Куропаты - змеиный поцелуй Америки

Лепешко Емельян Николаевич

В последующем причину этого умышленного обмана, допущенного Сергеенко, придётся выяснять. Возможно, решили держать под контролем одни Куропаты как место сбора всех националистически настроенных «оппозиционеров». Совершенно ясно, их в одном месте легче контролировать, чем шатания толпы правдоискателей под водительством «незнайки» Кузнецова по разным местам в пригородах Минска. Дать им отдушину, держать под постоянным контролем, спуская таким образом пар, подобно клапану при излишнем давлении в паровом котле.

Было всегда и есть теперь указание сохранять подобные места захоронений приговорённых к высшей мере наказания в тайне, чтобы не вызывать ненужного ажиотажа родственников и других заинтересованных лиц. Потому подобные карты-схемы носят гриф не государственной, а служебной тайны —

«секретно». Приговоры же к высшей мере наказания после войны, по рассказам В. Я. Жура, в исполнение приводились в специально оборудованном для этого помещении тюрьмы. До войны на природу, в открытые лесные массивы, расстреливать, как правило, не вывозили, не вывозят и теперь тоже, чтобы не привлекать излишние силы для охраны, да и в целях элементарной конспирации. Таким образом многократно усиливается режим секретности проводимого мероприятия, да и просто увеличивается степень безопасности для самих сотрудников-исполнителей. Хоронить же, как правило, вывозят уже бездыханные тела казнённых на специально выделенные для этих целей участки. Недаром в книге Тарнавского, Соболева и Горелика «Куропаты: следствие продолжается» упоминается, что на автозаки НКВД выли деревенские собаки. Всем известно, что собаки воют на запах покойников.

Вся доказательная база в проведённых Прокуратурой Белоруссии следствиях опирается исключительно и в основном на свидетельские показания. Следователи как бы не знали, забыли о наличии других следственных действий, боялись привлекать специалистов, проводить следственные эксперименты, экспертизы вещей и документов, как огня боялись архивов. Обожглись на следственном эксперименте с Н. В. Карповичем. Наблюдается оплошность с определением возраста деревьев, сокрытие данных об изделиях из драгметаллов в могилах. Вот почему следователей больше не приглашали на следственные эксперименты, не привозили для таких целей ни одного свидетеля. Да и сами свидетели не проявляли желания уточнять на местности увиденное до войны. В том убедилась и Общественная комиссия. Все свидетели категорически отказывались показаться в Куропатах, на местности уточнить свой рассказ! Стыдились, видимо, при покойниках, лежащих в могилах, придумывать и бессовестно лгать.

Но один свидетель, М. И. Позняков, нашёлся сам: прислал из Кубани письмо С. С. Шушкевичу, в котором прямо сообщил, что является очевидцем расстрелов на холме в Куропатах евреев гитлеровцами. В дальнейшем на месте показал следы земляных бараков, а также где у гитлеровцев стоял станковый пулемёт, из которого они расстреливали людей. Аналогичные данные получила от подсудимых-карателей и свидетелей судебная коллегия на заседании в 1950-е годы в отношении троих полицаев, прославившихся расстрелами в Зелёном Луге, Дубовлянах, Паперне, Кожухово. «Зелёный Луг» — это название довоенного совхоза, на землях которого возвышается холм тех самых Куропат. У подножия холма располагались постройки бригады совхоза, которые примыкали к концу улицы деревни Готище.

Данное заседание судебной коллегии описано в двух номерах газеты «Советская Белоруссия» в сентябре 1988 года. Описано независимо от следствия, проводимого в Куропатах. Параллельно с ним. Как установлено в ходе судебного заседания, подсудимый — полицай И. И. Минкевич — нёс охрану по периметру забора гетто. В ходе судебного следствия было доказано, что в один из дней осени 1941 года он конвоировал на расстрел в Куропатах группу узников. Как установил суд, И. И. Минкевич застрелил еврейку по имени Дора у подножия куропатского холма, так как та попыталась бежать и скрыться в кустах [2].

Проявился по воле 3. С. Позняка неоднократно уличённый во лжи, описанный ранее в разных ролях и ракурсах, набивший оскомину увёртками Н. В. Карпович, которого обоснованно можно назвать не свидетелем, а купленным за американскую валюту 3. С. Позняком мифотворцем — по желанию покупателя. Все остальные свидетели, представленные Прокуратурой БССР в обнародованных описаниях, только заявляли, что знают, как и все остальные жители деревень, о расстрелах. Полсотни поименованных свидетелей знают, просто знают и всё тут. Потому что, мол, об этом знают все. Складывается впечатление, что с этими знаниями они родились.

