Курьер. Книга 1
Шрифт:
— Да вовсе не в сексе дело! — бездна всех поглоти, я что оправдывался?! Вот уж никогда не думал, что я, Андрей Первозванный, король сцены и император масок, буду оправдываться. И перед кем?! Перед женщиной?!
— Ага! — довольно загорелась она. — Значит, я такая уродина, что не подойду даже самому последнему самцу с самыми пошлыми и грязными помыслами на свете?! Так, да?!
— Великий Космос! — заорал я, потеряв терпение, и тут же был вознаграждён долгим страстным поцелуем, в который Шела вложила, похоже, всю свою душу и бурлящий внутри неё яростный огонь.
Обняв её за шею, я не отпускал её долго время, пока не почувствовал,
Я вдруг понял, что никакой другой женщины мне и не надо, что все прошлые и возможно, будущие мои пассии — лишь слабый отблеск, отсвет её огня и сияния, которое невидимым нимбом окружало её, заполоняя собой пространство, в котором она находилась, освещая даже души и самые мрачные уголки сознания. И ещё я вдруг с потрясающей чёткостью и ясность понял, что… Понял, что… Великий Космос, Триединый и вся твоя мистическая и метафизическая компашка в придачу, неужто я?.. Три тысячи чертей и старая дохлая крыса, похоже, что да… Пропал, мужик. Пропал, и перед окончательным падением и поднятием белого флага над головой остался лишь последний, я искренне надеялся, несокрушимый бастион мужской чести и добродетели для себя, любимого. После него вздыхаешь, смиряешься и… идёшь в Галактическое агентство по венчаниям (интересно, мужики, а ведь оно не зря называется "ГАВ"!). А там уже всё, обратной дороги нет, в моём времени от паспортов давно отказались, сожрать больше нечего за секунду до окольцовывания. Увы…
— Ты откуда такая сильная? — спрашивая первое, что в голову пришло, чтобы только она не заметила, да и я не ошибся, приняв одно за другое: любовь, увы, слишком легко перепутать с влюблённостью.
Она проводит кончиками ногтей по моим рукам, по груди, постепенно выпрямляясь и откидываясь назад, то мягко, то с нажимом, и тогда я чувствую, как они царапают мою дублёную шкуру, они скользят по животу, я инстинктивно напрягаю мышцы и одновременно пытаюсь расслабиться — до чего же хорошо…
— Там, куда ты только устроился, я отработала уже без малого пять лет, — сообщила она шёпотом, проводя кончиком язычка по губам и ведя ноготками вверх. — А до этого прошла курс специальных тренировок, который не всякие и выдерживают…
— То есть? — я нахмурился.
— Милый, — она вдруг моментально посерьёзнела, из её голоса напрочь ушли игривые нотки, — я не хочу тебе сейчас всё это рассказывать, потому что напрочь отобью охоту к этому делу, а я бы хотела, чтобы ты остался…
— Та-ак, — протянул я, стараясь выглядеть при этом грозно, а не как всегда — добродушным Винни Пухом, — рассказывай подробнее!
— Нет, — она сложила руки на груди и выпрямилась, меня моментально пробрал смех, потому что обнажённая женщина, сидящая сверху на голом мужчине и пытающаяся состроить серьёзное выражение, выглядит весьма оригинально и экстравагантно.
— Шела, — я положил руки ей на бёдра и несильно похлопал по ним, — я обещаю тебе, что не обдумав всё хорошенько и не решив всё с тобой я не откажусь от чего бы то ни было. Поэтому секретничать со мной сейчас не нужно, я уважаю в людях искренность и честность и люблю их за это, стараюсь во всяком случае любить. Давай рассказывай всё как на духу.
— Разве тебе Зизольдий Гурабанович не рассказал ничего? — она посмотрела на меня одним глазом, будто прикидывая, что мне можно
— Зи… Зо… Гура… Кто?! — я напряг память и наморщил лоб.
— Зизольдий Гурабанович, — терпеливо повторила она. Как у неё это получается, это ж язык сломать можно над таким имечком! Подарили же ФИО человеку…
— А кто это?
— Начальник всего нашего отдела, он тебе проводил первичный инструктаж, объяснял о требованиях и условиях труда, — произнесла Шела и, немного подумав, поправилась: — Должен был во всяком случае рассказать.
— Это тот, который плюётся через каждое слово и всё время жуёт свой язык? — брезгливо передёрнувшись, уточнил я. — Что он мне мог рассказать? Он мою фамилию три раза пытался произнести, причём постоянно путал с каким-то Малышевым…
— Его можно понять — он старенький уже, — вздохнула Шела. — Именно из-за его этих маленьких недостатков…
— Маленьких?!
— Маленьких, маленьких, — подтвердила она. — Вот начнёшь работать плотнее, узнаешь о его больших недостатках.
— Что-то уже как-то не хочется, — пробормотал я, представляя будущие собеседования с начальством. — Чем я хоть заниматься буду?
— Курьерские доставки заказов, — ответила она.
— И всё?! — не на шутку удивился я. — Зачем же тогда вам люди? А Линия Доставки на что? А Галанет?
— У нас особые заказы, милый, — спокойно объяснила она, глядя на меня так нежно и чарующе, что я сразу почувствовал себя последним идиотом не понимающим самых примитивных вещей.
— Что за особые заказы такие? — насторожился я. Надеюсь, убивать не пошлют? А-то мало ли… В жизни своей никого не убивал. Ну кроме того случая зимой. Слишком уж люблю я жизнь, чтобы с почтением к ней относиться.
— Ты всё узнаешь сам, пока что это коммерческая тайна, — вздохнула она и захихикала вдруг: — А то вдруг ты негодяй из фирмы конкурентов, специально подосланный, чтобы влезть в святая святых, вызнать все секреты и смыться потихоньку, оставив бедную женщину одну… На сносях… — всхлипнула она.
"Из-под тебя смоешься… — подумал я и тут же испугался: — Как на сносях?!".
— Впрочем, конкурент ты или нет, но сразу тебя к работе всё равно не пустят, придётся пройти особый курс подготовки. Вот как раз там я и работаю одним из инструкторов, натаскиваю новичков вроде тебя, тренирую их.
— Тренировки… — я покачал головой — ёлки-моталки, как всё серьёзно, оказывается. Особый курс, особые заказы… Что это за фирма такая? Негосударственное учреждение по подготовке киллеров экстра-класса? Да и название у неё подходящее: "Альтаир", в переводе с арабского то ли "Летящий ветер", то ли "Летящий с ветром" или"… по ветру", Безымянный его знает. — Какие тренировки? Зачем тренировки?
— Особая подготовка, — теперь её глаза уже с жалостью и какой-то мягкой грустной тоской смотрели на меня, изучая моё лицо. — Увы, она необходима.
— Но зачем? — любопытство терзает меня всё больше и больше, не просто высовывает свой дёргающийся носик из-за угла, а уже нагло машет пушистым хвостиком у всех на виду.
— А чтоб не помер ты через секунду после принятия заказа, — честно отвечает она, и вдруг её руки снова касаются моего живота, почему они так тяжелы? Я поднимаю глаза, смотрю на неё в упор, пытаясь отыскать хоть миллиграмм иронии в последних сказанных ею словах и к своему вящему ужасу и паническому страху своего добродушного любопытства не нахожу. Вот это да… Влип, очкарик!