Кураж
Шрифт:
Киндер тявкнул.
Толик засмеялся.
– Гертруда Иоганновна, - обратился он к возвратившейся хозяйке, не чувствуя никакого смущения: атмосфера дружелюбия в доме успокоила его.
– Я ведь к вам шел. Из-за самогона. Дед больше не может гнать.
– Как это?
– Не из чего. Мы все погреба вычистили в округе. Нет больше яблок.
– Как же быть?
– встревоженно спросила Гертруда Иоганновна.
– Буряк доставать.
– Бурак?… Что есть - бурак?
– Свекла.
– Свекла. Борш, -
– Во-во… Борщ из нее делают.
– И надо много этот бурак?
– Чем больше, тем лучше. Ведь вам самогон нужен?
– Ошень.
– И деду заработок нужен.
– А где можно доставать этот бурак?
– В деревне. Где ж еще!…
– Понимаю. Мне надо подумать.
– Тонкие брови ее сдвинулись, она устало потерла переносицу.
– У нас Роза есть, - сказал Петр.
– Будет лутше, если ты будешь помолшать.
Что-то решив, она вышла в кабинет и позвонила доктору Доппелю. Объяснила ему ситуацию.
– Ах, как не вовремя, Гертруда, - голос Доппеля звучал глухо.
– Прибыли войска СС. Назревают крупные события. И потом, просто небезопасно ехать в деревню за какой-то свеклой.
– А я и не собираюсь ехать, Эрих. Мы дадим этому старику лошадь и пропуск. Пусть едет за своей свеклой сам. Пусть стреляют друг в друга.
– Гм… - Доппель посопел в трубку.
– Вы неутомимы, Гертруда. Пусть стреляют друг в друга? Неплохая идея. Хорошо. Пропуск выдаст рейхскомиссариат "Остланд". В конце концов мы с вами стараемся для рейха, - он засмеялся.
– К вам послать кого-нибудь за пропуском?
– Это так срочно?
– Вы же сами говорите, что назревают события. Значит, понадобится много шнапса.
– До событий еще три дня.
– Тем более, пусть старик едет не откладывая. Я пришлю к вам Пауля. Петер лежит с ангиной.
– Бедный мальчик! Может быть, нужны какие-нибудь лекарства?
– Спасибо, Эрих, вы очень добры. Кудесник Шанце делает ему какой-то особый отвар. Так Пауль будет у вас через полчаса.
– Ну и напор!
– хохотнул Доппель.
– Сдаюсь. Пусть приходит.
Через полчаса Павел подымался по лестнице в отделение рейхскомиссариата. А навстречу спускался полковник Фриц фон Альтенграбов и с ним несколько офицеров СС. Павел встал к стене, вытянулся, поднял вверх руку ладонью наружу в фашистском приветствии и отчетливо выкрикнул:
– Хайль Гитлер!
Полковник остановился, ткнул пальцем в грудь Павла.
– Петер.
– Пауль, господин полковник.
Комендант улыбнулся.
– Наше будущее, господа. Станут настоящими солдатами фюрера!
– он кивнул и засеменил дальше. Эсэсовцы, тоже кивнув мальчику, последовали за полковником.
– Хайль Гитлер!
– крикнул Павел вдогонку.
Полковник в хорошем настроении, видимо, рад появлению эсэсовцев. Что-нибудь
Пройдя коридором, он постучал в дверь приемной. Никто не ответил. Он вошел. Отто на месте не было. На столе лежало несколько бумаг. Павлу хотелось взглянуть на них: а вдруг что-нибудь важное? Но он сдержался. Нельзя. Мама будет очень недовольна. Он поцарапался в дверь Доппеля.
– Войдите. А-а, Пауль. Заходи, заходи. Присаживайся.
– Хайль Гитлер, - поздоровался Павел.
– Придется подождать. Отто оформляет пропуск.
В кабинете как всегда было жарко и влажно. Зеленели кактусы. У одного между колючек пламенел цветок.
– Зацвел, - сказал удовлетворенно Доппель.
– Нравится?
– Очень, господин доктор.
– Давно хочу поговорить с тобой, мой мальчик, - сказал ласково Доппель.
– Тебе и брату пора получать настоящее немецкое образование. Закончить школу и - в университет. Или в военное училище?
– Я не думал, господин доктор.
– Напрасно. Германии очень понадобятся толковые люди. Скоро жизненное пространство раскинется до Урала. С твоим знанием русского языка ты можешь далеко пойти!
– А что будет за Уралом?
– наивно спросил Павел.
– Полагаю, Россия. Только не большевистская, а нормальная. После этой войны ей уже не подняться.
– Но сначала надо взять Москву, - так же наивно возразил Павел.
– А зачем ее брать? Она падет сама, как только фюрер на втором этапе войны перережет артерии, питающие ее кровью - хлебом, углем, бакинской нефтью. Ты ведь учил в русской школе географию?
– Конечно, господин доктор. Кроме Донбасса есть еще Кузбасс, Сибирь, Дальний Восток, Средняя Азия.
Доктор Доппель не понял или не хотел понять Павла.
– Вот видишь, сколько еще нам предстоит работы, - сказал он.
– Надо будет подумать о вашем будущем. У вас прекрасная мама!
– Есть еще папа!
– Павел понимал, что говорит дерзость. Доктор Доппель знает, что Иван Лужин воюет с фашистами. Наверно, не надо было этого говорить. Мама будет недовольна. Дернуло же его!
– Да… Папа… - доктор Доппель испытующе посмотрел на Павла.
– Ты мужчина. Я не хотел говорить фрау Гертруде. Ваш папа погиб.
– Неправда!
– вырвалось у Павла.
– Как это ни печально, но он погиб. Он не понимал ни свою жену, ни своих сыновей. Если бы он был с вами, он бы остался жив. Он воевал против великой Германии и пал как храбрец. Даже я, его противник, отдаю ему дань уважения.
– Доппель выдвинул ящик стола и достал оттуда серый продолговатый конверт.
– Вот вырезка из газеты. Это Указ о присвоении младшему лейтенанту Лужину звания Героя Советского Союза. Посмертно.
Он протянул конверт Павлу. Тот достал из него газетную вырезку.