Курс клинической гомеопатии

Ванье Леон

«Sunt effigietoe morbii». «Болезни представлены, описаны,» — провозглашали терапевты Средневековья. Лекарства также впервые «представлены», они, наконец, впервые приготовлены в соответствии с точной и тщательной методологией. Ганеман — гениальный изобретатель техники потенцирования, и мы должны восхищаться смелостью его учеников, которые по указанию своего Учителя использовали для лечения подавляющего числа своих пациентов ничтожно малые дозы, реальное воздействие которых невозможно было тогда объяснить с научной точки зрения. Более века потребовалось, чтобы понять действенность малых доз, результаты воздействия которых сейчас хорошо известны и повсеместно используются во всех областях: физической или химической, биологической или промышленной, профилактической или лечебной.

Результаты

«Гомеопаты

излечивают, пока еще нет патологических изменений». Мы охотно принимаем этот афоризм, точность которого мы не можем не признать, но согласитесь со мной, что вклад, который мы сделали, более значительный.

Любое заболевание всегда развивается по одной и той же схеме. Человек начинает испытывать смутное беспокойство, чувство недомогания, которое обнаруживает себя «нарушением жизненного ритма». Затем появляются более серьезные проявления: нечеткие и несильные различные боли, изменения в психике и характере, а также сенсорные расстройства, которые говорят об упадке сил у пациента. Врач-аллопат не обращает внимания на эти болезненные проявления, заявляя: «Вы просто перенервничали, отдохните немного, ничего серьезного у вас нет».

Действительно, клиницист может только констатировать целостность органов пациента, тогда как гомеопат, опираясь на Закон Подобия и на свою точную методику, находит в своей Materia Medica соответствующее лекарственное средство, которое и излечивает эти болезненные проявления.

На втором этапе больной уже жалуется на очевидные функциональные нарушения, однако анализы и рентгенография ничего не показывают. Боли усиливаются, и больной все настойчивее требует врачебной помощи для их облегчения. Тогда во всем винят вегетативные нарушения или расстройство деятельности эндокринных желез — этиология, нередко, точная, но глубокая их причина, к несчастью, остается неизвестной. Назначается различное лечение, предлагается соответствующий режим, в то время как гомеопат быстро определяет лекарственное средство, характеристики которого соответствуют реакции организма пациента, показывающего таким образом, какое лекарство ему необходимо.

Наконец, на третьем этапе появляются патологические изменения, которые проявляются более или менее глубокими поражениями тканей или органов, фатальный ход заболевания которых приводит к расстройствам и деструкции. Итак, только теперь для врача-аллопата болезнь известна, диагноз установлен, и он может назначить лечение.

Сенсорные расстройства и функциональные нарушения — это удел гомеопатии. Не правда ли, он самый важный? Излечение этих нарушений не наступит, если организм не сделает передышку, часто окончательную в ходе развития болезни. Не дать развиться нарушениям, не правда ли, это преимущество и поощрение для врача? Сколько больных нам признательны за то, что мы их вылечили подобным образом, точнее выразиться, «поставили на ноги».

При хроническом заболевании выздоровление идет медленно, но более уверенным образом. Каждому регрессивному этапу соответствует новое лекарство, так как возврат к нормальному состоянию, к выздоровлению, происходит постепенно. При остром заболевании развитие болезни идет быстро. Все происходит так, как если бы обычно наблюдаемые этапы были бы внезапно сокращены, поэтому ни на мгновение не сомневайтесь в том, что под воздействием гомеопатического лекарства с острым заболеванием будет покончено, вернее, оно «ускорится», и быстрота его развития зависит от правильности определения лекарственного средства. Когда последнее будет выбрано, когда его характеристики будут известны, все пройдет, как если бы организм внезапно освободился: воспаление исчезнет, гиперемия отступит, экссудат уменьшится и быстро наступит возврат к нормальному состоянию.

Нам известны блестящие результаты при лечении коклюша Drosera или Coccus cacti, дифтерии — Mercurius cyanatus или Kali bichromicum, брюшного тифа Baptisia, Rhus toxicodendron или Hyosciamus, апоплексии — Opium, ацетонемии — Senna, пневмонии — Phosphorus, уремии — Ammonium carbonicum и т. д.

