Курильский десант
Шрифт:
На другом участке вскоре после этого появилось несколько японских офицеров также с белым флагом. Они двинулись к нашим позициям и, размахивая полотнищем, вызывали советских парламентеров. Генерал П. И. Дьяков послал навстречу им своего заместителя полковника П. А. Артюшина и майора-пограничника П. И. Реву с переводчиком-японистом. Встреча произошла на нейтральной полосе. Учтиво козыряя и подобострастно раскланиваясь, японские представители заявили о готовности их командования вести переговоры о заключении перемирия и порядке сдачи оружия советским войскам. Однако они не предъявили никаких официальных документов, и поэтому им было сказано, что переговоры с ними могут быть продолжены лишь по предъявлении соответствующих полномочий или письма японского
В обусловленный срок японские парламентеры не появились. Стало ясно, что противник выжидает, пытается выиграть время и, возможно, готовит новую провокацию. Надо было заставить его действовать в духе приказа японского императора. Напомнить об этом противнику изъявил готовность начальник политотдела 101-й стрелковой дивизии полковник М. А. Алентьев. После некоторых колебаний генерал Дьяков принял это предложение. И вот уже несколько наших офицеров и бойцов во главе с начподивом па машине, с флагом парламентеров, направились за линию фронта — в расположение вражеских войск. Они скрылись из виду. Наступило томительное и тревожное ожидание: когда, и вернутся ли наши товарищи, ведь от коварных и наглых самураев можно было ожидать всякое. Однако противник не посмел пойти ни на какие новые выходки, и наши посланцы возвратились с сообщением о том, что японские представители через полчаса будут в указанном им месте.
С небольшим опозданием японские офицеры прибыли в назначенный пункт во главе с капитаном Ямато. Он заявил, что представляет командира 73-й японской пехотной бригады, командующего гарнизоном войск на Шумшу, который просит советское командование прекратить всякие боевые действия, начать переговоры о капитуляции. Никакими документами о своей миссии он также не располагал, и ему было популярно разъяснено, что переговоры советское командование будет вести только с представителем высшего японского командования в северной части Курильских островов и что для их началанужно личное официальное сообщение об этом командира 91-й японской пехотной дивизии генерал-лейтенанта Цуцуми Фусаки.
Только после этого в расположение наших войск прибыли для переговоров официально уполномоченные командир 73-й японской пехотной бригады генерал-майор Сузино Ивао, начальник штаба 91-й пехотной дивизии противника полковник Янаока Токедзи и подполковник Кончитани Муонори. Они вручили генералу Дьякову для последующей передачи мне текст сообщения командующего японскими войсками в северной части Курильских островов, командира 91-й японской пехотной дивизии Цуцуми Фу саки на имя «Командующего советскими войсками в северной части Курильских островов». Он гласил:
«Наши войска получили свыше следующий приказ:
1. Войскам сегодня, 19 числа, к 16.00 прекратить всякие боевые действия.
Примечание: оборонительные действия, предпринимать которые мы вынуждены в связи с активным вторжением противника, не являются боевыми действиями.
2. Наши войска на основании этого приказа сегодня, 19 числа, в 16.00 прекращают всякие боевые действия.
Примечание: если после этого наши войска будут атакованы, я на основании упомянутого приказа возобновлю оборонительные действия.
3. Поэтому прошу ваши войска к 16.00 прекратить боевые действия.
16
Финал. Историко-мемуарный очерк о разгроме империалистической Японии в 1945 г. М.; Наука, 1969, изд. 2-е, стр. 184.
Тогда же японские парламентеры передали нашей стороне письменное заверение командира 91-й пехотной; дивизии о том, что японские войска, располагающиеся на островах Шумшу, Парамушир, Онекотан, с 9 часов 19 августа прекращают всякие боевые действия, согласны
После ухода вражеских посланцев мы усилили наблюдение за тем, что делается в войсках противника. Было установлено, что из глубины обороны японцы подтягивают к линии фронта пехотные подразделения, артиллерию, танки. Мы вновь убедились в том, что противник с какой-то целью затягивает капитуляцию, не складывает оружия. В связи с этим я приказал генералу Дьякову укреплять нашу оборону, совершенствовать боевые порядки, быть в постоянной готовности к наступлению.
К этому времени штаб КОР изучил обращение Цуцуми Фусаки и подготовил ответ на него. Завизировав этот документ, я поручил доставку его полковнику П. А. Артюшину, моему консультанту по морским вопросам — представителю Петропавловской военно-морской базы капитану 3 ранга B.C. Денисову, начальнику штаба Камчатского морпогранотряда майору П. Д. Ковтуну и представителю управления КОР старшему лейтенанту И. Н. Сабашвили. Вручив наш ответ генерал-майору Сузино Ивао для дальнейшей передачи генерал-лейтенанту Цуцуми Фусаки, они предупредили японскую сторону, что советское командование ожидает от японского командования срочных и действенных мер по выполнению требований врученного им письма. В нем говорилось:
«Ваш текст сообщения, переданный через парламентера, получен в 14.00 19 августа с. г.
Боевые действия прекращаются при условии:
1. Немедленно прекратить всякое сопротивление.
2. Немедленно отдать приказ своим войскам о сдаче оружия советским войскам на местах.
3. Всех солдат и офицеров для передачи в плен на острове Шумшу к 24.00 местного времени 19 августа с. г. собрать в районе 8 км северо-восточнее Катаока, а на о. Парамушир — в 5 км севернее Касивабара -20.8.45.
4. О сдаче в плен остальных солдат и офицеров с других островов будет указано дополнительно.
5. Ответственность за сохранность и исправное состояние вооружения, сооружений как сухопутных, так и морских (складов, портов) по состоянию на 16.00 19.8 возлагаю на вас». [17]
17
Финал. Стр. 285.
В этом нашем ответе предписывалось японскому военно-морскому командованию представить советской стороне план режима плавания судов вдоль восточного и западного побережий Курильских островов со схемами минных заграждений, а также документы по заминированию участков на суше, портов, сооружений и зданий. В заключение в нем указывалось, что всем японским офицерам, солдатам и населению гарантируется безопасность жизни и сохранение личного оружия невоенного образца. Было определено точное место и время новой встречи представителей сторон.
В связи с началом переговоров боевые действия на линии фронта прекратились, но тишина была обманчивой. Каждая из сторон внимательно следила за другой, и там, где японцы пытались мелкими группами атаковать наши позиции, возникали короткие ожесточенные стычки. Но командиры наших частей и подразделений внимательно следили за тем, чтобы мое распоряжение о прекращении огня — на время переговоров — соблюдалось повсеместно.
Получив донесение от генерала П. И. Дьякова о том, что японская сторона известила о выезде своих представителей в расположение наших войск в установленное им время, я покинул плавучий командный пункт («ТЩ-334») и высадился на берег. На этот раз японцы были точны. В 16 часов мы встретились с ними у специально поставленного стола на открытой небольшой возвышенности, неподалеку от места высадки нашего десанта. Отсюда хорошо были видны панорама недавних боев, подбитые и сожженные японские танки. Вместе со мной были генерал П. И. Дьяков, полковники М. А. Алентьев, П. А. Артюшин, подполковник Ф. А. Слабинский, майоры П. Д. Ковтун и П. И. Рева, капитан 3 ранга B.C. Денисов, офицеры штаба и политотдела 101-й дивизии.