Курорт
Шрифт:
— Что если мальчишка получил ранение и просто истёк кровью в какой-нибудь расщелине?
— Мы прочесали горы вокруг мелким гребнем и ничего не нашли.
— Думаешь, его взяли в плен? — с надеждой спросила де Вега.
— Именно этот вариант объясняет отсутствие тела и следов взрыва.
— Его могли выкинуть за борт в море. Тогда, даже если взрыв был, из-за шторма его не заметили бы. Или же… Ты не думал, что он отправился с нашими врагами добровольно?
— Конечно нет. Его поисками занимается СБ и Канцелярия. О секретности можно забыть, пришлось даже привлечь твою подругу, чтобы
— Возможно, это и к лучшему? — неуверенно предположила Императрица. — Ты же можешь заплатить выкуп за своего «сына», не так ли? Африканкам нужны деньги… или земли.
— Предлагаешь отдать за Каррера Аллату? — Лукас хмуро посмотрел на супругу. — Если я заикнусь о подобном, то не доживу до конца заявления.
— Не Аллату, но что-нибудь другое…
— Это равносильно измене, Мартина, — покачал головой Лукас. — Опять начнут вопить о том, что де Вега недостойны трона. Даже факт переговоров с врагом в такое время может быть фатальным для нас.
— Я знаю, — прикрыла глаза де Вега. — С этими больницами, целителями и обследованиями я не могу ни о чём думать, кроме беременности. На фронтах всё плохо, да?
Лукас помолчал, глядя в пол, потом всё же признался:
— Бои идут в пригородах Аллаты.
— Что!? — вскинулась Мартина. — Ты же говорил…
— Так и было, дорогая! — Лукас поднял руку, призывая супругу к молчанию. — Мы здорово потрепали агрессора в прибрежной зоне, но нас подвела аномальная погода. Годовая норма снега за неделю, а потом морозы за тридцать и штормовые ветра. Бронеходы стоят на месте, авиация бездействует, а твари, выведенные Эван, свирепствуют. Я все силы бросил на то, чтобы вывезти людей, но ты представляешь масштабы эвакуации? Сотни тысяч человек, а дороги перегружены.
— Это правда, что…
— Да, — кивнул супруг. — Эти существа — людоеды. Эван выпускают их на охоту каждую ночь. Те идут стаями на звук и запах людей не хуже волков, причём не лезут на крупные армейские подразделения. Нападают на гражданских лиц, одиночный транспорт и мелкие группы. В провинции смятение, были случаи призывов к капитуляции.
— И что ты сделал? — затаила дыхание Мартина.
— Приказал расстреливать паникёров на месте, — жёстко ответил Император. — Только так мы можем удержать фронт и Аллату.
— А что внутри страны? Святоши не ударят нам в спину?
— Всех бывших Агилера я призвал в армию. Из них формируют команды по борьбе с чудовищами и ставят на самые опасные участки. И если кто-то решиться отступить без приказа, то расстреливают весь отряд.
— Думаешь, это поможет? — засомневалась Императрица. — Нас и так постоянно обвиняют в излишней жестокости и мстительности.
— Всю эту кашу заварили Агилера, и я не позволю им отсиживаться в тылу, когда верные мне Роды теряют своих дочерей и сыновей. Да и другим пример хороший. Поверь, после моего указа о формировании заградотрядов дисциплина только улучшилась.
— Хм…
— Но есть и хорошие новости. Ван и Чоу окончательно увязли в дальневосточных сопках. Не ожидали, что мы сможем так активно использовать авиацию в период штормов. В прибрежной зоне дирижабли слабы, но как только
— Из Англии вестей нет?
— Лорды выжидают, — усмехнулся де Вега. — Флот в состоянии боевой готовности, но не выходит в открытое море. Видимо, адмирал Морено так напугала Лондон «рейлганом», что те никак не сообразят, что же делать.
— Значит, всё решится в противостоянии с Африкой, как, впрочем, и всегда, — констатировала беременная. — И всё же, Лукас, что с Каррера?
— Зная характер Доминика, уверен, что если он жив, то сам себя проявит.
Глава 24
С самого начала войны Алану преследовали неудачи. Может быть она проклята Триединой? Майор запретила себе думать об этом. У неё есть работа, и отсиживаться в тылу Алонсо точно не будет. Разве что опять ранят.
Как и обещала Мама Ка, майора перевели на юг. Только она успела принять дела, как на её часть навалился десант Африки. Полк сгорел в боях, но дал время развернуться за спиной свежим силам. Алана угодила в госпиталь и провела там почти месяц. Потом сбежала, плюнув на предупреждения целителей. Подумаешь, два метра кишок! После войны нарастят.
Новое назначение и новый бой. В этот раз она встретила врага в бронеходе, и вновь к вечеру оказалась на носилках. Опять госпиталь, дни боли и восстановления обгорелого до костей лица. И снова, лишь только глаза научились видеть, майор подала рапорт. Пришлось даже писать генералу Кабрера письмо с просьбой не комиссовать её, а направить в действующую часть.
Вроде бы череда несчастий прекратилась после крайнего назначения. Полк Второй Когорты вцепился в замёрзшую землю и встал на месте, прикрывая Аллату. Майор Алонсо в первый же день была ранена, но это была царапина, не стоящая внимания целителя. Алана просто зарастила дыру от пули, не доложив о происшествии никому, особенно командиру. Та вполне могла настоять на госпитале, чтобы избавиться от неудачливой подчинённой. А через неделю африканки пошли в атаку, и всем стало не до суеверий.
Полк терял машины и, что самое страшное, операторов. Майор сменила четыре биомеха и дважды поменяла экипаж. От смерти её берегла то ли смирившаяся с упрямством Алонсо Триединая, то ли новая защитная амуниция, поступившая буквально накануне. Впрочем, артефакты не смогли спасти командира. Шальной снаряд накрыл командование полка, убив комполка и двух её заместителей. И майору Алонсо пришлось принять командование обезглавленной частью.
Трое суток девяносто семь боевых машин и приданных пехотинцев стояли против биомехов, пехоты и чудовищ. Лишь концентрированный огонь сотен стволов бронемехов, закопанных по самые башни в землю, мог отразить непрерывные атаки Эван. Европейцы стояли насмерть и резались на позициях африканок в отчаянных контратаках. Силы таяли, люди гибли, бронеходы горели. Всем своим существом майор чувствовала, что наступает перелом. Дуга европейской обороны выгнулась и звенела от напряжения, но всё же держалась.