Но когда образуется понятие о праве собственности, владение составляет нераздельную часть его, становится духовным его деятелем, признаком духовной связи человека с имуществом, тогда как пользование, распоряжение и управление представляются признаками материальной связи, служат материальным выражением права собственности. Здесь владение не есть отдельное право, а сливается с правом собственности. В этом смысле право собственности есть владение, основанное на укреплении. И наш закон (513) прямо говорит: владение, когда оно соединено с правом собственности в одном лице, есть существенная часть сего самого права, и тогда именуется владением вотчинным, владением вечным и потомственным.
Часть существенная. Духовный деятель. Если мне принадлежит право собственности на имущество, я, хотя бы не держал имущество при себе, хотя бы находился в дальнем от него расстоянии, могу держать его за собой только силою своей воли. Другой за меня пользуется им, распоряжается, а владею я, хотя бы никогда не видал имущества, хотя бы не бывал на своей земле. Тот, кто управляет, пользуется и пр., может все это делать в свою пользу, но, покуда не начал он владеть на свое имя, как собственник, владение все-таки принадлежит мне *(43) .Часть существенная, однако не безусловно. Она может отделиться от права собственности, так что это право принадлежит одному лицу, а владение — другому. При этом случае владение, отделяясь от собственника, становится при другом лице или самовластным состоянием, или зависимым, выделяемым правом.1) Обратимся к приведенному сейчас примеру. За мною право собственности на имение: другой пользуется, управляет, распоряжается им. Этот другой не владеет на себя. Но если этот другой, или вообще стороннее лицо, начинает владеть моим имуществом на себя, самовластно, и распоряжается им как вотчинник, в свое имя, тогда мое владение перерывается фактически. За мною еще остается право собственности, я могу еще во всякую минуту привести его в действие, перервать самовластное владение постороннего лица, назвав себя: я хозяин. Но покуда я не делаю этого, а другой владеет моим имуществом на себя, духовный деятель моего права собственности отделился от него, существует независимо от него и, если продолжится непрерывно существование его, независимое от моего права собственности, может превратиться в отдельное, самостоятельное право.2) Владение может отделиться от права собственности, состоя, впрочем, в зависимости от него, и в таком случае называется правом отдельного владения. Когда частный владелец, удержав за собою право собственности по укреплению, отделит от него владение и передаст или уступит оное другому по договору, дару или другому какому-либо акту, тогда сие владение составляет само по себе особое право, коего пространство, пожизненность или срочность определяются тем самым актом, коим оно установлено (514). Собственник, и по отделении владения, сохраняет свое право собственности неприкосновенным и даже может передать оное, лишь бы тем не нарушались права отдельного владельца. См. Касс. р. 1874 г., N 881; 1875 г., N 10.Здесь право собственности принадлежит одному лицу, а владение — другому. Это право владения — есть право производное, основанное на другом праве: его не было бы, если бы не было права собственности, из коего оно истекло, и в этого смысле оно зависимое. Оно не самовластное, но само в себе существует, имеет в самом себе юридическое основание; существует отдельно и твердо в своих границах и составляет не право собственности, а собственность — proprietas — владельца. Оно произошло от воли собственника, в соединении с волею владельца определившейся, следовательно, такое владение, отделившись от права собственности и ставши возле него тоже правом, не может
слиться с правом собственности по произволу того лица, которому это последнее право принадлежит, а следует, как отдельное право, своему собственному закону, определенному правильно выразившейся волей. С этим правом владения не должно смешивать простое фактическое пользование по воле владельца, вполне от нее зависящее, как, напр., было пользование крепостных землею, пользование вещью, данною на подержание. Здесь, сколько времени ни продолжалось бы пользование, оно не есть, в сущности, владение. При крепостном праве владел помещик, а не крестьянин; владеет хозяин, а не временно-пользующийся."Владение собственника, когда оно им не отделено (по силе 514 ст.) и не уступлено по договору другому лицу как особое его право, не почитается прекратившимся в лице собственника, но случаю только временной передачи собственником права управления имением по доверенности, ибо владение с целью распоряжения имением и в интересе другого собственника не есть, в смысле закона, владение, определенное ст.513–533 Зак. Гр., но одно лишь удержание, и притом не для себя, на которое потому и не могут быть распространяемы определения закона о владении" (Касс. р. 1871 г., N 1067).Рассмотрение этого права на отдельное владение и всех его видов отнесено к тому отделу этой части, где говорится об ограничениях и выделах собственности, а здесь в особенности предстоит говорить о владении, слитом с собственностью, и о владении, противоположном собственности (заменяющем собственность, стремящемся к собственности). Отдельное же зависимое владение стоит возле собственности, имея свое особое основание.