Курильская обойма
Шрифт:
– Я это уже поняла, – глухо ответила она, с силой швыряя плоский окатыш в воду.
– А вот и я! – издали громко закричал Роман, тарахтя ботинками по камням. – Простите, был срочный звонок из древнепрестольной, задержали…
– Ничего, – обернувшись к нему, сказала Наташа. – Мы не торопимся.
Ему показалось, что его приход принес ей облегчение. Похоже, зануда Александр порядком донял девушку институтскими интригами. А она так рвалась на остров, хотела отдохнуть от городской суеты. Отдохнула…
«Эге, – подумал Роман с сочувствием, – да мы с тобой в одной упряжке, милая…»
– Ну
Александр как-то сразу сник, зато Наташа улыбнулась и махнула рукой вправо, в сторону отвесной скалы, вдающейся в море.
– Надо пройти туда. Недалеко, метров триста…
– Да хоть четыреста, – молодцевато откликнулся Роман. – До вечера далеко, почему бы не прогуляться в хорошей компании?
– Ну, тогда идемте, – сказала Наташа, направляясь к скале.
Если бы эта скала от вершины до подножия шла строго вертикально, она бы смыкалась с водой, и тогда, чтобы обойти ее, пришлось бы замочить ноги. Но за многие годы приливы сильно подточили ее основание, поэтому внизу образовалась глубокая выемка, позволявшая пройти на другую сторону скалы посуху.
Пригнувшись, Наташа привычно шла под нависшим потолком, гладким, как бильярдный шар. Роман, не без удовольствия созерцая ее филейные выпуклости, туго обтянутые брючками, двигался следом. В арьергарде шаркал тяжелыми ногами Александр. Павел к ним так и не присоединился. Очевидно, он был дежурным по лагерю и остался мастерить ужин.
Обогнув скалу, Роман вслед за Наташей вышел на плоскую мшистую поляну, усеянную громадными круглыми валунами. Казалось, здесь только что играли великаны в какую-то диковинную игру. Не доиграв, они вышли на перерыв, отдохнуть и подкрепиться, оставив лежать мячи до своего возвращения.
– Прямо площадка для гольфа, – сказал изумленный Роман, подходя к одному из «мячей», достигавших метров пяти в диаметре.
– Мы ее так и называем, – сказала Наташа. – Здорово, верно?
– Угу… – кивнул Роман, трогая теплый камень ладонью.
Даже на ощупь чувствовалась многотонная тяжесть этого «шарика». Его красновато-серые бока напомнили Роману что-то полузабытое из школьных учебников.
– Это гранит? – спросил он неуверенно.
– Гранит, – подтвердил Александр, поглаживая хозяйской рукой соседний камень.
– Он же очень твердый. Интересно, кто эти камешки так обтесал? Какие-то древние люди?
– Нет, не люди, – загадочно ответил Александр.
– Тогда кто? Неужели вода? – с дотошностью отличника допытывался Роман.
Он обрадовался, что молчаливый Александр наконец заговорил, и заговорил с охотой. Наверное, Роман случайно коснулся одной из его любимых тем, чем моментально растопил сердце ученого.
– Лава.
– То есть? Вы хотите сказать… это сделала лава, которую выбрасывают вулканы?
– Именно так, – с профессорской улыбочкой кивнул Александр.
– А что, здесь, – Роман сделал округлый жест рукой, – на острове, было такое сильное извержение?
– Когда-то, миллионы лет назад, безусловно. И не одно. Здесь проходили сотни и тысячи извержений. Курилы, так же как и Япония, и весь Гавайский архипелаг, находятся на границе столкновения мощных тектонических плит. Все эти острова поднялись со
– Не слишком уютно было когда-то в этих местах? – поежился Роман, внимательно слушавший ученого.
– Да уж, – засмеялся тот. – Вода буквально кипела на громадном пространстве. В воздух на многие тысячи километров поднимались огромные столбы пара, летели во все стороны раскаленные камни, бурлила лава, заливая океаническое дно своими потоками. Суша словно вырастала из-под воды, образованная остывающей лавой и скальной породой.
– Хорошо, что мы родились, когда все уже закончилось, – заметил Роман.
– Отнюдь не закончилось, – покачал лохматой головой Александр. – До сих пор на дне океанов и морей происходят многочисленные вулканические явления. И не только на дне океанов. По всей поверхности суши наблюдаются регулярные извержения, сопровождаемые землетрясениями той или иной мощности. Эти «шарики» лежат здесь не более сотни лет. Активность движения тектонических плит очень высока, и человечество ждут еще многие беды, принесенные их столкновениями.
– Невеселый прогноз. И что, никак нельзя повлиять на эти самые тектонические плиты?
– Ха-ха-ха, – раскатисто захохотал Александр. – И как ты себе это представляешь?
– Ну, не знаю… Ты же ученый, – перешел на «ты» и Роман, – тебе и карты в руки.
– Ладно, попробую объяснить, – сжалился, вдоволь нахохотавшись, Александр.
– Сделай милость, – пробурчал Роман.
– Согласно новой глобальной тектонике, верхняя жесткая оболочка Земли – литосфера – состоит из семи-восьми гигантских плит неправильной формы, – щуря медвежьи глазки, тяжеловесно начал Александр. – Это Тихоокеанская, Северо-Американская, Южно-Американская, Африканская, Евро-Азиатская, Индийская и Антарктическая плиты. В несколько раз меньше плита Наска, но и она причисляется к крупным плитам. Кроме названных, существует еще несколько десятков малых плит. Толщина крупных плит – от десяти до восьмидесяти километров под океанами и двести-триста километров на континентах. А горизонтальные размеры достигают десяти-пятнадцати тысяч километров.
Роман присвистнул. Но Александр уже увлекся и его удивления не заметил.
– Эта система плит не является постоянной. Жесткие, спокойные внутри глыбы-платформы, на которых покоится вся поверхность Земли, скользя по пластичным внутренним слоям, находящимся в почти постоянном, очень медленном движении, перемещаются под воздействием конвекционных течений, поднимающихся из высокотемпературных глубин. Таким образом, границы между плитами являются геологически активными зонами. Одни плиты двигаются навстречу друг другу и иногда даже перекрываются, другие расходятся в стороны, третьи скользят вдоль границ в противоположных направлениях. Каждый тип этих движений порождает определенный тип разломов, и все они вызывают тектонические землетрясения.