Отлично предварительно поработали братья Луцкевичи, нашли, подготовили свидетелей-агитаторов, создали «общественное мнение». Хотя ни один из представленных свидетелей не заявил, что видел сам хотя бы один факт расстрела.

А ещё 45 человек, ни много ни мало, слышали о расстрелах в Куропатах. Изучавший уголовное дело член Общественной комиссии А. В. Смолянко в книге «Куропаты: гибель фальшивки» отметил, что в 13 томах следственного дела, с которыми он ознакомился в прокуратуре, подшиты списки, отпечатанные на машинке, с указанием фамилий, года рождения свидетелей. Там же в двух-трёх словах передано содержание их показаний: «не видел, не знаю», «помню разговоры», «знает много, но не скажет», «знаю, но говорить не буду», «помню слабо» и т. п. [3].

Следователи Прокуратуры БССР не хотели слушать и услышать не только М. И. Познякова, но даже членов Правительственной комиссии, если это разрушало версию 3. С. Позняка. Герой Советского Союза, национальный герой Белоруссии и России, один из руководителей Минского партийного подполья в годы войны, наконец, член Правительственной комиссии по расследованию трагедии в Куропатах Мария Борисовна Осипова в письме в газету «Правда-5» с горечью писала: «Совесть и память не дают мне права молчать. Потому что речь идёт о трагедии, постигшей многие тысячи людей, захороненных на северной окраине Минска. Место это широко известно сейчас под названием Куропаты не только в Белоруссии и России, но и во всём мире. Как и вывод следствия, построенный по одной версии: обнаруженное в 1988 году массовое захоронение — жертвы НКВД. Именно это всё время внушают людям «демократические» средства массовой информации и руководители Белорусского народного фронта (БНФ). Они изначально сделали Куропаты орудием, с помощью которого стали расшатывать стабильность общества, наносить удары по тогда еще единому Советскому государству. Но уже тогда многие понимали, что в основе этого дела лежит обычна фальсификация. Даже то, что такого названия местности — Куропаты — ни на топографических картах, ни в обиходе местных жителей, ни в описании событий до 1988 года вообще не существовало, и появилось оно одновременно с возбуждением уголовного дела, не могло не вызвать настороженности. Да и вывод следствию ещё до его начала был подсказан, а точнее — задан руководителями Белорусского народного фронта, набиравшего тогда силу. Именно они бросили в массовое сознание свою эмоционально окрашенную версию: мол, «НКВД расстреливал здесь людей, как куропаток». Это было излюбленным выражением лидера БНФ 3. Позняка. Под вывод, сделанный бэнээфовцами ещё до начала следствия и дружно подхваченный «демократами» и западной прессой, спешно подгонялось всё дело.

Судите сами. Комиссия была создана летом 1988 года, а в начале 1989 года уже было опубликовано её сообщение, неизвестно, кем написанное и кем подписанное. В столь же короткий срок в Москве была издана книга «Куропаты: следствие продолжается». Тогдашний прокурор республики Тарнавский, следователи направо и налево раздавали интервью, убеждая общественность в том, что они уже установили. Однако у лжи короткие ноги. 12 из 21 члена Правительственной комиссии по расследованию куропатской трагедии, в работе которой довелось участвовать и мне, на основании неопровержимых фактов не согласились с выводами следствия. Да и как было согласиться, если следователи не захотели увидеть разветвленную сеть фортификационных сооружений, плотно ограждающих захоронения, а окопы, пулемётные гнёзда, траншеи, земляные бараки превратили в могилы. Словом, все явные доказательства того, что массовые расстрелы здесь проводились фашистскими карателями, просто-напросто отмели».

Но это только начало.

По оценке следователей последних лет БССР, в захоронениях в Куропатах — не менее 30 тысяч жертв. Однако, по официальному сообщению КГБ Белоруссии и данным архивов, с 1920-х до 1950-х годов по решениям судебных и внесудебных органов по всей Белоруссии органами НКВД — МВД — МГБ расстреляли 25 064 человека. В раскопанных куропатских захоронениях обнаружено примерно 20 % останков женщин в то время, как за все годы по всей республике органами внутренних дел было расстреляно лишь полсотни женщин.