Обращаюсь к владению, противоположному собственности, т. е. или временно только соединенному с собственностью, или существующему отдельно от нее, в виде собственности, но не на основании права собственности, не по праву собственности.Владение может существовать не в безусловной зависимости от права собственности или вовсе от него независимо.Известно разделение прав на неопровержимые и подлежащие спору. Для того чтобы право сделалось неопровержимым, твердым, надобно, чтоб оно в состоянии было выдержать столкновение со всяким правом противоположным. Таково должно быть и право владения. Часто случается, что хозяин владеет имуществом, признавая за собою право собственности на оное, владеет на праве собственности. Но является другое лицо, которое, не владея этим имуществом, выставляет на него свое право собственности и утверждает, что право его сильнее и тверже, что одно только его право и есть истинное право собственности на это имущество, а право собственности наличного владельца есть только предполагаемое право, только вид и призрак права собственности, не есть истинное право собственности. Тогда рассматриваются основания, укрепления того или другого права, сравниваются между собою, и разрешается вопрос: которое из двух прав — право наличного владельца или право нового предъявителя — должно быть признано истинным, неопровержимым правом собственности. Положим, что преимущество оказывается на стороне нового предъявителя. Как только признано его безусловное право на имущество, с этим правом сливается и владение, а прежний владелец лишается своего владения.Что же это было за владение прежнего владельца? Оно признано несостоятельным, не основанным на праве собственности. В каком смысле разумеет закон такое владение, покуда оно продолжается?Владение это могло быть утверждено на внешнем основании, которое почиталось законным, прежде нежели явилось другое, более твердое и законное основание. Имущество было приобретено одним из способов, определенных законом (524), укреплением, но таким, которое впоследствии оказалось неправильным. В таком случае владение, хотя отделенное от права собственности, признается законным дотоле, пока не признана его неосновательность. Например, я купил имение, а впоследствии оказывается, что продавец не имел на это имение права собственности. Я вступил во владение наследством после дяди, а впоследствии оказывается, что у него есть в живых внук, который имеет на это наследство преимущественное право, или оказывается правильное завещание, которым дядя мой отказал то же имение постороннему человеку. Право собственности на наследство после дяди, в то самое время, как я владел, принадлежало другому, стало быть, мое владение не утверждалось на истинном, безусловном праве собственности, хотя во время моего владения я в общем имении почитался собственником и сам себя почитал таковым же.Здесь закон обращает внимание на сознание самого владельца о законности того права, на котором предполагалось основанным его владение, и, судя по искренности или неискренности такого сознания, признает такое владение или добросовестным, или недобросовестным.Владение признается добросовестным, если тот, кто владеет имуществом, не знает о существовании иного сильнейшего права, которое одно может назваться правом собственности. Таков, напр., покупщик, если не знает, что купленное имение продавец приобрел насилием или подлогом, наследник, если не знал о завещании, и т. п. (529).По смыслу 529, 530, 641 ст., в определении добросовестного владения имеет значение исключительно сознание владельца о неправости владения; если владельцу известно, что владение его потеряло законное основание, и он изъявляет только готовность возвратить имение, но продолжает владеть оным, владение его, покуда продолжается, не приобретает от сей готовности свойств добросовестного владения. Касс. р. 1871 г. N 1266. 1876 г., N 4; 1873 г., N 1059.Владение, хотя и укрепленное вводом, признается незаконным, когда впоследствии признано судом, что тоже имение по праву должно принадлежать другому владельцу.Добросовестное владение не перестает быть добросовестным только потому, что против него предъявлен в суде спор (ст.530 Зак. Гр.). Касс. р. 1872 г., N 470.1877 г., N 6. Добросовестным владение должно быть признаваемо в тех случаях, когда владелец не имеет сознания в неправости своего владения, причем даже сомнение владельца в законности владения недостаточно для признания владения недобросовестным (ст.529, 530 т. X ч. 1). Субъективное сознание владельца в законности его владения может и не соответствовать постановлениям закона, но и в таком случае признание владения добросовестным еще не нарушает ст.68 зак. осн. (соответств. ст.62 тех же зак. изд. 1892 г.), воспрещающей отговариваться неведением закона, но не устраняющей возможности для добросовестного владельца чужого имения сознавать, что владение его законно.1883 г., N 79. Для признания владения законным, в истинном смысле 524 ст. т. X ч. 