Куратор Истории
Шрифт:
– Угадал, Сава. Можешь переводиться на работу оракула. Мне в самом деле предстоит свидание сегодня с такой цыпочкой, с такой лапочкой, с такой распрекрасной нимфой…
– Ну как всегда, – облизнулся завистливо Брикс Мелон. – Наш Годвори в своём репертуаре!
Тогда как престарелая Мэтт Бьюрни поджала недовольно губы:
– Доведут тебя девки до могилы, Валентин, на ваших оргиях! Вот попомнишь мои слова! Да и на работе мог бы к коллегам уважительнее относиться. Ведь серьёзный разговор ведётся, нас всех касающийся, а ты слюни распустил, мысленно уже развратом занимаешься.
– Ладно,
– Да вот тему подняли: «Алиби – каждому!» Прикинули на себя, оно у нас есть. А у тебя? Где ты вчера находился в 11.20? Ведь на работу ты заявился только к часу дня…
После этих слов нашего технического редактора все остальные уставились на меня взглядами прирождённых Пинкертонов. А я посматривал на них со снисходительной, саркастической улыбкой и задавал себе сакраментальный вопрос: «Если бы я сейчас находился в полицейском участке, какое алиби огласил бы?»
Глава 7
Рассуждения о себе
А может, я никакой не метаморф? Может, я робот? Точнее, киборг, сделанный в виде человека и использующий общедоступную пищу для энергии движения?
Такие мысли возникали часто, как только у меня на сетчатке глаза начинали появляться циферки, буковки, рисунки и прочая графическая дребедень. Нет, по сути, она мне не мешала, стоило закрыть глаза, как всё исчезало. Да и сосредоточившись до определённой степени, можно было продолжать беседу, вести спор, смотреть телевизор или продолжать тренировку. Но… всё-таки мешало. В любом случае неконтролируемое поступление информации раздражало и не давало покоя до тех пор, пока я не вчитывался в неё и не принимал решение. А потом уже отправлялся на «укус». Или на прочие отмщения тем, кто ослушался моего предупреждения.
Иначе говоря, некие неведомые силы таким диким, нечеловеческим образом давали мне очередное задание. Но как? Почему? И почему именно я?
В этом была главная для меня загадка. И ответов в подаваемой информации я не находил. Но думал и анализировал много. Ибо количество противоречий зашкаливало.
Непосредственные сведения, передаваемые мне, не несли в себе божественного откровения. Скрытые за семью печатями тайны мне не открывались. Преступления, после которых не осталось свидетелей, мне не становились понятными. Совершённые маньяками убийства, пугающие своей кровавой сутью, являлись такой же загадкой, как и для напряжённо работающих следователей. Так что помочь полиции в решении чисто уголовных проблем я не мог при всём своём желании.
То, что подавалось мне в виде мысленных картинок, скорей классифицировалось как работа некоего (или нескольких?) аналитика. Он как бы собирал сведения с существующих вполне официально источников. Проще говоря, то, что появлялось в прессе, на радио и телевидении, в сетях Интернета и тому подобное. Порой приводились данные банальных объявлений. Слово там, предложение оттуда; сценка из теленовостей годичной давности или злобный комментарий обывателя у себя на сайте; схема продаж с биржи ценных бумаг – и вот уже огромный массив обвинения сконцентрировался на одной персоне.
Помню,
Меня совесть грызла с самого детства. Не могу сказать, что я рос пай-мальчиком, хоть меня и заставляли чуть ли не насильно ходить на музыку, посещать спортивные секции и заниматься в художественной студии. Как и большинство моих сверстников, хулиганил, бунтовал, горел от прущей из меня энергии. За что получал частенько по полной программе наказаний. Но в то же время родители сумели воспитать во мне главные постулаты справедливости: не воруй, не лги, не завидуй, не притесняй, не рвись к власти над другими ради власти или для обогащения, уважай чужое мнение и цени человеческий разум.
И вот уже тогда я интересовался не раз у отца: почему же вокруг столько несправедливости? Почему действительность так жестока? И почему мы не боремся с этой жестокостью?
На что получал один и тот же ответ: каждый человек сам по себе бессилен перед злом. Но чтобы сообща одержать победу, надо объединиться. А чтобы объединиться – надо стать одинаковыми. Только вот одинаково быть хорошими люди не могут по умолчанию, потому что в каждом из нас таится сугубо индивидуальная частичка вселенского зла. Именно эта частичка не даёт шагнуть на новую ступень своего развития, оставляя каждого индивидуума нашей цивилизации в виртуальном одиночестве. А одиночке – не объединиться с остальными.
Замкнутый круг, суть которого я понял не сразу.
Чтобы разорвать этот круг, каждому из нас следует раскрыться, показать себя во всей внутренней красоте. Но в первую очередь показать всем свою индивидуальную частичку зла. То есть что во мне плохого? Зависть? Так вот она, знайте о ней! Стыдите меня, поругивайте!
Клептомания? Всё, отныне о ней не скрываю, хожу с табличкой «Ворую!». Будьте бдительны, следите за своими карманами, проверяйте сдачу от меня, перепроверяйте свои счета. Да и профилактически, раз в неделю отправляйте меня ночевать в тюремную камеру, чтобы я перевоспитывался, искоренял в себе жажду неправедной наживы.
Тянет убивать? И это нельзя скрывать! Примерно такую же табличку на спину и на грудь (и на лбу наклеить!), что я – «Потенциальный убийца. Будьте осторожны!». И загрузить такой работой, чтобы и мыслей в голове не оставалось кому-то кровь пустить. Ещё лучше запроторить в такую глушь, где и убивать некого из разумных. А вот самому придётся рвать когти, чтобы выжить среди дикой природы.
Ну и так далее, примеров можно приводить множество, в которых каждый стал бы открыто бороться со своими пороками.