Курьезы холодной войны. Записки дипломата
Шрифт:
До того как Бим ещё успел выпрямиться, генерал протянул ему навстречу руку и по-военному чётко представился: «Генерал Антонов, КГБ».
Это совершенно невинное по намерению представление прозвучало как раскат грома. Принимая во внимание взбудораженное состояние американского посла и пока ещё непонятные для него обстоятельства его появления в этом странном изолированном месте за высокой каменной оградой, военное звание и пресловуто устрашающее название всемирно известного учреждения прозвучали над головой посла как удар грома.
На какие-то секунды посол, казалось, был под воздействием шока. Сначала он от неожиданности
— О! Да-да. Конечно… Я — Джакоб Бим. Очень рад с вами познакомиться, — выжал из себя посол и затем повернулся ко мне, как бы ища в моём лице защиты.
— Генерал Антонов отвечает за безопасность советского руководства и высоких зарубежных гостей, — добавил я в пояснение лапидарного представления одного из высших работников КГБ, желая несколько сгладить произведенное им впечатление на посла США.
— О да, конечно… Об этом полезно знать… Несомненно, генерал, ваша работа связана с очень высокой ответственностью, — произнёс Бим и снова повернулся ко мне, но в этот раз с вопросом-предложением. — Министр, должно быть, уже меня ждёт… Я думаю, что мне не следует его больше задерживать… Меня вызвали довольно срочно…Как нам к нему здесь пройти? — спросил он.
Мне показалось, что Биму не только хотелось поскорее подойти к развязке всей затянувшейся истории встречи с министром, но и оказаться подальше от компании бравого генерала. Однако вопреки этим ожиданиям именно Антонов взял на себя долг проводить посла в помещения, которые он охранял.
— Мне доставит большое удовольствие проводить вас в особняк, — быстро ответил генерал на своём ходульном английском языке, использовав хорошо заученную, но полезную фразу.
Вслед за этим он повернулся в сторону дверей особняка, подал условный сигнал одному из своих подчинённых, стоявших у входа, и прошёл вперёд, ведя нас за собой. У самого прохода во внутренний вестибюль генерал Антонов остановился, вежливо пропуская Бима. Когда я поравнялся с ним в проёме дверей, он быстро шепнул мне, что всё получилось очень хорошо.
Мы вошли в очень просторное фойе особняка. Бим, не останавливаясь, дошёл до самого его центра и только там оглянулся на нас, не зная, куда идти дальше. Пока мы с Антоновым подходили, он с любопытством разглядывал незнакомое помещение.
Генерал на ходу отдал несколько коротких распоряжений своим подчинённым и, поравнявшись с послом, сказал:
— Эта комната очень хорошая, о’кей?
Он при этом довольно потёр руки, как будто показывал редкий музейный экземпляр.
— Да, она очень приятная, — с готовностью согласился Бим, плохо скрывая чувство некоторого дискомфорта в присутствии советского генерала КГБ.
И как бы в подтверждение нашего общего согласия с этим мнением, мы все стали более подробно рассматривать холодный и унылый интерьер этого странного помещения. Прямо перед нами несколько за центром зала находилась невысокая паркетная платформа, на которую вели две-три ступеньки из того же материала. На этом небольшом возвышении был поставлен кофейный столик с двумя стульями. Глядя на них, я вспомнил, что их там раньше не было, и понял, что их поставили впопыхах, пока я ездил за Бимом. По правую и левую стороны от платформы симметрично поднимались несколько ступенек, каждая из которых
— Да, это довольно приятный зал, — вновь подтвердил Бим подсказанную ему оценку неприветливого помещения. — Куда нам теперь идти? — обратился он ко мне с вопросом.
Услышав это, очень довольный и улыбающийся генерал Антонов сделал шаг в сторону платформы со столом и двумя стульями и, взмахнув руками, как бы приглашая, предложил Биму на своём английском:
— Пожалуйста, сядьте здесь несколько минут, о’кей? Сейчас вы ждёте уже недолго, о’кей?
Осознав, что его снова приглашают ждать, посол вопросительно и недоумённо посмотрел на меня, выражая своим взглядом одновременно удивление, разочарование и истощённое терпение. Я в свою очередь тоже не был подготовлен к такой неожиданной задержке и внутренне разделял удивление утомлённого посла.
После всего того, что с ним произошло вслед за телефонным звонком от имени А. А. Громыко, Джакоб Бим, по-видимому, уже чувствовал себя на пределе напряжения. А сейчас вновь от него требовалось ещё одно усилие: сдерживать себя перед лицом нараставшей неопределённое™ в связи со звонком от имени министра и всей этой почти детективной историей с её переменой места встречи, сменой автомобиля, скоростным проездом по улицам мимо остановленного транспорта, изолированным особняком в глухой части города, сюрреалистическим залом в виде странного театра, где хозяином выступал генерал КГБ, и теперь ещё новым ожиданием. Выдержкой и терпением американского посла можно было лишь восхищаться.
— Ну что же… Я надеюсь, что на этот раз ждать действительно придётся недолго, — сказал посол, поднимаясь за Антоновым к платформе и садясь за стол на один из стульев. Как его голос, так и его внешний вид говорили об эмоциональной усталости.
— Просто очень замечательно, — прокомментировал наш гостеприимный хозяин, когда его гость, наконец, нашёл удобную позицию для своих длинных ног на узкой площадке платформы. — Извините меня, пожалуйста, один момент, о’кей? — сказал он Биму и спустился ко мне вниз.
— Скажите, а что он пьёт? — спросил генерал, оказавшись рядом со мной. — Водку, коньяк, виски, вино? — конкретизировал он имеющееся меню.
— Насколько я помню, он пьёт очень мало, да к тому же для этого, наверное, несколько рано, — ответил я. — Однако, видимо, лучше спросить у него самого. Мне кажется, что он после всего этого немного устал.
— Хорошо. В таком случае спросите у него лучше вы. Он с вами чувствует себя более свободно. Вы ведь больше друг с другом знакомы, — сказал генерал и добавил — Вам туг будет нужно побыть с ним в компании ещё немного. — Взглянув на одиноко сидящего на платформе посла, он кивнул головой в сторону сцены и заговорщицки сообщил: — Они ещё для него не готовы.