Курс гражданского права. Тома I-III

Победоносцев Константин Петрович

б) Неисполнение условия. Значение условия в дарении не по всем законодательствам одинаково. Иные, как, например, австрийское, прямо относят дарение к договорам и в таком случае предоставляют стороне в этом договоре, как во всяком другом, право личного иска об исполнении обязательства. Не таков взгляд французского законодательства. Вообще вопрос о натуре дарения и о месте, которое оно занимает в системе прав гражданских, есть еще вопрос спорный (см. у Савиньи. System des heutigen rцmischen Rechts. B. IV. Hellferich. Die Kategorien des Rechts. Berl. 1863). Савиньи отводит ему совсем особое место в системе и хотя не отрицает в нем договорного свойства, но существенную натуру дарения определяет независимости от договора. Французский закон положительно отрицает договорное свойство дарения и место ему отводит вне договоров, в числе различных способов приобретения собственности, с наследством и завещанием. С французской точки зрения, сущность дарения определяется главной его целью и намерением дарителя оказать благодеяние, обогатить. Отсюда следует, что одаренный имеет в виду только принять дар, а не связать себя условием; условие составляет в дарении только побочный, несущественный предмет; дарение поэтому есть не контракт, а акт, не возбуждает взаимных обязательств, и даритель в случае неисполнения условий не имеет права на иск об исполнении. Но французский закон, дабы поддержать нравственный характер дарения, дает дарителю одно право, и безусловное: за неисполнение условий требовать решительного возвращения дара.

Кроме решительного уничтожения дара, закон предоставляет еще дарителю возможность в некоторых случаях требовать возвращения некоторой части дара. Это допускается, когда даритель пришел в бедность. Ему предоставляется тогда по прусскому закону 6 процентов, по австрийскому закону вообще законные проценты с ценности подаренного имущества, по французскому закону право требовать содержания (les aliments), и отказ в содержании причисляется к признакам неблагодарности, уничтожающей дар. Дарителю, бывшему бездетным во время дарения, предоставляется оспаривать свой дар в случае, когда у него после дара родятся дети (survenance d'enfants). В Риме это право принадлежало только патрону относительно отпущенника; прусский закон применяет это право лишь к дарению, не вполне доверившемуся. Австрийский закон предоставляет вновь рожденному право на проценты с подаренного имущества. Французский закон всего строже в этом случае: он уничтожает дар прямо и безусловно (de plein droit).

§ 47. Дарение по русскому закону. — Форма. — Ограничение права на дарение. — Совершение и принятие дара. — Поворот дара к дарителю. — Переход права собственности на дар. — Дар условный. — Дар противозаконный. — Отличие дарения от завещания. — Дарение на случай смерти

По множеству ограничений учение о дарении весьма развито в западных законодательствах, по примеру римского, а понятие о дарении вследствие того расширено, так что оно соединяется и с обязательствами, с обещанием платежа, прощением долга и т. п. По нашему

законодательству дарение разумеется в тесном смысле и, как безмездное отчуждение имущества при жизни между живыми, с даром у нас соединяется немедленный переход имущества. Во всех законодательствах дар причислен к договорам. Вследствие дара может поэтому возникнуть обязательство с одной стороны относительно другой. Дар становится торжественным обещанием подарить или сделать что-либо в пользу одаряемого, так что исполнение здесь поставляется в зависимость от дарительного соглашения. Правда, требуется и у нас согласие одаряемого на принятие дара, но одно это обстоятельство не дает еще дару договорного свойства. С даром могут быть соединяемы условия касательно образа пользования и управления даримым имуществом, касательно исполнения со стороны одаренного различных действий, повинностей, в отношении к дарителю, и в таком случае исполнение сих условий существенно для сохранения дара, но все-таки приобретение имущества, предоставляемого даром, зависит не от исполнения сих условий: нарушение их со стороны одаренного может служить поводом к возвращению имущества, но приобретение совершается независимо от сих условий, силой самого дара. Тем не менее дар, хотя и не отнесен в системе нашего законодательства к договорам, заключает в себе соглашение, к коему могут быть применяемы и общие законы о договорах (См. касс. р. 1870 г., N 1552).

