а все остальное уже проще… – Шома повернулся к Лао, который сочился потом и обеспокоенно слушал непонятную для него русскую речь, сказал ему по-английски: – Он согласен.
Я хотел возразить, но Раззаев тут же резко пресек эту попытку:
– А у тебя нет выбора, Володя.
Так я согласился на очередную авантюру в своей нелепой жизни. Он пообещал, что я получу взамен десять тысяч долларов, которые были в моем жалком кошельке, паспорт и свою шлюху. Насчет Пат он сочувственно заметил:
– Парень, здесь миллион проституток. Я не понимаю, в чем подвох? Может, она блудливая внучка местного короля?
Я молчал, а Раззаев продолжал терроризировать меня гнусными вопросами. На то и террорист. Наконец он заткнулся, а Лао перешел к делу:
– Мы сбрасываем тебя с вертолета на небольшой островок. Ты приземляешься и по карте-схеме находишь спрятанный груз. Там же получаешь дальнейшие инструкции…
– Меня там будет ждать ваш человек? – уточнил я.
– Нет. Остров безлюдный. Инструкция будет вместе с грузом.
– А если я что-то не пойму? На каком языке будет там написано?
– Не перебивай! – повысил голос Лао, но получилось жалко и пискляво, как у взрослеющего щенка. – Там будут картинки. Как раз для идиотов.
– Все понятно. Муссоны в это время года дуют в сторону моря. Кто подстрахует меня, если меня ветром унесет в океан? Мне вовсе не улыбается перспектива быть сожранным акулами.
– Будет катер, который тебя подберет, – уже спокойней пояснил Лао.
– Может, я чего-то не понимаю, но почему меня в таком случае нельзя привезти на остров на катере?