Но позволю себе остановиться на этом более подробно, так как мои примеры не совсем удачно выбраны. Ведь они касаются известных всем заболеваний, заболеваний с четко выраженными патологическими расстройствами. Не лучше ли поговорить о синдромах, с которыми вы встречаетесь

в больнице на практике, о тех нетипичных синдромах, которые вы как врач-аллопат обычно рассматриваете в начале вашей практики как эпизодические проявления болезни, тогда как они в действительности выражают характерные реакции, свойственные больному. Эти синдромы, которые вы еще не умеете «связать» с их глубокой причиной и не знаете их истинное значение, мы гомеопаты, обозначаем по названию лекарства, которое их устраняет, подражая, таким образом, Гиппократу и Парацельсу и внося тем самым в лечение элемент наиболее важный — необходимое лекарство, «подобранное в соответствии с характером реакции, проявляемой больным на разных стадиях заболевания». Это отвечает желанию профессора Безансона [11] , выраженному в этих собственных выражениях, и предлагает доктору Делору терапию, о которой он мечтал, — индивидуализированную иммунологию, которая подходит для персонального лечения [12] .

11

Безансон. «Речь на открытии XXII Медицинского Конгресса». — Париж, 1932 г.

12

П. Делор. «Тенденции современной медицины». — Изд-во «Masson et Cie», Париж, 1936 г.

«Обследование у врача-гомеопата, — говорят некоторые больные, — более основательное, чем у их коллег-аллопатов». Взятое в буквальном смысле, это мнение ошибочно, в действительности же оно очень точное. Откровенно говоря, мы не можем обследовать наших больных лучше, чем это делают большинство наших коллег-аллопатов, которые, как правило, великолепно знают клинику, но мы не только обследуем наших пациентов, мы их «наблюдаем», и там, где наши коллеги-аллопаты не видят ничего интересного, мы находим ряд симптомов, которые оказываются очень важными. И поскольку много врачей- аллопатов приходят к нам, чтобы изучить гомеопатический метод лечения, я позволю себе дать им три совета:

— говорите мало, но умейте «слушать»;

— не смотрите, «не видя»;

— обследуйте вашего больного, но, главным образом, «наблюдайте за вашим пациентом».

И вы получите по высказываниям вашего больного, по проявлению его страданий, по физическим или атмосферным воздействиям, которые уменьшают или увеличивают его страдания, по манере его поведения, по его внешности, жестам, коже и ногтям, по радужной оболочке глаз, по состоянию позвоночника информацию столь же важную, как лабораторное подтверждение диагноза альбуминурии или лейкоцитоза. Дополнительно к этому вы уточните то, что очень часто невозможно определить лабораторным путем, — реальную первопричину имеющихся нарушений и определите в конце концов лекарство, которое с успехом может их излечить.

Почему вы хотите, чтобы гомеопат не доверял своей методике, если он воспринимает вещи, которые его коллеги-аллопаты игнорируют, если он знает темперамент своего больного, если ему открыты причины его заболевания: Psora, Tuberculin, Sycosis или Syphilis, тогда как обычные клинические или лабораторные показания отсутствуют, если он предвидит появление туберкулеза или рака?

Вера врача-гомеопата настолько глубока потому, что он знает цену своим знаниям, которые ему были переданы его предшественниками. Он четко знает границу своих познаний, но он верит в будущее, потому что в своих новых исследованиях и в своей врачебной практике руководствуется важнейшим принципом — законом подобия, абсолютная точность которого, выдержавшая испытание временем, никогда не ставилась под сомнение.

Медицина Гиппократа была универсальной медициной со своими законами и способом мышления, объединенными анализом и синтезом. Она представляла собой подлинное искусство исцеления, базирующееся на истинном знании.

Однако если рассматривать общую эволюцию медицины, начиная с тех далеких времен, то можно увидеть как медицинская наука то застаивалась в узких рамках догматических теорий, то озарялась замечательными концепциями, становившимися вскоре бесплодными. Все это происходило оттого, что учение Гиппократа не воспринималось как единое целое, а было разрозненно.