Курс лекций по древней и средневековой философии
Шрифт:
Душа - источник движения. Существуя во времени, Душа имеет уже не категорию Движения, как Ум, а само движение.
Природа. И вот мы снова вернулись в чувственный феноменальный мир, в котором погибает низменный человек. Что же такое природа для человека? Это мир явлений, которые реальны настолько, насколько они отражают в себе идеи Ума (оттуда же привходит и красота). Природа у Плотина имеет две стороны. Своей лучшей стороной она есть не что иное, как низшая часть мировой души как низшая душа. Именно она через сперматические логосы порождает в ней вещи, которые в конечном счете есть отражения неубывающих идей Ума. В феноменальном мире Душа дробится. Есть душа неба, душа, вернее души, звезд; у Солнца, у Луны, у планет, у Земли есть свои деепричастные
Итак, природа - затененная часть мировой Души. Но это все же с лучшей своей стороны. С худшей же стороны природа - порождение материи.
Материя. Мы говорим о материи у Плотина условно. Это слово латинское. Латиноязычные философы употребляли это слово. Но его все же лучше переводить как "материал". Тем более у греческих философов, которые вообще не знали это слово, лучше говорить не о материи, а именно о "материале". Таким материалом была овеществленная через геометрическое структурирование "материя", а на самом деле пространство Платона. Таким материалом было и yle Аристотеля.
Иногда говорят, что Платон понимал материю как "небытие" (me on). Но это, пожалуй, неоплатонизация Платона. О материи как meon говорит именно Плотин. Meon - это есть "не-сущее", "не-существующее", но это всё же не абсолютно несуществующее, это именно me on, а не oyhon. Плотин говорит об этом так: "Несуществующее (me on) - это не вообще несуществующее, но только иное, нежели существующее" [в другом переводе это звучит так: "Под небытием я не понимаю абсолютное несуществование, но только то, что отлично от реального существования" (I 8, 3, т. е. третий раздел восьмого трактата в первой эннеаде-девятке)]. В другом трактате Плотин говорит, что есть "темная материя (т. е., лучше сказать, материал.
– А. Ч.) и небытие (me on)"2. Так сказано во втором разделе в первом трактате в пятой эннеаде.
Откуда же берется эта материя, этот материал? У Платона и у- Аристотеля, не говоря уже об античных материалистах, материя-материал существует вечно. У Плотина она тоже существует вечно (как вечно Единое и его свечение). Но у Плотина материя не самостоятельна, как у Платона и Аристотеля с их скрытым дуализмом'. Плотин - идеалистический монист. И его материя-материал не есть какое-то самостоятельное начало наряду с Единым. Плотинова материя противоречива: она и то, что противостоит Единому, и то, что производится им. Плотинова материя - результат угасания света. Там, где свечение Единого угасает, там, где смыкается тьма, там и вечно возникает материя. Материя у Плотина - отсутствие должного быть света. Она погасший, источившийся свет. Но все-таки она не абсолютное ничто, а нечто. Но это такое нечто, которое почти что ничто. И это такое ничто, которое содержит в себе нечто. Ведь согласно Плотину, Единое везде и нигде. И, будучи везде, оно, по-видимому, должно быть и в материи, поскольку она есть материя, т. е. поскольку она ведь тоже есть единое как отличное от реально существующего и от Сверхсущего (Единого).
Противостоя свету как тьма, материя противостоит Единому (Благу) как Зло. Для Плотина источник зла в материи. Плотин говорит так: "Если зло вообще существует, то тогда оно должно корениться в области не бытия". Но так как материя у Плотина - не позитивное в смысле своей самостоятельности начало, то и зло в понимании этого философа не есть нечто равномощное добру, благу, а недостаток должного быть Добра. Зло имеет причину не достаточную, а недостающую. При всех изменениях материя остается неизменной, равной самой себе. В отличие от Единого, материя познаваема, но только с помощью искусственного и даже ложного силлогизма. Это как у Платона. Однако интеллигибельная материя в Уме познаваема.