В нашем законодательстве дарение не стеснено особыми отяготительными формальностями, не ограничивается ни суммой, ни правами родственников. Дарение движимого и капиталов совершается вполне свободно посредством простой передачи или простого письменного удостоверения, записи, удостоверяющей волю и намерение передать (напр., подписи на билетах кредитных установлений). Здесь не требуется означать основания передачи, и если такая передача будет соединена с условиями о взаимных действиях, то она будет договор, а не дар (993 ст. Зак. Гражд.).

Нигде в законах наших не сказано, что дар относительно движимых имуществ совершается только посредством передачи и что без передачи не может быть дара, как бы решительно ни была выражена в акте, напр., воля дарителя. Толковать 993 ст. Зак. Гражд. в таком обширном смысле значило бы отвергать вовсе акты о дарении как обязательство дарителя и не допускать вовсе дарения там, где нет у одаренного действительного владения подаренным движимым имуществом. Посему позволительно усомниться в обширном толковании, которое соединено в реш. Касс. д-та 1868 г., N 843, с приведенной статьей. В этой статье говорится только — в аналогии со вводом во владение недвижимости — что передача подаренной движимости совершается вручением. Это значит только, что для передачи движимого имущества не требуется особой формальности, но нисколько не значит, чтобы нельзя было подарить без вручения. Дарение — в смысле договорном — по существу своему совсем не принадлежит к разряду так называемых реальных договоров, которые совершаются (как, напр., заем) только посредством действия (напр., передачи данных взаймы денег).

Однако в решении 1870 г. (касс. реш. N 397; см. 1873 г., N 1263) Сенат рассуждал, что дарение движимого имущества возможно и без передачи в натуре, составлением и совершением письменного обязательства в законном, по роду акта, порядке, согласно 571 ст.

Взыскатель основывал свое право на дарственной передаче ему от дяди права на получение денег с третьего лица, и передачу эту доказывал частными письмами. Ответчик, ссылаясь на 993 ст., доказывал, что только вещь может быть предметом дара и что для совершения его необходимо вручение вещи. Но Сенат рассудил, что для дарственной передачи подобных обязательств наш закон не постановляет особых правил, и доказательство посредством писем признал достаточным (Касс. реш. 1871 г., N 217).

1873 г., N 13. Капитал, внесенный кем-либо на имя третьего лица с условием, что может быть взят обратно вносителем, составляет собственность вкладчика, а не того лица, на чье имя внесен.

1873 г., N 13. Дар, совершаемый покупкой на имя одаряемого именных билетов, считается принятым не в момент покупки билетов, а в момент действительного принятия дара.

Дарение недвижимого имения связано с формальностями, какие требуются вообще для перехода от лица к лицу недвижимых имуществ, т. е. акт сего рода должен быть совершен крепостным порядком со взысканием в определенных случаях (см. мн. Гос. Сов. 10 апр. 1895 г., собр. узак. N 421) установленной для безмездного перехода имуществ пошлины и называется дарственной записью. Если запись эта подписана вместо дарителя другим лицом, то дарителю производят допрос; по крайней мере так следует из 900-й статьи, и если бы даритель умер прежде допроса, то акт почитается недействительным (987, 988, 990–992 ст. Зак. Гражд.).

Право вотчинника на дарение стесняется лишь общими законами, стесняющими право распоряжения имуществом. Ограничения эти относятся или к лицу, или к имуществу. Вообще должно заметить, что кто не имеет права отчуждать, тот не имеет права и дарить; для этого надобно иметь свободу распоряжения и право собственности на имение (969).

