Курортный роман
Шрифт:
– Это не телефонный разговор. Я не знаю когда смогу появиться в офисе, но на этой неделе точно заеду.
– Оля, мне не нравится, каким тоном ты мне это говоришь. Что случилось?
– Не по телефону, - стояла на своем Шахова.
– Хорошо, - согласился он.
– Мне тоже есть, что тебе сказать.
– Вот и отлично, я предупрежу тебя заранее о своем визите.
– Буду ждать, - не понимая, что происходит
– До встречи.
– Оля, - остановил он ее, а девушка зажмурилась, что-то ей это очень сильно напоминало.
– Что?
– Я люблю тебя, - сказал Саша.
– И я тебя очень сильно люблю, - отозвалась девушка, не соврав ни единым словом.
– Скажешь мне это при встрече, смотря прямо в глаза?
– Да и не один раз, - улыбнулась Ольга.
– Все пока.
– Пока.
***
Попрощавшись с Ольгой, у Саши появилось ощущение, что надвигается что-то не очень хорошее. Он не смог четко оформить свою мысль, но чувство потери не оставляло его.
– Мысли материальны, - тихо сказал он и углубился в работу, стараясь не думать о том, что именно его волнует.
В кабинет постучались, после чего, не дожидаясь приглашения, вошла Ковальчук Тоня.
– Саша, можно задать тебе вопрос?
– Конечно, проходи, присаживайся, - предложил он.
Тоня не знала, как спросить у него про Олю, но решила начать издалека:
– Ты не знаешь, как самочувствие у Ольги?
– А почему я должен это знать?
– настороженно спросил он.
– Ну, не знаю, может ты ей звонил?
– Если я не ошибаюсь, это ты и Юля ее подруги, - осторожно, подбирая каждое слово, ответил Саша.
– Так-то оно так, но...
– Тонь, не ходи вокруг да около, спрашивай что хотела, - резко сказал он, догадываясь, о чем пойдет разговор.
– Я знаю.
– Что именно?
– О вас с Ольгой, - призналась Тоня.
– Откуда?
– почти не удивился Дружинин.
– Она мне сама рассказала, как только ты появился в офисе.
– И что?
Тоня посмотрела ему в глаза и задала главный по ее мнению вопрос:
– Саша, что вы собираетесь делать со всем этим?
– Разберемся, время еще есть, - расплывчато ответил он.
– А если, как раз времени нет?
– К чему ты клонишь?
– спросил Дружинин, чувствуя подвох.
– Я не могу сказать тебе всего, и пришла-то только потому, что
– Тонь, прошу, скажи все как есть, - еле сдерживаясь, попросил Саша.
– В общем, Саш, времени у вас нет.
– Объясни все толком, - не выдержал он и запустив руки в волосы взлохматил их.
– Не могу, - почти виновато проговорила Тоня.
– Она должна сама тебе все рассказать. Я же только могу посоветовать быть свободным от отношений к ее появлению, а дальше... дальше все будет зависеть только от тебя и того, насколько сильно ты ее любишь.
– Я ничего не понял, - честно признался Дружинин.
Ковальчук поднялась и произнесла последнее, чем могла ему помочь:
– Подумай хорошенько над тем, что я сказала. Просто сядь и в спокойной обстановке подумай.
Дружинин не ответил, отделавшись лишь кивком головы. Тоня ушла, а Саша погрузился в размышления, ни о какой работе речи больше идти не могло. Просидев в "подвешенном" состоянии до конца рабочего дня, он собрался домой, где его ждала молчаливая Марина. Они не разговаривали вот уже три дня. С того самого вечера, как он вернулся от Ольги Смирнова не произнесла ни слова. Дружинин был рад передышке в скандалах, потому особо и не настаивал на выяснении отношений. Но не успел он войти в квартиру, как на него уставились глаза полные слез и укора.
– Сколько ты еще собираешься молчать?
– Если я не ошибаюсь, это ты игнорируешь меня, - снимая куртку, устало ответил Саша.
– А нельзя понять, что я обижена за то, что ты весь вечер после работы был непонятно где?
– Я работал.
– Я звонила тебе на рабочий телефон, там не ответили.
– Марин, три дня прошло, тебе не кажется, что немного поздно предъявлять мне какие-либо претензии?
– Не кажется, - крикнула девушка.
– Твои проблемы, - пройдя мимо нее, безразлично сказал Дружинин.
– Саш, что происходит?
Дружинин открыл ноутбук и стал ждать, пока загрузится программа.
– Я понимаю, что в последнее время у нас не все нормально, но это не повод так себя вести.
– Как?
– Ты стал словно чужой, - ответила девушка.
– Возможно, ты меня плохо знала?
– Ошибаешься, я знаю тебя прекрасно, и твое такое отношение говорит мне только об одном.