Курьер. Дилогия
Шрифт:
"Вставай, тварь! Вставай, кому говорю!".
Кровавая пелена заволокла мои глаза, не соображая и не видя практически ничего кроме смертельного врага передо мной я прыгнул вперёд, опустившись на колени возле него, вскочил на ноги, размахнулся и врезал что есть сил ему по рёбрам; раздался мягкий шлепок, как будто по сырой глине залепили кулаком, противно затрещали, ломаясь, кости, и я, не выдержав, ударил ещё раз, метя носком ботинка в висок, однако плохо скоординировал движения и угодил в плечо. Пальцы на ноге заныли от лёгкого ушиба, кость ключицы с негромким хрустом треснула и сломалась, однако "чёрный" и не пошевелился - ждёт, сволочь, момента, когда я отвлекусь, нет, ну до чего же у них выдержка натренированная, я мысленно поаплодировал ему.
"Ну
Надеясь поднять его, схватить за волосы и швырнуть Капитошкину на ковёр с криком: "Вот вам ответ на все вопросы!", я бил "чёрного" быстрыми коварными ударами: в бедро, по почкам, в рёбра, в лодыжки, под колено - однако он лишь дёргался как червяк на рыболовном крючке и еле слышно и глухо стонал сквозь зубы.
"Громче! Громче стони, убийца! Кричи! Вопи! Хрипи предсмертно! Как наверняка хрипел Шамрин, которого вы убивали! Как стонал я на Арене, корчась от немыслимой боли! Громче, ещё громче! Визжи, как будто тебя режут, ублюдок!"...
Краем уха я услышал, как где-то рядом со мной зазвучал сигнал тревоги.
"Правильно, - с облегчением подумал я, нагнулся и схватил "чёрного" за волосы, оттягивая его голову назад.
– Это правильно... Наверняка он не один, а со своими "близнецами" прибыл. Необходимо их срочно отыскать и уничтожить... Всех! Беспощадно!".
Я оттянул голову "чёрного" назад так, что чуть не захрустели шейные позвонки, и чуть не зарыдал от переполнявшего меня бешенства, с размаху ударил его ребром ладони по горлу, потом по уху. "Чёрный" захрипел, его вырвало кровью, ухо моментально обвисло как тряпка, стало синюшно-багрового цвета, я отвёл руку для, возможно, последнего удара, как вдруг...
Резкая боль пронзила моё запястье, я чуть не взвыл и сразу же обернулся, чтобы тут же рухнуть и покатиться по полу, задыхаясь от боли в особым образом изогнутой кисти. Улучив момент, когда хватка на мгновение ослабла, я вложил в рывок все оставшиеся силы, развернув кисть и схватив пальцами чью-то руку, я сдавил её мёртвой хваткой и рванул на себя, одновременно поднимаясь с пола. Раздался чей-то крик - сквозь багровую пелену на глазах я не видел ничего и посчитал, что на помощь своему подоспели остальные "чёрные", - я вскочил на ноги, поднимаясь и выпрямляясь, махнул рукой вправо, описывая широкую дугу, и сразу же рванул её влево, выворачивая запястье и сам разворачиваясь спиной, дёрнул на себя. Хруст, треск, чей-то дикий крик, мне на спину обрушилось чьё-то тело, я присел, переваливая его через себя, и тут же вскочил на ноги одним прыжком, ярость требовала выхода, бешенство кипело и бурлило в крови, выплёскивая через край, придавая мне сил, ускоряя реакции и обостряя чувства, - огонь в жилах, сталь вместо мышц и сухожилия как натянутая тетива - всё это во мне сейчас. Гори огонь! Крепче сталь! Звените мелодичным пением жилы! Рефлексы, инстинкты, выручайте!
Я захрипел, зарычал, разбрызгивая слюни и чуть не визжа от ярости берсерка, я кинулся на смутные силуэты, колеблющиеся передо мной, - всех убить, разорвать, уничтожить! Вы мне ответите за смерть Шамрина, за покушение на Побережного, за измывательства на Арене, за своё холодное молчание и за тайну, окутывающую всех вас! Ответите за всё!!!
– Андрей, очнись!
– чей-то громкий крик, столь знакомый, столь узнаваемый; кто же это?.. Грэй?!
Я радостно оскалился - Грэй здесь, со мной рядом! Вдвоём мы раскатаем этих "чёрных" а потом начнём выяснять всё от и до, все детали, все нюансы, все секреты... Смерть им!
