Курортные развлечения

Серова Марина Сергеевна

Я совершенно не была готова к яростному сопротивлению почти семидесятилетней бабки. Я считала, что максимальные осложнения при встрече с ней — ругань и слезы. Ну уж сердечный приступ — это крайность. А тут мне приходилось уворачиваться от летающих стульев. И не только стульев.

Следующим предметом, отправленным в меня, были часы с камина. Нас разделяла кровать, причем особо высокими спинками она не отличалась. То есть спрятаться было абсолютно негде, и пришлось опять шарахаться из стороны в сторону. Часы просвистели мимо. Стоять мишенью дальше становилось опасным. К тому же очень мешала куртка с чужого плеча.

Моя

противница замешкалась. Видимо, выбирала «снаряды». Этим мгновением я и воспользовалась. Одним махом стараясь перескочить через кровать, я на лету сдернула покрывало и набросила его на соперницу. Затем прыгнула на нее всей своей массой, обхватив при этом ее руками с обеих сторон. Меня отбросило от «старушки» метра на два. Толчок ее рук или ног, а может, того и другого, по силе напоминал удар большого мешка с песком или нечто подобного.

С размаху я налетела на угол комода, о который крепко стукнулась затылком. В голове зашумело, и мысли несколько сбились. Либо эта, с позволения сказать, бабушка в прошлом мастер спорта по толканию ядра, либо я резко потеряла в весе. Пока я соображала, что же все-таки произошло, над моей головой взметнулся металлический штатив лампы. Еще секунда — и его бесцеремонно опустят на мою голову. Тут уж не до щепетильности. Я и так обращалась с пожилой женщиной достаточно деликатно. Чего, кстати, о ней не скажешь. Пора и честь знать. И пришлось со всего маху ударить нападающую по колену.

Удар пришелся точно по коленной чашечке. Раздался громкий вскрик, и соперница рухнула вниз. Штатив выпал из ее руки, гулко ударился об пол. Однако отчаянная бабулька не унималась. Она судорожно пыталась дотянуться рукой до железного наконечника штатива.

Проявлять благородство я снова отказалась. Следующий удар ребром ладони по шее ее остановил. Упав лицом вниз, она затихла. Памятуя о возрасте противницы, я нанесла несильный удар. А это означало, что через несколько минут та должна очнуться. Во избежание дальнейших осложнений мою подопечную следовало крепко и надежно связать. Этим я и решила заняться.

Вспомнив, что в коридорчике имелась масса полочек и ящиков, где наверняка хранятся ка-кие-нибудь веревки, я направилась туда.

Дверь в кладовку была открыта.

Непонятно, как же я раньше не обратила на это внимание? Мне казалось, что вошедшая надежно прикрыла за собой дверь. Не помню, чтобы она закрывала ее на ключ, но что прикрыла — точно. Сквозняк? Наверное, во время нашей борьбы ее открыло либо сквозняком… либо предмет какой отлетел. Если так, то предмет должен валяться поблизости. Тщательно осматривая пол и мало надеясь что-то найти в темноте, я подошла к двери коридорчика, переступила порог и хотела продолжить поиски. И тут меня «осенило». Точно в лоб. И именно этой тяжелой добротной дверью. Вспышка в глазах… и темнота.

* * *

Сознание возвращалось медленно. Первой осознанной мыслью было: «Как болит голова…» Постепенно стали распознаваться звуки окружающего внешнего мира. Гул, звон, дребезжание, голос.

Голос оказался мужским. Говорит? Почему один? Какое самодовольство, или… отрешенность, или… не знаю, чего там еще. И почему говоривший так часто прерывается и некоторое время молчит? Не в ладах сам с собой? Черт, ну конечно — говорят, точнее говорит, по телефону.

Теперь

попробуем разлепить глаза. Пошевелить руками и ногами я уже пробовала — бесполезно. Похоже, я сидела на стуле, локти были крепко стянуты за спиной, а ноги плотно привязаны к ножкам стула. Так вот, глаза. Ощущение такое, будто на каждом веке по килограммовому арбузу. «Арбузы» приподняли, глаза открылись. Муть и пелена. Но звуки стали ясными и отчетливыми.

— Да в лучшем виде… парочка очаровательных дамочек… чего-то не поделили… кассеты все у меня… документы?.. Сейчас гляну…

Прошло некоторое время, и происходящее вокруг стало проясняться. Чьи-то руки тщательно обследовали мои карманы. Зазвенела связка с ключами. Следовательно, «почистили» правый карман джинсов. Левый карман — газовый баллон. Нагрудный карман рубашки — удостоверение частного сыщика.

Глаза наконец-то подобрали нужный фокус, и я смогла оглядеться. От меня отошел широкоплечий мужчина небольшого роста. Похоже, он и хлопнул меня дверью. Удар я все еще чувствовала лбом. Голова раскалывалась.

Незнакомец обернулся и, заметив движение, сказал:

— Ну, наконец-то пробудился второй член концессии, я было заволновался уже. Извините, мадам, что приложил вас так крепко, думал, вы — мужчина.

— Не мадам, а мадемуазель, — подала голос я.

— Ну, будь по-вашему, только куртка на вас, знаете ли, неженская. Да и темно было. Говори вы чуть больше — мог бы по голосу определить. А так за этой подлой дверью не слышно ни шиша.

Мужчина поднял с кресла свой сотовый и уселся поудобнее, заложив ногу на ногу. Зашелестела разворачиваемая бумага, и он в трубку монотонно поведал:

— Номер один, Горюхина Светлана Ивановна, паспорт отсутствует, имеется пропуск, выданный управлением туризма и экскурсий Краснодарского края, за номером таким-то, возраст — сорок лет, должность: администратор гостиничного комплекса «Жемчужный».

Это я слышу или мне глючится? Какая Светлана Ивановна? Елки-палки, так ведь Сланыч же?! А я на тетю Настю грешила (хотя, может быть, они и заодно). Так вот почему я так долго с ней справиться не могла! Хотя сила у этой администраторши о-ля-ля! Ну, так и есть. Сидит слева от меня Светлана Ивановна, собственной персоной.

— Здрас-сте, очень приятно познакомиться, — с наивно-доброжелательной улыбкой пробормотала я.

В ответ Сланыч зло сощурила глаза и процедила:

— Чтоб ты пропала.

— А в первую встречу так заботились о комфортности моего отдыха! Это вам удалось. Благодарю, Слан-н-на.

— Что же вы не поделили, соратницы, а? — насмешливо спросил наш «захватчик» и продолжил: — Неужели не весь пар выпустили? Ну так вам помогут остыть скоро. — И в трубку: — Да-да, продолжаю, номер два — Иванова Татьяна, удостоверение частного детектива, выда-а… что?

Последовала пауза. Затем мужчина в кресле кивнул в мою сторону и с улыбкой проговорил:

— Сидит смирно, как барашек. Я тут слегка вда…

Он так и не договорил. Потом произнес вопросительно-недоуменно: «Да-а-а?» — и замолк вовсе.

Дальше вещала трубка, причем пронзительно громко. Сотовый просто зашелся криком. Отчетливо прослушивались следующие обрывки фраз: «немедленно…», «и под белые рученьки…», «сдохни, но…», «чтобы ни единой царапинки, ни волоска…» и заключительная: «приедем сейчас же…».