Курьер (фрагмент)

Морган Стенли

– Нет, конечно. Но - подействовало. Видишь, они ведь сразу расшевелились.

– И?

– Я надеюсь, что нас ждет приятная ночь.

Кровь в моих жилах забурлила. В таких делах я привык полагаться на чутье Тони - за шесть месяцев, что мы с ним общались в Лондоне, оно ни разу не дало осечки.

– Ну да?
– воскликнул я.

– Доверься дяде. Когда я закончил рассказывать про наши подвиги и бесконечную вереницу краснокожих индианок, ждущих своей очереди, чтобы разделить с нами ложе, у этих красоток слюнки

потекли.

– Просто невероятно. За прошлый месяц я уже позабыл, как это делается.

– Вспомнишь, старичок.

– Замечательно. Каков план действий?

– Заедем в их гнездышко и промочим горло. У меня припасены две бутылочки.
– На всякий случай, Тони всегда держит в багажнике своего "Лотуса-плюс два" пару бутылок водки. Такой привычкой он обзавелся с тех пор, как мы упустили двух роскошных цыпочек только потому, что у нас не оказалось выпивки, а бары уже закрылись.

– Великолепно, - восхитился я. Приятно все-таки иметь дело с настоящим профессионалом.
– Кто с кем? Как сейчас?

Тони пожал плечами.

– Меня нынешний расклад вполне устраивает. Девушек, вроде бы, тоже. У Айлин очень приятные духи.

– У Джун тоже. Обожаю девчонок, от которых так хорошо пахнет.

– О, вот и они...

Подружки проталкивались через толпу, улыбаясь в ответ на непристойные предложения и шуточки. Когда они сели, веселые и раскрасневшиеся, Джун отпила из своего стакана и с улыбкой посмотрела на Тони.

– Мы, конечно, не поверили ни единому вашему слову, - заявила она, но по телику тем не менее вас видели. Вы снимались в рекламных клипах, да?

– Прямо в точку!
– расцвел Тони.

Айлин наклонилась ко мне.

– Вы рекламировали мыло "Глэмур", да? Вы стоите рядом с девушкой, в которую швыряются мылом.

Я воздел руки вверх.

– Сдаюсь.

Тони добавил:

– Он также тот самый папаша, который возводит для своего сыночка сорокафутовый мост из конструктора "Клиппит". И этот балбес, который лезет на лестницу с электродрелью "Гасто"...

– А он, - прервал я, указывая большим пальцем на Тони, - тот самый расфранченный красавчик, который дует шерри прямо из ванны...

– Ах, да!
– воскликнула Айлин.
– Обожаю эту рекламу!

– И тот самый нахал, который обкуривает сигарой прелестную девушку в крохотном бикини, - наябедничал я.

– И это все вы?
– благоговейно произнесла Джун.

За последние минуты девушки заметно изменились. Похоже, они наконец осознали, что подцепили двух парней, непохожих на всех остальных, почти знаменитостей. Да, кажется, вечер и впрямь удастся на славу.

В этот миг бармен возвестил о том, что всем пора выметаться, а для убедительности несколько раз пощелкал выключателем.

– Мы вас подбросим, - сказал Тони, констатируя факт, а не предлагая. Он встал и помог Айлин надеть пушистую белую шубку с капюшоном из искусственного

меха.
– Только ехать нам придется по отдельности. Машины у нас маленькие. Они стоят за углом.

Я, в свою очередь, помог Джун облачиться в пятнистую шубку под леопарда, не преминув заметить, что ни одна из девушек даже не пыталась возражать против нашего предложения.

После удушливого и прокуренного бара промозглый воздух лондонских улиц показался нектаром. Когда мы, шлепая по лужам, завернули за угол, порыв ледяного ветра едва не сбил нас с ног. Воспользовавшись разгулом стихии, я обнял Джун за талию и непринужденно привлек к себе, наслаждаясь её манящей близостью.

Тони и Айлин, тоже тесно прижавшись друг к другу, брели перед нами, отворачиваясь от ветра. Джун, в свою очередь, тоже обняла меня, как бы давая понять, что я ей не слишком отвратителен.

– Какие у вас планы на Рождество?
– поинтересовался я.

– Не знаю, ещё не думала.

– Домой, в Ливерпуль, вернуться не собираетесь?

Она задрала голову и звонко расхохоталась.

– Господи, нет, конечно. Куда уж меня точно не тянет, так это в родные пульские конюшни.

Почему-то меня её слова немного опечалили. Я, правда, и сам дезертировал из Ливерпуля, но до сих пор сохранил о нем самые теплые воспоминания.

– Вам не нравится Ливерпуль, да?
– спросил я.

– Если бы вы его видели, то не спрашивали бы, - горько сказала Джун.

– Да я как раз оттуда, - усмехнулся я.
– Только полгода, как перебрался сюда.

Девушка нахмурилась.

– А по вашему выговору этого вовсе не скажешь. Вы разговариваете, как истый лондонец.

– Я родился в Чешире... Но и в Пуле прожил немало.

– Тоже снимались на Т.В.?

– О, нет. Чем я только не занимался. Торговал швейными машинками, выколачивал долги, протирал штаны в офисах... Всего не перечислишь.

– Как же вы попали в рекламы?

– Тони вовлек. Он приехал в Пуль сниматься в очередном клипе и едва не сломал ногу, слезая с трамвая. Мы с ним были соседями по больничной палате.

– А вы как туда угодили?

– Свалился с лестницы, когда пытался взыскать один должок.

Джун расхохоталась.

– Ну и парочка! Так, значит, это он заманил вас в Лондон?

– Да. И очень помог поначалу. Славный малый. Я ему по гроб жизни обязан.

Я не успел спросить Джун, каким ветром занесло в Лондон её, потому что мы подошли к машинам. Наши "лотусы" стояли друг за другом, отдельно от остальных машин. У Тони был более крупный, "Плюс два" - ярко-желтый; мой, более скромный "Элан", переливался анодированной бронзой. При свете уличного фонаря оба новехоньких сверкающих автомобиля весьма впечатляли. Я заметил, как подружки переглянулись. "Во, денежки", прочитал я в их глазах. "Парни набиты башлями. Ох, и погуляем сегодня".