Когда имущество не подлежит вообще отчуждению, то нельзя и дарить его. Но есть имущества, которые собственник не может дарить или отчуждать безвозмездно, но продать может по своему усмотрению. Таково, например, родовое имение. Его запрещается дарить чужеродцам мимо ближайших наследников (кроме губерний Черниговской и Полтавской, где родовое имение владельцу предоставлено дарить мимо детей и ближайших наследников дальним или чужеродцам), а если дар делается в пользу родственника, то ему может быть назначено не более той части, которая следовала бы ему по праву законного наследства после дарителя (967, 970). Можно, стало быть, дарить родовое имение, отчуждать его при жизни даром только в пользу лиц, имеющих право наследства после дарителя, и в той мере, в какой это право принадлежит им. Относительно детей и потомков такое дарственное назначение будет выделом; а относительно родственников в боковой линии будет в особенности дарением. Стало быть, владелец родового имения, имеющий детей или внуков, отчуждает имение в пользу их преимущественно посредством выдела, а владелец без потомства отчуждает родовое имение в пользу боковых родственников исключительно посредством дарения и в некоторых случаях посредством приданого.

Иных ограничений наш закон не допускает относительно прав детей и родственников, и распоряжение благоприобретенным имуществом совершенно свободно. Запрещение дара между лицами, состоящими в особенных отношениях друг к другу, вовсе неизвестно нашему законодательству. У нас прямо объявлено, что дары между супругами производятся на том же основании, как между посторонними лицами (978) *(71) . Для действительности дара требуется, чтоб он был принят тем, кому назначен (973, 974). Согласие на принятие дается в этом случае или самим принимающим лицом, или, в случае его личной неспособности, опекунской властью (по аналогии с правилом 1257 и 1336 ст.). Ввод во владение недвижимым имением по дарственной записи должен следовать немедленно за совершением акта и ни в каком случае не может быть отсрочен до смерти дарителя (ст.931). По закону 1882 года (т. V, изд. 1893 г., Уст. о Пошлин., ст.152 и след.) переходы недвижимой и движимой собственности по дарственным актам, отказам, записям, выделам и т. п. подлежат оплате пошлиной, размер коей определяется близостью родства к дарителям; для чужеродцев установлено 8 % пошлины. От пошлины изъемлются имущества ценою не свыше 1 тысячи р., крестьянское хозяйство в земельном наделе и в домашнем быту, домашняя движимость, кроме капиталов и товара, и все, что жертвуется в пользу казны, благотворительных, ученых и учебных учреждений и на церковное дело. Пошлина берется безвозвратно, кроме случая, предусмотренного в 973 ст. Зак. Гражд. законом 10 апр. 1895 г. (собр. узак., N 421) от оплаты пошлиной освобождены земли в уездах, при переходе безвозмездными способами к родственникам, указанным в 1 пункте 154 ст. Уст. о Пошл. Существенный признак дарения состоит в том, что целью и содержанием акта служит передача имения вслед за актом, при жизни дарителя: если она отсрочивается до смерти его, т. е. если даритель оставляет имение при себе на свою жизнь, акт будет иметь свойство не дарения, а завещания (ст. 991). Правило это не следует, однако, понимать, как разумеют его иные, в отсрочивается до смерти его, т. е. если даритель оставляет имение при свойство дара, когда производится в действительности немедленная передача имения: закон имеет в виду не факт передачи, а содержание воли дарственной и намерение, выраженное в акте. Событие передачи может быть отдалено или ускорено случаем и обстоятельствами: от этого свойство дара не изменяется, если воля была подлинно дарственная. Передача имения может быть даже отсрочена по воле дарителя, условиями акта; закон не допускает только одной отсрочки — до смерти дарителя: в таком случае акт становится завещательным. См. касс. реш. 1871 г., N 333. 1875 г., N 473. Дарение движимого имущества совершается или передачей даримой вещи тому, кому она назначается, и поступлением в его распоряжение, или, если почему-либо в момент дарения фактическая передача даримого имущества не последовала, то составлением письменного договора и обязательства, и в этом последнем случае всякий письменный акт, который судом, по закону, может быть признан доказательством отношения, может служить удостоверением состоявшегося дарения движимого имущества. Ввиду сего дар в том случае, когда он принят одаренным, но подаренная движимость ему не была передана, устанавливает между дарителем и одаренным долговые отношения, которые могут быть облечены в форму заемного обязательства, — и такое заемное обязательство не может быть признано безденежным. 