1, недостаточно одного приобретения имущества способами, в законах дозволенными, но требуется, чтобы право, приобретенное сими способами на имущество, в существе и пространстве своем соответствовало праву, определяемому 420 ст. т. Х, ч. 1, чтобы право это никому другому по закону не принадлежало и чтобы оно на законе основывалось. Если же против права, приобретенного одним из способов, в законе определенных, возникает спор и право это надлежащим судебным решением будет опорочено, то владение, основанное на таком праве опороченном, должно быть признано незаконным, ибо по закону право владения принадлежит другому лицу, хотя оно и приобретено незаконным владельцем способом, законами дозволенным. Имущество, находящееся в таком незаконном владении, может быть возвращено к лицу, за которым признано право собственности, буде сей последний будет того требовать. На основании сих рассуждений отменено решение Одесской судебной палаты, в коем палата отвергла требование истицы Орнштейн о повороте имения, заложенного Лившицу и им приобретенного с торгов, в котором часть принадлежала малолетнему ее сыну.1875 г., N 455. В ст.626 т. Х ч. 1 недобросовестность владения определяется не одним знанием о правах другого лица на имение, но и спором этого лица против его владения, из чего следует заключить, что в тех случаях, когда неправое владение не противоречит воле собственника имения, а вполне согласно с нею и даже в ней получило свое основание, то по надлежащей оценке судом этих обстоятельств такое владение может быть признано добросовестным.Такое владение, основанное на одном из допускаемых законом способов приобретения, вообще предполагается добросовестным. Противная сторона обязана доказать, что в нем есть признаки недобросовестности, что владелец еще прежде предъявления спора о праве знал о существовании права сильнейшего; сознавал недобросовестность своего владения, не сомневался только в законности своего права, но и положительно сознавал и только таил от всех его незаконность. Эта добросовестность владения, на титуле основанного, предполагается и по предъявлении спора, до окончательного решения. Но по предъявлении спора владелец становится под страхом, что владение его может быть признано незаконным, хотя бы и добросовестным; с этой минуты владение на время перестает быть безотчетным, владелец с этой минуты перестает владеть на себя, на свое имя, безотчетно, но обязан ответствовать в доходах и сохранении имения перед тем, кому имение то окончательно присуждено будет (530), ибо с этой минуты — с минуты извещения о споре — сознание владельца существенно уже изменяется. Прежде это было сознание о безотчетном пользовании; теперь к сознанию присоединяется мысль об обязанности, возникающей вследствие так называемой литисконтестации — мысль о том, что явился претендент на это имение и заявил право свое на суде, и ожидается еще приговор судебный, — событие, зависящее не от воли и сознания владельца, а от сознания, какое получит суд о праве владения: сознание это может быть противоположно сознанию владельца, и в таком случае окажется, что он владел незаконно.Добросовестность или недобросовестность владения не имеет никакого влияния на право собственности. Кто явится и докажет свое сильнейшее право, тому во всяком случае прежний владелец должен возвратить имение (609).
§ 21. Ответственность владельца добросовестного и недобросовестного при возвращении имения законному хозяину. — Владение подложное, насильственное и самовольное
Это различие получает особенную важность, когда приходится определить вознаграждение, которого требует законный собственник от бывшего владельца за неправое владение *(44) . Ответственность недобросовестного владельца несравненно обширнее, чем ответственность владельца добросовестного, хотя бы и незаконного. Когда уничтожаемое владение имением было недобросовестное, то бывший владелец обязан возвратить имение новому, законному его хозяину в том самом состоянии, в котором оно находилось во время завладения или в то время, когда прежнему владельцу стала достоверно известна неправость его владения. В состав имения могли войти вещи, лично принадлежавшие прежнему владельцу: все, что им перенесено в имение или заведено в оном, может быть им обратно взято, если только предметы сии могут быть отделены от имения без ущерба для оного, т. е. если с отделением сих предметов состояние имения не будет хуже того, в котором оно находилось во время завладения; в последнем случае предметы сии оставляются в имении без всякого для оного, т. е. если с отделением сих предметов состояние имения не хозяйственные строения, если законный владелец не пожелает оставить их за собою, могут быть им снесены и вывезены в срок, вместе с принадлежащими орудиями.