Силуэты заколебались и разбежались по сторонам от меня, отхлынув как вода от нерушимой скалы. Боитесь меня, твари? Правильно боитесь! Я огляделся, выбирая первого для нападения, собрался как змея перед прыжком...
Треск. Резкий треск распарываемого электрическим разрядом воздуха. И сильная мгновенная боль в боку. И неприятный запах озона, режущий ноздри...
Я покачнулся,
– Ещё разряд! Не видишь, что его не берёт?!
Чей-то сухой противный металлический голос... Кто же это? О Триединый, а где это я? Что со мной? Сознание гасло, я из последних сил сопротивлялся этому, пытаясь устоять на ногах. Грэй, где же ты? Что происходит вообще?
– Повысить мощность! Давай разряд!
– Пшёл прочь, цербер, руки оторву и сожрать заставлю!
– рык Грэя... Но где же он сам?
– Андрей, родной мой, приди в себя!
Меня кто-то (кто-то?) обнял за плечи, чьи-то сильные руки прижали меня к могучей груди, ладонь легла мне на затылок, а в ухо загудел столь знакомый и родной голос. Повинуясь ему и его тормошениям, я медленно выныривал из непроглядных и тёмных пучин ярости, гнева и отчаянья, которые затянули меня с головой, стоило только увидеть "чёрного", боролся с действием парализатора, не пуская сознание на незаслуженный отдых - о как это было тяжело, если бы вы знали. Бешенство и гигантские дозы адреналина всё ещё трясли меня, я содрогался в запоздалых судорогах мышц, меня качало и носило из стороны в сторону, я чувствовал себя как зелёный новичок, под аккомпанемент дружного хохота товарищей и тошноты выползающий из центрифуги.
– Андрей...
– гудел у меня над ухом успокаивающий голос Грэя, одной рукой он крепко обнимал меня за грудь, прижимая спиной к своей груди и не давая возможности вырваться и дальше пойти вразнос, а другой он непрерывно и мягко гладил меня по затылку, и под успокаивающие движения его ладони вся моя ярость утихала, уходила, прикрывая за собой дверь, смирялась, бешенство отступало, освобождая сознание и разум от своих цепких оков, я уже мог различать контуры предметов и черты знакомых встревоженных напуганных лиц - Великий Космос, как много людей, что же стряслось?!
– пелена уходила с глаз, белки очищались от залившей их крови, я нервно сглотнул, увидев, что все смотрят на меня осуждающе и с ненавистью, заметил, что их взгляды скользят между моим лицом и неким телом на полу, одетым в черный костюм.
Чёрный костюм?! Ярость во мне приготовилась вспыхнуть адским огнём, взбурлить, взыграть, ударить в голову, сорвать оковы морали и втоптать тело "чёрного" в пол, однако, всматриваясь получше, я мысленно качал головой, сдерживая себя. Взгляд окончательно прояснился, я поморгал, прогоняя образы, кружащиеся в мозгу и обличающие меня в страшном преступлении, обвёл взглядом лица собравшихся, мысленно удивляясь опять же: ребята из внутренней охраны, Кербер, Грин, Викентий, наш штатный психолог, сменивший Айдашева, Элана в своём очаровательном белоснежном халатике и стетоскопом на изящной нежной шейке, которую я когда-то бесчисленное количество раз покрывал поцелуями, её белобрысые реаниматоры возле тела, лежащего в луже крови на полу, Капитошкин, Ущучин - да что случилось? Я перевёл взгляд на тело в чёрном костюме, его как раз переворачивали на спину реаниматоры, вгляделся в лицо и... рухнул на колени, пряча лицо в ладонях и чуть не завыв от горя и отчаяния, когда вдруг понял... ЧТО произошло...
– Андрей, родной ты мой...
– прогудел над головой мягкий голос Грэя, полный горя и сожаления.
– Ну что же ты натворил...
"Что же я натворил!.. Великий Космос, Боже, боги и Триединый в придачу, что же я наделал!!! Господи!.."...
* * *
Я сидел в кабинете Капитошкина, закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку удобного кресла, и смотрел на Старика, а тот в свою очередь буравил меня своим колючим холодным взглядом.
– Тебе повезло, несказанно повезло, - подчеркнул он, - что Герхард остался жив... Если бы не это, гулять бы тебе по марсианским подворотням и кабакам, вышвырнутым с этой работы, на пару с совестью, отягощённой убийством невинного человека, и вместе с ней вы бы выли на спутники, заливая горе дешёвым виски...