1874 г., N 370. Статья 993 т. X ч.1 не содержит безусловного требования фактической передачи вещи, не исключает и юридического перехода движимости от дарителя к одаренному. Если почему-либо в момент дарения фактическая передача невозможна, то она может быть заменена совершением письменного договора порядком, определенным в законе (ст.571 т. X. ч.1), и всякий письменный акт, который судом по закону (457 и 458 ст. уст. гр. суд.) может быть признан доказательством права, может служить и удостоверением дарения движимого имущества. 1874 г., N 179. На основании 976 ст. X. т. 1 ч. "дар, учиненный под условием, возвращается дарителю, если условие со стороны получившего дар не исполнено". Под словом "условие" подразумевается установление дарителем или какого-либо обязательства, которое одаряемый обязан исполнить в будущем, или какого-либо события, имеющего наступить впоследствии; поэтому 976 ст. не может быть применена к такому событию, которое в условии установлено не как имеющее наступить в будущем, а как совершившееся в прошедшем и послужившее побудительной причиной к заключению условия, то есть 976 ст. не заключает в себе постановления о возврате дара в случае ошибки дарителя в побудительной причине, которой он руководствовался при назначении дара. 1873 г., N 865. Ст.991 т. X ч.1 в ряду других постановлений о дарственных записях не имеет значения общего в отношении дарственных записей закона, а составляет лишь исключение из общих о них узаконений для тех актов, которые хотя и составлены не по форме, для дарственных записей установленной, но, по существу их, признаются законом за дарственные записи. Поэтому ввод во владение, о котором говорится в этой статье, относится лишь к духовным завещаниям — признаваемым законом дарственными записями, и не распространяется на дарственные записи вообще. По д. Барышниковой Касс. Сен. (1882 г. N 12) признал, что за отсутствием формального акта о дарении движимости решение вопроса о том, состоялось ли дарение или было только обещание подарить, — зависит от суда. Дарение в том случае, когда дар принят, но не передан, оставляет между сторонами долговое отношение и право на иск о передаче дара. Таковой иск или требование вовсе не служит признаком непочтения со стороны одаряемого. Дарение совершается в минуту соглашения воли дающего с волею принимающего, и эта минута у нас совпадает с совершением дарственного акта. Если бы дар по нашим законам был просто договором, если бы даром можно было признать обещание дать или сделать, с исполнением в будущем, то можно было бы минуту принятия отделить от минуты дара, но у нас традиция, переход имущества соединяется с совершением дара, и потому при самом совершении акта обыкновенно требуется положительное согласие одаряемого на принятие дара. До этой минуты дар не может считаться совершенным, как бы положительно ни была удостоверена воля дающего — подарить имущество. Такой даритель до принятия дара всегда может взять назад свою волю, отменить ее, и, если бы в промежутке между изъявлением воли дарителя и изъявлением согласия одаренного, даритель умер или сделался неспособным дарить, напр. сошел с ума, то дар может быть признан ничтожным и наследники дарителя вправе не признавать его: ибо при таких условиях невозможно определить минуту, в которую воля дарителя соединилась бы с волею одаренного. Но если соединение это совершилось, если дар принят, то он уже не возвращается к дарителю (974). Таково общее правило. Из него допускаются, однако, исключения: 1. Если принявший дар учинит покушение на жизнь дарителя, причинит ему побои или угрозы, оклевещет его в каком-либо преступлении или вообще окажет ему явное непочтение, то даритель имеет право требовать возвращения дара. Трудно определить, что разумеет закон под словом "явное непочтение" (974). В 1879 году (Кас. N 193) Сенат признал неправильным рассуждение палаты, что в случае иска о возвращении дара за клевету на дарителя клевета должна быть предварительно признана судом уголовным. 2. Если дар учинен под условием и условие со стороны получившего дар не исполнено, то дар возвращается к дарителю (976). Это положение извлечено редакторами Свода из Улож. XVI гл.9, 8, XVII, 43, и в общем виде применено ко всякому дару. Но цитаты говорят о случаях сдачи поместья с обязанностью кормить, и о сдаче вотчины родственникам при пострижении, с той же обязанностью. Отсюда никак не выходит общее положение, особо по сравнению с 975 ст. Столько же произвольно составлена и 975 ст. Редакторы, вероятно, увлеклись здесь системой французского права. 3. В силу закона, при конкурсе или при удовлетворении долгов несостоятельного. Если в последние 10 лет до несостоятельности перед открытием конкурса — перед наложением общего взыскания на имущество (и тогда как долги, по коим несостоятельность оказалась, превышали уже половину имущества и после того дела должника уже не поправлялись), (Торг.). должник