При возвращении имения недобросовестный владелец обязан вознаградить за всякий ущерб в имении и за все убытки по имению:а) Если была им отчуждена часть земли из имения, он обязан заплать за нее по цене, за которую продал ее, или по оценке, смотря по тому, который из сих способов выберет законный владелец; заплатит за лес, употребленный не на нужды имения, за вывезенные из имения хозяйственные орудия и скот; за все истребленное и поврежденное, отвечая не только за умышленное повреждение, но и за неумышленное, если оно произошло от небрежения и от непринятия в свое время надлежащих мер. Он отвечает даже за уменьшение доходов с имения, по сравнению со средним доходом последних 5 лет перед завладением, если это уменьшение произошло от его небрежности, наконец, обязан вознаградить законного владельца за издержки всего производства по тяжбе и по вводу во владение.б) Недобросовестный владелец обязан возвратить законному владельцу весь чистый доход, полученный с имения со времени завладения или с тех пор, как стала ему известна неправость владения: именно доход, полученный денежными суммами, а также плоды, произведение и приплод *(45) . Проценты с дохода за истекшие годы не полагаются. Кас. 1880 г., N 30.При возвращении капиталов недобросовестный владелец обязан за все время их удержания отдать законные проценты и, кроме того, 3 процента неустойки. При возвращении других движимых вещей, которые могли приносить доход, обязан заплатить за употребление их.Ответственность недобросовестного владельца усиливается еще тем, что, когда доведется до оценки предметов, подлежащих возвращению и вознаграждению, цены их определяются по ценам, существовавшим либо по окончании незаконного владения, либо во время отчуждения и повреждения вещей, смотря по тому, что выгоднее для законного владельца и чего он потребует. За павший от повальной болезни скот недобросовестный владелец, если виновен в неосторожности, должен заплатить по торговым ценам, существующим во время возврата животных.Из сумм дохода и вознаграждения вычитаются издержки, употребленные недобросовестным владельцем, на управление имением, на ремонт и улучшение заведений (если они в хорошем состоянии), на покупку остающихся еще в наличности материалов для состоящих в имении заведений, если законный владелец от сих вещей не откажется и оставит их за собою. Материал и рабочая силы для построек берутся в расчет издержек лишь в таком случае, когда то и другое взято не из имения.в) Если имение было отдано в залог недобросовестным владельцем, то он обязан очистить его от залога или полученные под залог деньги передать владельцу законному (см. 610–615, 618–625, 640–643 ст. Гр. З.).Ответственность владельца добросовестного не так обширна. Основание недобросовестности заключается в сознании владельца о неправости своего владения: в прямом сознании неправости, а не в одном только сомнении о правости (см. Касс. реш. 1869 г. N 315). Владение не перестает быть добросовестным от того, что владельцу объявлено о возникшем против его владения споре и о требовании возвращении имения; однако с этой минуты владение становится отчетным и ответственным. Владелец должен иметь в виду право другого лица на сие имение, право, могущее быть признанным, и обязан ответствовать в сохранении как имения, так и доходов с оного тому, кому будет присуждено имение окончательным решением суда. Впрочем, эта отчетность и ответственность может начаться и ранее, если истец докажет, что ответчику была достоверно известна неправость его владения еще прежде начала и предъявления спора (ст.530 ч. 1 X т.) *(46) .Добросовестный владелец не обязан возвращать законному хозяину доходы, полученные с имения или законно следующие по день объявления установленным порядком спора против его владения или, буде можно доказать, до того времени, когда неправость его владения стала ему достоверно известна: именно, все, до того времени собранное с полей и лугов, проданные или переведенные: приплод, шерсть, скот и т. п., материалы, выделанные в заведениях, добытые и обработанные минералы, арендные деньги за землю; напротив, буде наемные деньги получены им вперед за пределы вышеозначенного срока, то все излишнее обязан возвратить; если заложил имение, обязан дать деньги на выкуп; он не отвечает за потребление всего того, что относилось к обыкновенным и текущим доходам с имения; но отвечает за потребление (как-то: повреждение, отчуждение и пр.), от его воли зависевшее, всего того, что относилось до хозяйственной целости (substantia) имения. За повреждение не только случайное, но и от небрежения происшедшее, он не отвечает, лишь бы оно произошло в пределах вышеозначенного срока. При возвращении имение должно быть в хозяйственном составе, необходимом для продолжения хозяйства, т. е. должно быть в нем оставлено такое количество хлеба, сена и пр., какое нужно для хозяйственных целей; при заводах — количество запасов, необходимое для производства работ. хозяйства, т. е. должно быть в нем оставлено такое количество хлеба, сена Добросовестный владелец имеет право требовать от законного хозяина вознаграждения: за полезные постройки и улучшения в заведениях, если они есть в наличности и законный владелец пожелает оставить их за собою: вообще за сделанные в имении улучшения, по действительной стоимости их в то время, так они сделаны. Законному хозяину предоставляется, впрочем, в случае чрезмерного количества стоимости просить об уменьшении оного сравнительно со средними ценами. Вознаграждение полагается за работы наемными работниками, произведенные на извлечение минералов, остающихся в пользу законного хозяина; за расходы на поддержание или восстановление предметов, которые пришли бы в ветхость, если предметы сии найдены в хорошем состоянии; равно на принятие необходимых мер и устройство заведений для охранения имения от естественных или случайных бедствий; на починку и улучшение зданий, если расходы клонились к пользе имения, а не служили только для роскоши; наконец, на застрахование имущества — за время, следующее после перехода его к законному хозяину (ст.626, 628–638 1 ч. X т. Зак. Гр.).