Курение мака
Шрифт:
– Джунгли так джунгли, – несколько раз повторил он, – не знаю, что нас там ждет, но пива мы там точно не дождемся.
Таким способом он ясно давал мне понять, что собирается напиться до бесчувствия.
Перед тем как выйти, я тихо стукнул в дверь Фила. Он медленно приоткрыл дверь, и мне показалось, что я побеспокоил его во время молитвы.
– Пошли с нами.
– Разгульная ночь в городе ничего не решит, – ответил Фил.
Мик снова съязвил в его адрес:
– Конечно, нам сейчас надо сесть и как следует раскинуть мозгами,
– У нас нет никакого представления о грядущем.
– Это точно.
Он снова замкнулся.
– Фил, – сказал я, – мы собираемся пойти выпить по паре кружек пива, и я буду рад, если ты пойдешь с нами. Мне не хочется оставлять тебя в одиночестве.
– Отец, ты не понимаешь? – Он бросил на меня быстрый взгляд, – В отличие от вас, я не одинок.
С моих губ сорвался вздох, смахивающий на звук «ё».
– Ну хорошо, – уступил Фил, – я пойду с вами. Но я не хочу, чтобы вы делали из меня дурака.
– Очень мило с твоей стороны, – сказал я. – Теперь и Мик почувствует, как у него от сердца отлегло.
Фил оказался значительно оживленнее, чем я ожидал, зато Мик выглядел подавленным. Его, так же как и меня, тревожила неизвестность. За те несколько дней, что мы провели в Чиангмае, я начал понемногу привыкать к духоте, к зною, к пряной еде, бесконечной торговле по пустякам. Что касается Мика, то обычно, где бы он ни был, он вел и чувствовал себя как дома, но джунгли без баров и бильярдных столов, без отелей, холодного пива и пепси-колы существенно меняли дело.
Проходя мимо храма Ват Пан Тонг, мы заметили старого тайца, сидящего на корточках у простыни с разложенными на ней сувенирами. Мик внезапно повернулся и подошел к нему. Старик торговал амулетами из металла, дерева и терракоты. Мик взял один из них, но, когда старик назвал совершенно несуразную цену, положил амулет на место. Тогда торговец предложил ему другую вещицу, на вид более стоящую, но на деле страшно дешевую.
– Ты собираешься это купить? – спросил Фил.
– Тише, – прошипел Мик и после небольшого раздумья показал на амулет с отверстием для цепочки. И тут старик немало удивил нас: высоко подняв выбранный Миком амулет, он стал раскачиваться и громко причитать, благословляя покупку. Мик как зачарованный смотрел на этот спектакль и был явно поражен всем происходящим.
– Видите? – спросил он, после того как мы отошли от старика на несколько шагов. – Ко мне румянец вернулся. Это амулет работает.
– Языческий фетиш, – сказал Фил. – Но тщетна надежда во дворе язычников!
– Отвали, – буркнул Мик.
Я внимательно рассмотрел амулет. Это был плоский терракотовый ромб с вырезанным на нем полумесяцем с рогами вверх и с лучами струящегося света.
– Ну что ж, – сказал я. – Тайский вариант кроличьей лапки, на удачу.
– Не знаю, Дэнни, кого из вас мне противнее слушать, – ответил Мик, ускоряя шаг.
Пока мы шли к облюбованному нами бару, Фил держался позади и все бубнил
Я быстренько переговорил с Шейлой и дал трубку Филу, чтобы он расписал ей подробности. Затем мы выпили по нескольку кружек пива, а Фил даже согласился сыграть пару партий в пул с девицами из бара, но ни общение, ни разговоры не ладились. Мик был не в духе. Повесив свой амулет на шею, он что-то мямлил о «правильных словах и поступках». Я не мог взять в толк, к чему он клонит, когда он сказал:
– Знаешь, Дэн, мне тут надо кое-что уладить. Расставить по полочкам.
Но потом Мик спросил, не соглашусь ли я зайти с ним к «Грустным любовникам». Он хотел извиниться перед Мэй-Лин за свое поведение.
– Конечно сходим.
Он заметно повеселел. Только вот сейчас, сразу, он не готов, сказал Мик. Ему хочется обойти бары, выпить пива, подразнить девочек, разбить пару сердец. Очень скоро он пришел в себя. Я смотрел, как одна из девиц обмахивала веером его лицо, другая протягивала дольки ананаса, и, несмотря на все неудобства, которые Мик мне доставил, все же радовался, что мы вместе отправляемся в джунгли.
У Фила были свои планы. После того как нераскаявшаяся Магдалина обыграла его в пул, он положил кий и предложил всем нам пораньше отправиться спать.
– Отчепись, – отозвался Мик с набитым ананасом ртом.
– Нет, – Фил покраснел. – Завтра у нас трудный день, и нам надо встать отдохнувшими и бодрыми.
– Знаешь что, – сказал я. – Ты отправляйся в гостиницу, а мы придем попозже.
– Боюсь, – возразил Фил, – что буду настаивать на своем предложении.
Остолбенев, я уставился на Мика, а Мик на меня. Затем Мик поднялся, смахнув порхавших вокруг него девиц.
– Ну что ж, подчиняюсь, если он настаивает. Прошу прощения, девочки, мне нужно идти. Я призван. Доброй ночи, радость моя. Целую, целую. Одно последнее объятие.
Я думал, что Мик валяет дурака. Так оно и было. Произнеся эту тираду, он рухнул обратно на стул.
– Но, поразмыслив хорошенько, а не выпить ли нам еще пива?
Фил не счел выходку Мика забавной. Покрывшись от волнения испариной, он требовательно взглянул на меня:
– Папа?
Папа! Он назвал меня папой!
– Я скоро приду, сынок, – ответил я как можно мягче.
Конечно, он был прав, но я не привык, чтобы со мной разговаривали тоном церковного старосты.
И в этот момент Фил вышел из себя. Он просто взорвался.
– Вы, оба, – заорал он, – вы соображаете, где находитесь! Невежды! Оглянитесь вокруг! Вы погрязли в омуте греха и даже не сознаете это. Блудницы! Наркотики! Пьянство! Обжорство! Лихоимство! Куда вас занесло? Вам что, нужно произносить каждое слово по слогам? Вы сидите в языческом капище зла и порока! В прибежище дикарей! Здесь моль, ржа и мрак, а вы думаете – это все шуточки? Ну что ж, недолго вам ждать, близок для вас час пробуждения!