подарит имение по дарственной записи жене, детям или родным, тогда дар сей по судебному приговору возвращается в массу имущества должника (Уст. Суд. Торг., ст.554 и след., Пол. Взыск. Гражд., ст.415 и след.). Но если одаренный успел продать или заложить имущество третьему лицу, то продажа и залог не уничтожаются, а цена продажи или сумма, за которую дан залог, взыскиваются с одаренного в массу, впрочем, не с наследников одаренного (Уст. Суд. Торг., ст.555; Пол. Взыск. Гражд., ст.417). 4. Когда родители или усыновитель при жизни подарили имущество сыну, или дочери, или усыновленному, то в случае бездетной смерти одаренного при жизни родителя или усыновителя подарившего подаренное имущество возвращается к пережившему дарителю не в виде наследства, но яко дар (Гражд. 1563, по прод. 1891 г., 1142). Вот и все случаи возвращения дара по нашим законам. Дар почитается незаконным, когда он дан за действие по службе: принявший, а иногда и давший подвергаются взысканию вдвое и вчетверо против цены дара, но не сказано притом, что дар уничтожается (Угол. Улож., ст.372–382). Только в некоторых случаях, по особенным соображениям местных обычаев, допускаются подобные дары, и в таком случае принимают вид официального действия. Принявший дар приобретает на него право собственности (974–977); следовательно, может и располагать им по своему усмотрению вообще, и передает его по себе наследникам, если не было постановлено условия о противном (977). Следовательно, вообще, когда дарение безусловное, то право собственности безусловно приобретается. Но как и когда приобретается право собственности на имение, подаренное условно? Вправе ли одаренный до исполнения условия отчуждать имение? Может ли даритель для обеспечения исполнения условия требовать запрещения на имение? И какие могут быть последствия отчуждения, если отчужденное имение требуется назад дарителем в силу закона или в силу условия? Обо всех этих вопросах наш закон не упоминает. Между тем они очень важны, могут часто встречаться и определены в иностранных законодательствах. А собственные законы наши и общие начала, в законе выраженные, так скудны, что при помощи их только одних мы не можем с полной достоверностью разрешить все эти вопросы. Например, в дарении безусловном: право собственности приобретается немедленно и безусловно. Одаренный отчуждает подаренное имение или продажей, или даром. Вслед за тем возникает одна из законных причин, вследствие коих даритель может требовать возвращения дара. а) Неблагодарность. Имения налицо уже нет у одаренного; спрашивается, вправе ли в таком случае даритель требовать цены имения: вправе ли, когда имение вышло из власти одаренного безмездным способом? Вправе ли, когда вышло продажей или ограничено залогом? Вправе ли, когда имение у одаренного лица истребилось, уничтожилось, потеряло всю свою ценность? б) Несостоятельность. Здесь один только случай разрешается законом, как мы видели выше, по продаже и залогу, а о даре закон умалчивает. Вообще относительно безусловного дара, кажется, можно сказать, что если переход имения от дарителя к одаренному был законный и дар совершился законно, то отчуждение подаренного действительно и невозвратно как относительно дарителя и одаренного, так и относительно третьих лиц, коим подаренное имущество передано. Не столь ясно разрешение упомянутых вопросов, когда дар будет условный. Напр., если сделано условие касательно образа пользования и управления, хотя и при передаче полной собственности. Но запрещения на имении нет, и одаренный передает его или продает третьему лицу безусловно. Должна ли продажа быть уничтожена в этом случае? Очевидно, должна, если признать, что одаренный, приняв