Добросовестный владелец (а тем более недобросовестный) не вправе по закону требовать ни вознаграждения за расходы, употребленные на засев и обработку земли до передачи оной законному собственнику (Касс. реш. 1871 г., N 150), ни отдачи ему всхода или хлеба на корню, составляющего необходимую принадлежность земли (Касс. р. 1871 г., N 471).1874 г., N 143. Выданные в установленном
порядке свидетельства на недвижимые имения для залога по подрядам и поставкам (т. X ч. I, изд. 1857 г., ст.1588–1626, соответств. ст.44–76 Полож. о казенных подряд., изд. 1887 г.) представляют собою стоимость тех имений, выраженную в денежной оценке, соответствующей известному денежному капиталу. Они могут приносить известную прибыль посредством употребления в обеспечение подряда или через предоставление этого права другому за вознаграждение (1618 ст. Зак. Гр. изд. 1857 г., соответств. ст.69 Полож. о казен. подряд. изд. 1887 г.). Поэтому, если по делу установлено, что владение залоговым свидетельством было недобросовестное, то суд вправе применить ст.641 т. X ч. I, определяющую взыскание процентов и неустойки, хотя бы было доказано, что капиталы, бывшие в недобросовестном владении, лежали без употребления.В редакцию статей 616, 617, 622, 627, 629, 639, 632, 635, 637 1-й части X т. Св. Зак. (изд. 1857 г.) по поводу вознаграждения, требуемого законным владельцем от незаконного, и обратно, вошли соображения по таким предметам и ценностям, которые составляли принадлежность крепостного права или существовавшего при крепостном праве хозяйства. Крепостное право отменено в 1861 г. навсегда, как сказано в 1 ст. общего Положения о крестьянах. На основании этого правила при издании в 1863 г. продолжения к 1 ч. X т. вышеозначенные статьи показаны редакцией продолжений — частью вовсе отмененными, частью исключено из них все, что относилось до принадлежностей прежнего крепостного права. Нам неизвестно, был ли вопрос об изменении сих статей предметом особого законодательного обсуждения (на это нет никаких указаний в Полном Собр. Законов), или изменение сие было только выводом редакторов продолжения из 1 ст. Полож. о крестьянах. В последнем случае вывод едва ли был сделан совсем верно, и едва ли справедливо было без особого законодательного обсуждения изменять редакционным порядком существенные части некоторых статей о вознаграждении частном в Своде Зак. Гражданских.Так, напр., из 622 ст. исключено правило о том, что на счет законного хозяина относятся и вычитаются из доходов, подлежащих возвращению от недобросовестного владельца, — подати и земские повинности, которые заплатил он за крестьян, издержки, употребленные на пособие крестьянам. Из 635 ст. исключено правило о том, что незаконный владелец обязан возвратить полученные им вперед оброчные деньги с крестьян. Эти исключения вовсе не оправдываются приведенной общей ссылкой на Положение 19 февр. 1861 г., ибо во всем Положении нельзя отыскать ни одной статьи, которою уничтожалось бы значение денежных ценностей, в прежнее время потраченных или переданных, хотя бы ценности сии происходили из условий или отношений крепостного права. Из отношений и расчетов по прежнему крепостному праву возникало множество договоров и обязательств, на деньги писанных, и невозможно себе представить, чтобы все эти обязательства внезапно потеряли свою силу в 1861 г. только потому, что крепостное право уничтожено. Если бы, например, в прежнее время помещики при разделе наследства для уравнения ценностей обязались выплатить друг другу, что приходится за выпроданных крестьян, за полученные оброки и т. п., — неужели все эти обязательства, на деньги писанные, надлежало бы признать уничтоженными с отменою крепостного права? Это значило бы произвольно уничтожить действительные, существующие ценности и права образовавшиеся, приобретенные. Совершенно подобное же дело оказывается в тех случаях, которые приведены были в статьях 622 и 635 прежней редакции. Подати и земские повинности, которые незаконный владелец уплатил за крестьян, составляют действительную ценность, употребленную на нужды имения: совершенно справедливо, чтоб эта ценность зачтена была на счет законного владельца — и, конечно, отмена крепостного права в 1861 году нисколько не уничтожает, в сущности, ни экономического значения этой ценности, ни того начала, которое положено в основу правила 622 ст., а между тем с изданием новой редакции — законный владелец, принимая имение от незаконного, будет иметь основание уклониться от такого зачета. Неужели оброчные деньги, даром полученные и следовавшие другому лицу, могут быть по справедливости удержаны в свою пользу незаконным владельцем? а между тем новая редакция 635 ст. дает ему основание удержать эти деньги. Здесь изменение редакции еще менее понятно — ибо с отменой крепостного права не уничтожены вовсе оброки и повинности крестьянские, а удержаны в новой форме, в силу временнообязанных отношений.