Куриный бульон для души. 101 вдохновляющая история о сильных людях и удивительных судьбах
Шрифт:
За мной ухаживал добрый медбрат по имени Рэнди. Он зашел в мою палату и предложил мне выговориться. Целый час я рассказывала ему о своей жизни, которая в последние десять лет была довольно сложной. Моя мать постоянно меняла бойфрендов, но все они оказывались наркоманами или психически неуравновешенными людьми, которые все проблемы решали кулаками. Мы жили в ужасной нищете и экономили на мелочах. Когда у нас в доме появлялась теплая вода, это был настоящий праздник.
Я призналась Рэнди, что уже в пятнадцать лет пыталась дважды покончить с собой. За последние четыре года я часто резала себя лезвием, надеясь, что физическая боль поможет забыть о проблемах и невзгодах. После окончания школы
5
Лекарство от простуды производства компании Procter & Gamble (прим. пер.).
Рассказав Рэнди все это, я разрыдалась. Он молчал.
– Мне кажется, – сказал он наконец, – что ты уже научилась выживать. Но смысл жизни не только в выживании. Хватит выживать. Теперь пришло время радоваться.
Он с нежностью взял меня за руку.
– Забудь прошлое. Забудь все плохое, что тебе пришлось пережить. Научись радоваться жизни. Обещай мне, что ты это сделаешь.
Я схватила Рэнди за обе руки и произнесла: «Да, обещаю!»
В психиатрической лечебнице я вела дневник, в котором описывала свои чувства и переживания. Я пробыла там всего три страшных дня, но за это время поняла больше, чем некоторые понимают за всю жизнь. Сестры в психлечебнице укоряли меня за то, что я хотела покончить с собой. Они говорили, что жизнь – это подарок, который я должна ценить.
На третий день я наконец почувствовала себя достаточно сильной, чтобы жить дальше. Мне надо было измениться, избавиться от плохих привычек, извиниться перед одними людьми и по-новому построить отношения с другими. Я перестала принимать наркотики.
Прошел год. Я пишу книги и продаю свои произведения онлайн. Я занимаюсь благотворительным фондом, помогающим музыкантам, а также работаю в компании по продаже шляп, которая перечисляет часть своих доходов в больницы. У меня прекрасные друзья, ситуация в семье стала нормальной. Я наконец-то чувствую себя счастливой. Теперь я не просто выживаю. Я живу не только ради себя, но и ради друзей, которые помогли мне в самое тяжелое время моей жизни. Я выполнила свое обещание, сдержала слово, начала новую жизнь и научилась радоваться.
Хэйли Грэхам
Мысли о будущем, воспоминания о прошлом
Нельзя начать все сначала, но можно сегодня начать жить по-новому и сделать так, что итог будет совсем другой.
В тот день, когда я возвращалась домой, мои коленки, локти и лицо были разбиты в кровь. Мы с ребятами играли в «царя горы», и я несколько раз сильно и больно упала. Мне было всего восемь лет.
Моя мать могла бы меня пожалеть, но на это я, честно говоря, не рассчитывала. Увидев меня, она схватила меня за волосы и начала трясти, как куклу, а потом сильно отлупила. «Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не доводила себя до такого состояния!» – кричала мать.
В детстве побои были для меня привычными. Я выросла в семье, где считалось нормальным применять к детям физические наказания. Из поколения в поколение детей воспитывали именно так. Судя по тому, как сложилась жизнь моих предков, никто от этого сильно не пострадал, не стал преступником или наркоманом. «Если
Мой отец умер, когда мне было два года, поэтому нас с сестрами воспитывали мать, бабушка и тетя. Поскольку среди моих воспитателей были еще две женщины, я регулярно получала еще больше тумаков.
Никто в семье не делал секрета из наших методов воспитания. Бабушка хвасталась, какими послушными выросли ее шестеро детей. И все почему? Потому что на них розог не жалели.
На моей памяти детей били руками, швабрами, тапками или деревянной палкой. Не было точно определено, за что именно надо наказывать. Как я уже писала, меня отлупили за то, что я разбилась в кровь. Били деревянной палкой, когда я ходила по дому босиком. Били за пререкания со взрослыми (это считалось одним из самых серьезных нарушений) и за то, что я бросала грязь на крыльцо соседей. Били, когда я оказывалась в неправильном месте в неправильное время. Это делали мать, бабушка или тетя – любым описанным выше способом по любой части тела.
В детстве меня били так часто и много, что у меня, наверное, появился иммунитет к боли – как у бактерии может развиться иммунитет к антибиотику. Так говорила моя мать. Но хуже всего были не физические наказания, а психологические издевательства.
Когда мне исполнилось одиннадцать лет, мать уехала на работу, с которой возвращалась в отпуск только раз в году. Целый месяц после ее отъезда я плакала по вечерам, разглядывая ее фотографию, которую держала у себя под подушкой. Но горечь расставания с матерью я испытывала гораздо дольше.
Я осталась с бабушкой и тетей. Побои продолжались, но больнее всего мне становилось от замечаний тети, которая была очень остра на язык. Тетя любила издеваться над моим внешним видом. Она говорила: «Ты надела сережки и вообразила себя красавицей?» Или: «Представляю, как ты выглядишь на танцах. Как скелет, который встал из могилы и трясется перед тем, как развалиться». После каждой такой шутки тетя заливалась смехом, от которого мне становилось тошно.
Тетя знала мои слабые места и била прямо в них. Я полагала, что спасти от бедности и нищеты меня может только хорошее образование. Я хорошо училась и рассчитывала на свои успехи в учебе. Но тетя постоянно говорила мне: «Хочешь поступить в колледж? Губу-то не раскатывай! Тех денег, которые присылает твоя мать, на оплату обучения не хватит!»
После этих слов у меня темнело в глазах. Я верила в добро и надеялась на лучшее будущее. Я считала, что каждый раз, когда невинного человека оскорбляют или обманывают, Господь видит это. Он воздает пострадавшему добром за те несправедливости, которые тот пережил. Я, как утопающий за соломинку, держалась за эту веру.
Много раз, не в состоянии заснуть, я лежала в кровати и сквозь тонкую занавеску смотрела на растущее во дворе дерево-сандорик. Стрекотал вентилятор на потолке, и на стене моей спальни чуть покачивались тени. Я лежала в темноте и размышляла о своих проблемах. Я не могла обсуждать их ни с бабушкой, ни с тетей.
В одну из таких грустных ночей я поняла: у меня, моей матери, бабушки и тети была одна общая черта – мы оказались жертвами своего воспитания. Буду ли я относиться к своим детям так, как относились ко мне? Я пообещала себе сделать все возможное, чтобы этого не произошло.
В моем настоящем не было ничего привлекательного, поэтому я мечтала о будущем. Я вырасту, перестану жить в бедности, не буду беспомощной, и надо мной не смогут издеваться. После этих оптимистичных мыслей я просыпалась по утрам, готовая ко всему хорошему, что мог принести мне новый день.