дар, не приобрел еще полного права собственности. Но когда условие состоит в исполнении какого-либо действия, напр. воспитать ребенка, выплатить единовременно сумму, платить ежегодный доход, кормить до смерти, давать квартиру в доме и т. п. Как тут разрешить? Здесь-то открывается неопределенность закона и нестройность системы. Что, если одаренный, не исполнив такого условия, продал имение? Поворачивать ли его от покупщика или обязывать только одаренного к исполнению условия? Если бы условный дар был отнесен у нас к числу договоров, то было бы яснее дело. А теперь по закону выходит, что дар условный возвращается к дарителю за неисполнение условия, а между тем закон не предоставляет дарителю способа к обеспечению на случай неисполнения условия, и третье лицо, вступающее в сделку с одаренным, не всегда может удостовериться в том, что условие исполнено. Только 977 ст. Зак. Гражд. дает некоторый намек к разрешению упомянутых вопросов. Из этой статьи следует заключить, что и условно подаренное, по переходе к наследнику одаренного лица, не должно быть поворачиваемо к дарителю за неисполнение условия, если в дарственной записи не было постановлено противное, не было то есть постановлено особого о том условия между дарителем и принявшим дар. 1876 г. N 299. Если по смыслу дарственной записи одаренный не был лишен права отчуждать уступленное ему имение, то и при наступлении условий возвращения дара дарителю такое возвращение становится невозможным после отчуждения дара в посторонние руки. Условие в дарении может быть и незаконное; в таком случае по общему правилу 1528–1530 ст. оно может быть признано недействительным. Так, напр., когда родовое имение дарится лицу, имеющему право наследовать после дарителя, то даритель имеет право обязывать одаренного повинностями только на время своей жизни. Еще свойство дара — как безмездного способа приобретения — состоит в том, что на дарителе, по сущности акта, не лежит обязанности очистки (garantie). Даровому коню — по пословице — в зубы не смотрят. Обязанность очистки может основываться разве на особом условии или возникает в некоторых случаях при условном дарении. Но если такая обязанность существует по условию — то акт едва ли не ближе подходить будет к договорам, чем к дарению: свойство дарения здесь совсем утрачивается. Переходит ли на одаренного, в мере дара, ответственность за долги дарителя после его смерти? Вопрос сей не имеет и места, если дар сделан лицу постороннему, не наследнику, и сделан добросовестно, не во вред третьим лицам. Вопрос сей может возникнуть в таком случае, когда дарение при жизни вотчинника сделано такому лицу, которое в минуту его смерти является одним из его наследников. Спрашивается: при определении наследственной ответственности за умершего по силе 1259 ст. Гр. Зак., следует ли полагать в счет подаренное ему имущество? Наш закон не дает прямых указаний для решения сего вопроса; но, во всяком случае, при решении необходимо сообразить: в каком состоянии были дела умершего в минуту дарения, открылось ли в ту пору взыскание, которое требуется удовлетворить, наконец, какое было подаренное имение дарителя — родовое или благоприобретенное? Кажется, по справедливости надлежало бы привлечь к ответственности и подаренное имение, если во время дарения открылось уже то взыскание, которое требуется удовлетворить. Но ни по закону, ни по справедливости нельзя, кажется, признать, что подаренное имение ни в каком случае не полагается в расчет наследственной ответственности (хотя случались решения, в сем последнем смысле постановления — см., напр., в Сборн. Сен. реш., т.2 N 144, 875). О взаимном дарении между церквами см. Уст. Ин. Испов. 612.