Далее — во многих статьях упоминалось, что незаконный владелец не вправе полагать в учет расходов по имению те работы, которые произведены рабочими силами, к имению принадлежащими, а не наемными. Новая редакция изо всех статей выключает и это постановление, опять на основании Положения 19 февраля 1861 г. Но работы, произведенные по имению — за плату или бесплатно, — это экономический факт, который нельзя отрицать, во всяком случае, при расчете ценностей, употребленных на имение; а новая редакция дает повод требовать, чтоб на этот факт не было обращаемо никакого внимания.Таковы общие правила о последствиях незаконного владения. Но кроме этих общих правил в законе упоминается по местам о некоторых особых случаях. Владение наследников по закону наследственным имением, в неведении о том, что оно завещано другому, есть владение добросовестное; но наследники по закону ответствуют в доходах с той минуты, как по явке завещания открыт будет спор установленным порядком. Открытием спора надлежит признавать по буквальному смыслу день подачи прошения, открывающего спор (а не день предъявления просьбы ответчику). Кроме того, постановлено, что продажа и залог имения, находившегося в добросовестном владении наследников по закону, не уничтожаются, хотя бы впоследствии вотчинное право их признано было недействительным против предъявленного завещания; только деньги, полученные по купчей или закладной, взыскиваются без процентов в пользу наследника по завещанию (1300, 1301 ст.1 ч.X т.). Издержки, употребленные на усовершение имения прежде открытия спора, возвращаются бывшему временному владельцу, без вычета доходов, с имения собранных (1302 ст.). Еще см. 1706 ст. Зак. Гр. о вознаграждении наемщика из выстройки, за лишение "временной собственности" до окончания срока.Недобросовестное владение есть вместе с тем и незаконное. Вообще, незаконное владение есть такое, которое не основано ни на одном из законных способов приобретения, предполагающих нормальное изъявление воли, а происходит от обмана, насилия или своеволия, и поэтому оно может быть подложное, насильственное или самовольное (525–528 ст.). Подложное — когда основано на подложном акте или на ином обмане, и это произошло с участием воли и сознания владельца (воровство, мошенничество, кража). Насильственное — основанное на захвате или отнятии (воровство, грабеж). Самовольное — когда началось без воли собственника и владелец знал о существовании сего собственника.1303 ст. Зак. Гр. причисляет к самовольному завладению владение наследника по закону, когда он утаил завещание, хотя по смыслу 526 ст. такое владение подходит под признаки подложного.1877 г. N 56. 4 п. 399 ст. X т. 1 ч., указывая, что всякого рода здания и постройки, возведенные владельцем на земле, дошедшей к нему по наследству, должны быть почитаемы имением родовым, а не благоприобретенным, определяет лишь свойство этих имений, но не разрешает вопроса о их принадлежности тому или другому лицу и не исключает возможности споров о принадлежности построек или о праве вознаграждения за оные в случае отчуждения другому лицу земли, на коей они возведены. В сем последнем случае надлежит поступать на основании законоположений о вознаграждении частном, изложенных в ст.609–638 т. X ч. I. В силу этих статей истец, которому присуждена часть земли, находящейся во владении наследника по закону и на которой владелец возвел разные постройки, имеет право на получение присужденной ему части в том виде, в каком она будет находиться во время исполнения решения, а вознаграждение ответчика — владельца за постройки и улучшения может быть определено судом в порядке, указанном в примечании к 639 ст. X т. I ч. (по прод. 1868 г.) *(47) .1877 г. N 6. Наследник по завещанию, владея завещанным имением, в 1862 г. заплатил долг, лежавший на имении по закладной; в 1863 г. был предъявлен спор против завещания и вследствие этого спора имение взято в опеку; в 1872 г. завещание было судом признано ничтожным и имение перешло в собственность наследников по закону. Наследник по завещанию предъявил иск о возвращении ему капитала, уплаченного по закладной, с процентами со дня уплаты. Ответчики возражали, ссылаясь на давность. Судебная палата признала истца добросовестным владельцем и присудила ему его иск. Сенат нашел, что истец, как добросовестный владелец, имеет право требовать возмещения издержек, сделанных им по имению не из средств имения и увеличивших ценность имения, что уплата долга по закладной является именно такой издержкой; что право на иск возникло для истца со времени признания завещания недействительным и что с этого только времени началось течение исковой давности; что основание иска лежит в уплате долга по закладной и поэтому истец может требовать процентов со дня уплаты, за исключением лишь того времени, когда он сам пользовался имением, а следовательно, и вложенным в оное капиталом.
