Курортное убийство
Шрифт:
– Откуда вы это знаете?
– От мадам Лажу. Кое-что в общих чертах знал и Делон.
Делон в разговоре с Дюпеном ни словом не обмолвился о Бовуа и его брошюре.
– Мадам Лажу знала, что Пеннек хотел поговорить с Бовуа о переиздании брошюры.
– Но что значит «помимо всего прочего»?
– Помимо всего прочего?
– Кем был Бовуа в этом «прочем»?
– О, он председатель многих объединений и организаций.
Риваль заглянул в свой блокнот.
– «Объединения друзей Поля Гогена», «Объединения друзей Понт-Авена»,
– Довольно, Риваль.
Дюпен знал, что в Бретани в каждой деревне объединений и организаций больше, чем жителей.
– В какой день была назначена встреча?
– Уже на понедельник. Они встречались регулярно. Всю эту неделю вечерами Пеннек, как обычно, ужинал вместе со служащими отеля.
– Что еще?
Риваль сверился со своими записями.
– Вечером в среду приходил сын господина Пеннека. Но это вы наверняка и сами знаете со слов самого Луака Пеннека.
Дюпен отметил про себя, что не задавал Луаку Пеннеку таких конкретных вопросов во время своего визита. Впрочем, разговор носил совсем иной характер.
– Сын приходил к господину Пеннеку обычно один раз в неделю, а именно вечером, за полчаса до ужина, в бар. Долго он никогда не задерживался. В четверг приходил начальник малой гавани Понт-Авена господин Карле, который тоже занимает массу других постов. Он, среди прочего, председатель многочисленных комитетов дружбы, членом которых состоял Пьер-Луи Пеннек. Разговор их затянулся дольше обычного и продолжался около получаса, приблизительно до без четверти восемь. Речь шла о стоянке в гавани для лодки Пеннека. Он хотел продлить договор на привилегированное место. Мы опросили Карле. Он не заметил ничего необычного в поведении Пеннека.
– Лодка Пеннека стоит в гавани?
– У него две лодки, и обе они находятся в гавани Понт-Авена.
– Две лодки?
До сих пор все говорили только об одной лодке.
– У него две моторные лодки. Одна новее и больше – «Жанно Мерри Фишер». Семь метров тридцать сантиметров.
Глаза Риваля сверкнули.
– Есть еще одна, старая, она намного меньше. Стоит она тоже в гавани, но чуть ниже. Пользовался Пеннек почти исключительно новой лодкой. Во всяком случае, когда ходил на рыбалку с Делоном.
– Он пользовался старой лодкой?
– Судя по всему, очень редко, когда совершал прогулки по Авену или когда ловил устриц.
– Что еще? У вас есть что-нибудь еще, Кадег?
– Никто из служащих отеля в течение последней недели не заметил в поведении Пеннека ничего необычного. Мы с пристрастием допросили всех. Люди в один голос говорят, что он вел себя как всегда.
– Это вы уже говорили.
Кадег воспринял упрек со стоическим спокойствием.
– Мы попросили их немедленно сообщать нам, если они вдруг заметят что-то необычное.
– Хорошо, дальше.
– Кроме того, здесь побывали еще три человека, с которыми Пеннек
– Когда это было?
– Днем в среду, на улице перед отелем.
– Ах да.
Дюпен сконфуженно опустил глаза и принялся с деланным вниманием просматривать свои записи.
– Мы должны непременно выяснить, кто был этот незнакомец.
– Мы вплотную этим занимаемся. Он каждый вечер разговаривал с поваром, это вы уже знаете. Но с поваром вы уже обстоятельно побеседовали сами.
Слово взял Риваль:
– Мы также начали проверять его телефонные разговоры. В его комнате стоял личный телефон со своим номером, но Пеннек чаще пользовался одним из трех беспроводных аппаратов отеля. С телефоном он не расставался, даже когда уходил в свою комнату. Все звонки на этот номер идут через коммутатор, и поэтому невозможно понять, откуда именно был тот или иной звонок.
– Хотелось бы это знать.
Кадег хотел что-то сказать, но передумал.
– В последние четыре дня до своей смерти Пеннек один раз звонил своему сводному брату. По крайней мере хоть это мы знаем точно. Он позвонил Андре Пеннеку со своего личного номера и говорил с ним в течение десяти минут. Это было днем во вторник. Вы, собственно, хотите сами поговорить с Андре Пеннеком. За последние три недели он звонил со своего аппарата Делону, один раз нотариусу в Понт-Авене и по одному разу учителю рисования Бовуа и мэру.
– Какие звонки были на этой неделе? Звонил ли он нотариусу?
– Да, звонил – днем в понедельник.
– Вы поговорили с нотариусом?
– Пока нет.
– Это нотариус Пеннека? Я хочу сказать, тот ли это нотариус, который вообще ведет все дела Пеннека, например занимается его завещанием?
– Этого мы пока не знаем.
– Нам нужно завещание. Поговорите с Нольвенн, она завтра будет договариваться о моей встрече с нотариусом, которая занимается завещанием Пеннека. Как зовут нотариуса, которой звонил Пеннек?
– Камилла де Дени. Коллеги говорят, что все «лучшие люди» Понт-Авена доверяют свои дела только ей.
– Мадам де Дени?
– Да.
– Хорошо.
Дюпен немного знал ее. Она была заметной личностью, ее знали в округе, включая и Конкарно. Без сомнения, это была очень привлекательная женщина чуть старше сорока, которую все уважали за элегантность, безупречный вкус и острый ум. Ее называли «истинной парижанкой», хотя мадам де Дени всю свою жизнь прожила в Понт-Авене, если не считать нескольких лет учебы в Париже, который, кстати говоря, не особенно ее впечатлил.