Различие между завещанием и дарением

Завещание, так же как и дар, относится к дарственному способу приобретения прав на имущества. Но между тем и другим способом есть различие существенное.

1. Нельзя не признать, что в дарении необходимо участвуют две воли: воля дающего и воля принимающего дар. Для того чтобы дарение совершилось, действие той и другой воли должно быть совместное. В дарении предполагается соглашение, без которого дар не имеет места. Дарение может быть произведено под условиями, которые взаимно принимают обе стороны, — по свободному соглашению. Дарением возбуждается, с одной стороны, право, с другой — обязанность: как скоро дарение совершилось; даритель может принудить одаренного к принятию и удержанию вещи по силе акта; одаренный вправе требовать от дарителя того, что подарено. Напротив, в завещании действует одна воля. Правда, что по смерти завещателя может вступить в права свои воля наследника, который вправе не принять завещанного; но эта последняя воля выражается в отдельном моменте, независимо от воли завещателя: никакая сделка, никакое совместное действие той и другой воли здесь уже невозможны. Завещатель не входит ни в какое соглашение с избранным наследником, и если завещает имущество не безусловно, то при этом не условие заключает с наследником, а постановляет правило владения или пользования завещаемым имуществом или налагает на него повинность. Между завещателем или наследником по завещанию никогда не может возникнуть такое отношение, в котором право, с одной стороны, противополагается обязанности — с другой, ибо такое отношение возможно только там, где участвует двойственная воля. 2. Дарение осуществляется немедленно и непосредственно (hic et nunc); как скоро совершилось соглашение, — начинается для приобретающей стороны действительное право. Здесь при самом совершении акта даритель отнимает у себя право на даримое имущество и облекает им лицо одаренное. Каково бы ни было это право, верное или неверное, безусловное или условное, случайное, ожидаемое, оно, во всяком случае, принадлежит одаренному, который может им распорядиться, передать его наследникам, может объявить и защищать его. Напротив, завещание осуществляется только со смертью завещателя; при совершении завещания завещатель ничего не лишается, никакого права не утрачивает, а назначенный наследник никакого права не приобретает. Приобретает он только надежду на получение завещанного ему, по смерти завещателя; но эта надежда состоит вне круга юридических понятий и не дает наследнику ровно никакого, даже условного права: не может он ни уступить ее, ни передать своим наследникам (см. 1222, 710 ст. Зак. Гражд.). Владелец, оставивший письменное завещание, независимо от оного, перед смертью поручил своему душеприказчику вынуть из банка 80 серий и распорядиться ими по его указанию. По смерти его наследники утверждали, что это распоряжение, как изустная память, недействительно, и требовали от душеприказчика возвращения серий. Рассуждено, что это распоряжение в таком только случае должно считаться завещательным, когда бы доказано было, что душеприказчику поручено распределить серии не при жизни владельца, немедленно, а лишь после его смерти (Касс. р. 1868 г., N 765). 3. Дарение по существу своему есть действие невозвратное (ст. 974–977); дар, принятый тем, кому он назначен, к дарителю не возвращается. В некоторых случаях даритель может потребовать обратно подаренное, но и эти случаи нисколько не нарушают существа дарения; ни в котором из них возвращение дара не совершается исключительно действием свободной воли одного дарителя: даритель может потребовать обратно дар свой, но не иначе, как при наступлении условий, предвиденных законом: в одном случае поводом к возвращению служит поступок одаренного, свидетельствующий о явной неблагодарности, следовательно, такое обстоятельство, которое зависит от воли получившего дар; в другом — поводом служит неисполнение со стороны одаренного условия, под которым он получил дар; если представим себе, что возвращение дара поставлено дарителем в зависимость от события внешнего, случайного (напр., если у дарителя