§ 22. Законное признание владения и защита от нарушения. — Понятие об интердикте. — Характер римских видов владения и условия, при коих они подлежали защите
Итак, владение может существовать и без права собственности. Но этого мало: оно не только существует, но и признается законом и защищается от насилия, и даже с истечением времени, при известных условиях, может обратиться в право собственности.
а) Законное признание и защита простого владения. Во всяком юридическом отношении есть основание юридическое: это существенно. Кто выставляет в свою пользу юридическое отношение, выводит его из юридического основания, обязываясь в потребном случае доказать оное, доказать свое право, и в силу того пользуется законною защитой, которая принадлежит праву. Поэтому всякое юридическое отношение имеет свойство безусловного права, которое при всяких обстоятельствах требует себе признания и фактического осуществления.
Но когда отношение по поводу имущества таково, что нельзя выставить ему юридического основания (т. е. известному лицу по известной причине принадлежащего — известного права на известное имущество), тогда нельзя назвать отношение юридическим, а будет оно — фактическое отношение, будет ему юридического основания (т. е. известному лицу по известной причине основания (ratio juris) и возможности оправдать себя указанием на законную причину своего происхождения, оно, по строгости права, не может найти себе и законной защиты. Таков безусловный вывод логики юридической, и этот вывод применяется несомнительно ко всякому отношению в сфере семейственного и договорного права. Здесь, что не носит на себе печать права, что не может выставить своего имени законного, то безусловно отрицается законом, следовательно, не находит себе защиты, присвоенной известному, известное имя носящему юридическому отношению.
Но в сфере вотчинных прав, по роду самой их материи, возможно отступление от этого строгого вывода юридической логики. К вещи, т. е. к наличному предмету внешней природы, может подойти, может на нее сесть, может захватить и обнять ее не только лицо, имеющее на нее известное отступление от этого строгого вывода юридической логики. К вещи, т. е. к стать к ней в наличное, фактическое отношение, и такое отношение, хотя не имеет известного имени, не имеет чем юридически оправдать себя, пользуется все-таки некоторою защитой, не ради права, из которого истекает владение правое, но ради соображений порядка и спокойствия общественного. Таково римское понятие о защите владения.
Владение относится к существенному содержанию права собственности и составляет существенную его принадлежность. С состоянием владения обыкновенно соединяется понятие о собственности, предположение о том, что лицо, владеющее предметом, имеет на него право собственности. Владение есть состояние (status) фактическое, наличное, которое само за себя говорит, которому не требуется доказательств, покуда оно продолжается. На чем оно основано — это владение, и действительно ли основано на праве собственности, — вопрос этот сам собою не возникает, если не является другое лицо, объявляющее наличного владельца незаконным и выставляющее свое право на собственность в том же имуществе, стало быть, вопрос этот возбуждается только вследствие иска о собственности. И в этом случае владение предполагается основанным на праве собственности до тех пор, пока противное не будет доказано.
Отсюда возникает право всякого владельца, на чем бы ни основывалось его владение, защищать свое владение и, не выставляя ему никаких оснований, требовать защиты и восстановления своего владения, если оно нарушено. Для того чтобы воспользоваться этим, владелец не обязан доказывать, что он имеет право собственности на имение; довольно того, что он владелец. Вот основание так называемого интердикта или иска о завладении, в противоположность иску о собственности.