родятся дети, если отыщется без вести пропавший сын и т. п.), то и в таком случае поводом к возвращению будет обстоятельство, не зависящее от воли дарителя. Наконец, если бы даритель предоставил себе полную и неограниченную волю потребовать имущество обратно во всякое время, то акт сего рода, как лишенный существенной принадлежности дарения, не мог бы в собственном смысле почитаться дарственным актом. Напротив того, сущность завещания состоит именно в том, что оно может быть уничтожено завещателем во всякое время, когда ни пожелает. Если в составлении завещания, в акте положительном, воля завещателя должна еще ограничиваться требованиями закона, то в уничтожении оного, в акте отрицательном, воля сия ничем существенно уже не стесняется, и вполне свободна. Особенный вид дарения по римскому праву есть дарение на случай смерти. Сущность его состояла в том, что дарение, хотя и совершилось, хотя имущество и переходило при жизни дарителя, но дарение получило полную силу тогда только, когда даритель умирал прежде одаренного, и теряло свою силу в том случае, когда даритель переживал одаренного или миновала опасность для жизни дарителя, вследствие коей дарение было сделано; в таком случае даритель удерживал за собою право возвратить дар по усмотрению. Это было не завещание, но особого рода договор между живыми, и такой дар долженствовал быть принят одаренным при жизни дарителя. Форма эта, имевшая, с одной стороны, вид дарения, с другой — вид завещания, но не бывшая ни тем ни другим, представляла во многих отношениях неудобства, вследствие чего она вовсе исчезла из французского права, но еще удержана в австрийском и прусском. У нас частные лица в актах своих делали попытки дать своим распоряжениям форму дарения на случай смерти, например по завещанию дарили имение при жизни, с тем чтобы иметь возможность впоследствии возвратить к себе этот дар по произволу, как бы в завещании. Но закон в 1827 году отринул эту форму и такое намерение признал незаконным. Форма же дарения на случай смерти у нас никогда не существовала. Закон (991) говорит положительно, что духовные завещания, коими укрепляется имение безвозвратно при жизни завещателя, должны быть признаваемы дарственными записями, и наоборот. Смотри о сем 2-ю часть, права наследственные, § 59. В губерниях Черниговской и Полтавской, по Литовскому статуту, осталось нечто похожее на эту форму (522). Здесь дарственная запись на случай смерти имеет то свойство, что даритель не имеет права при жизни одаренного располагать тем же имением в пользу другого лица; даритель свободен распорядиться даром только в таком случае, когда пережил одаренного. Дарение на случай смерти было употребительно в брачных договорах между супругами; оно выражалось нередко в форме взаимного между супругами завещания. Практич. важность сего акта состояла в том, что право одаренного на случай смерти возникало еще при жизни дарителя, и если сей последний умирал прежде одаренного, то право сие не входило в состав наследства после дарителя и не подчинялось всем последствиям наследственности перехода. Напр., в случае конфискации всего наследства — одаренный по такому акту имел бы основание требовать, чтобы имущество выделено было из массы, подлежащей конфискации. Д. Выржиковской. 1 Общ. Собр. Сен. сл. 28 нояб. 1869. С дарением, хотя бы от такого лица, после коего в минуту смерти его одаренный был бы наследником, не соединяется наследственная ответственность за долги, установленная 1259 ст. Зак. Гр. Касс. 1872 г., N 765. 1876 г. N 578. Даритель по дарственной записи на случай смерти сохраняет за собой право собственности на даримое имущество и может представить его залогом для денежной ссуды (Высочайше утвержденное 18 января 1840 г. мнение Государственного Совета по делу Пащенковой), следовательно, одаренный приобретает право собственности на даримое имущество не с момента совершения записи, а лишь по смерти дарителя, а так как собственностью дарителя в момент смерти его может почитаться лишь то, что составляет остаток от вычета долгов его из ценности его имения, то только этот остаток и переходит в дар к одаренному.