Иск о завладении имеет целью или удержаться в своем владении, когда его нарушают (interdictum retinendae possessionis), или восстановить свое владение, когда владелец совершенно из него вытеснен (recuperandae poss.) *(48) . Практическое значение этой защиты следующее. Положение владельца всегда выгоднее нежели положение того, кто, не владея, отыскивает и доказывает свое право (melior est conditio possidentis). Для того чтобы сохранить это выгодное положение, средством служит поспешное употребление иска о завладении. У владельца захватили поле; владельца вытеснили из дому. Надо возвратить свое потерянное, восстановить свое нарушенное владение. Если избрать для этого иск о праве собственности, истцу надобно будет явиться с доказательствами своего права, на нем будет лежать обязанность доказывать. Напротив того, если начать иск о владении, не надо доказательств права собственности; стоит только владельцу доказать, что он был владелец и был вытеснен, и он будет восстановлен тотчас ближайшей властью в своем владении. Тогда он снова станет в выгодное положение. Тогда нарушитель спокойного его владения, если и имеет действительно право собственности на имущество, обязан будет стать в положение истца и доказывать свое право. А владельцу выгодно остаться в таком положении, что ему есть возможность защищаться, ожидать доказательств и владеть до разрешения спора.По римскому понятию это выгодное состояние владения (commodum possessionis) продолжается дотоле, пока сохраняется владение. Если владелец утратил свое владение случайно или владение, самоволием нарушенное, успело перейти уже в третьи руки, эта выгода владения прекращается, и восстановление его становится возможно только посредством формального иска. Но когда владение нарушено самовольно, бывшему владельцу предоставляется защита от нарушителя и возможность восстановить нарушенное владение преторским (полицейским) порядком. Именно в силу этого полицейского свойства защиты (предоставляемой существующему, спокойному состоянию), преторской властью установлена была для охранения владения, помимо иска и суда, форма интердикта. В позднейшем Юстиниановом праве интердикт на эти случаи заменен уже иском, и в новейшем праве употребляется также исковая форма для защиты нарушенного владения; но характер временной защиты от того не изменяется, и иск о защите владения (possessorium, action possessoire, Besitzklage) существенно отличается от иска о вотчинном праве (petitorium, action petitoire, Eigenthumsklage), ибо первый имеет целью удовлетворение насущной потребности владения, временное отвращение насилия и нарушения, имеет характер полицейского прещения, пресечения беспорядка, тогда как последний имеет целью признание и восстановление права, известному лицу принадлежащего, установление прочного юридического отношения по имуществу.От простого фактического владения и полицейской его защиты отличалось в римском праве так называемое публицианское владение (квалифицированное, особого свойства владение), пользовавшееся особой защитой. В идее собственности заключается понятие о праве непреоборимом, которое само по себе существует, опираясь на непоколебимом законном основании, и может безусловно отразить всякое противодействие и противоречие, выставив только безусловное право. Между этим безусловным правом и состоянием владения, охраняемого независимо от своих оснований, допускается середина: владение, охраняемое по особому своему свойству. Тот, кто, имея справедливое основание предполагать себя законным хозяином имущества (iusto titulo), добросовестно (bona fide) вступил во владение имуществом, не приобретает еще действительного вотчинного права, и потому, в строгом смысле, не имел бы никакого преимущества перед простым, фактическим владельцем. Однако со времени претора Публиция вышеозначенному владению предоставляется право защищаться по крайней мере против простого владения, ни на чем не основанного, иском (actio Publiciana), подобным иску вотчинному, свойственному полной собственности (ad instar proprietatis, non ad instar possessionis). Этот иск существенно отличался от интердикта: последний основан был на соображении общей пользы (utilitatis ratio; первый — на справедливости (aequitatis ratio). В последнем защита возбуждалась самовольным действием нарушителя спокойного владения; в первом — свойство владения побуждало предоставить добросовестному приобретателю имущества право на иск. В интердикте требование владельца относилось к лицу нарушителя, тогда как публицианский иск был настоящим вотчинным иском (actio in rem). Но и с публицианским иском соединялось не безусловное, а относительное право: именно, он мог быть действителен только против слабейшего состояния, слабейшего владения (qui infirmiore jure possidet). Ответчик в этом иске не вправе был просто отрицать права истца: он должен был вместе с тем непременно доказать свое преимущественное право на имущество; либо в пользу истца служило предположение, основанное на законном способе (justa causa) приобретения.
§ 23. Происхождение русской формы иска о защите владения в полицейском производстве. — Изменение в новом законодательстве
У нас в России не существовало в старину строгого различия между владением и правом собственности. У нас поэтому издревле не обращалось внимания на основание иска и не было строгих разрядов в исках по имуществу. Прежде всего обращалось внимание на цель иска, и в этом отношении целью было просто возвращение вещи от того, у кого она в руках находится, а потому у нас иск о собственности сливался с иском о владении. В случае завладения истец требовал возвращения, ответчик объявлял, со своей стороны, право свое на вещь. Суд исследовал, и чье право оказывалось преимущественным, тому вещь и присуждалась. Таким образом, в основании приговора лежало не убеждение о праве абсолютном на собственность, но о лучшем, сильнейшем праве на владение.
Первое понятие об интердикте появилось в законе Западной Руси XVI стол., известном под именем литовского статута, куда оно заимствовано из римского или германского законодательства. Здесь владение ясно отличено от собственности, и защита владения представляется в виде особого иска, который надлежало предъявить в течение 6 недель со времени завладения, все равно с бою или без бою; в таком случае завладенное, без суда, по одному исследованию, возвращается вытесненному из спокойного владения. От истца не требовалось доказательств о праве собственности, а ответчика, хотя бы он предъявил и крепости, велено отсылать к суду особому.