Два небытия. Если мы взглянем поглубже на мировую систему Плотина, то мы увидим, что у него начало и конец, в сущности, сходятся. Единое есть в материи (ведь оно везде,
Восхождение к Единому. Экстаз. У Плотина Единое не только нисходит во многое, но и многое восходит к нему, стремясь стать единым, преодолеть свою разобщенность и приобщиться к благу, ведь Единое есть еще и благо. Плотин говорит об этом так: "Благо - это TO, от чего зависит и к чему стремится все сущее, имея его своим началом и нуждаясь в нем" 2. Все, что ни есть, даже, по-видимому, материя, нуждается в благе и стремится к Благу.
Наиболее осознанно это стремление проявляется у человека. И здесь мы возвращаемся к низменному и к возвышенному человеку. Человек низменный никуда по вертикали не стремится. Это двухмерный человек. Он живет по горизонтали. Но эта ситуация не безнадежна. У каждого человека есть ведь душа - часть мировой Души. И в человеческой душе есть низшая вожделеющая и высшая возносящаяся часть. У обыденного низменного человека эта часть тоже есть, но она загнана угрожающей и агрессивной низшей частью души. Однако победа разума над вечно алчущей чувственностью возможна. Низший человек может стать боле высоким. Мы об этом говорили выше. Но мы сказали, что у Плотина есть нечто большее, чем вторая, интеллектуальная ступень, в состоянии человеческой души.
Это жизнь в экстазе. Экстаз означает "исступление", т. е. состояние, когда душа как бы исступает из тела. На этой ступени душа уже не только действует независимо от тела, но и пребывает вне тела. Это состояние слияния души с Единым как богом, состояние присутствия в душе бога, состояние растворения в боге как Едином. Таким образом, Единое доступно человеку. Но не как реально чувствующему и реально мыслящему существу (слово "реально" мы употребляем здесь в нашем смысле), а как существу переживающему. Это не что иное, как мистика.
Слово "мистика" здесь неубранное слово. Оно означает то, что оно означает, - внеинтеллектуальное, непосредственное слияние души с богом, высшее состояние (как думают мистики), которое может достичь человек в своей бренной жизни.
Плотин достигал такого состояния по крайней мере четыре раза. Его ученик Порфирий - один раз. В своем трактате "Жизнь Плотина" Порфирий пишет об этом так: "...божественному этому мужу (т. е. Плотину.
– А. Ч.), столько раз устремлявшемуся мыслью к первому и высшему богу по той стезе, которую Платон указал нам в "Пире", являлся сам бог, ни облика, ни вида не имеющий, свыше мысли и всего мысленного возносящийся, тот бог, к которому и я, Порфирий, единственный раз на шестьдесят восьмом своем году приблизился и воссоединился. Плотин близок был этой цели - ибо сближение и воссоединение с всеобщим богом есть для нас предельная цель: за время нашей с ним близости он четырежды достигал этой цели, не внешней пользуясь силой, а внутренней и неизреченной". Там, в этом слиянии с богом, и есть "истинная жизнь", тогда как жизнь без бога, жизнь "здесь и теперь", есть лишь мимолетный след истинной жизни.
Таково в общих чертах мировоззрение Плотина. Ясно, что в своем учении о мистическом познании бога путем переживания его в своей душе Плотин выходит за пределы философии как мыслящего, понятийно-категориального, системного и стремящегося к доказательности мировоззрения. Он скорее проповедник, чем философ. Об этом свидетельствует и его многословный и восторженный стиль изложения. Об этом как бы проговаривается и восхваляющий Плотина Порфирий, когда вдруг в его панегирике Плотину мы читаем, что Плотин "очень многое излагал с божественным вдохновением и страстью, скорее возбуждая чувства, нежели сообщая мысль" 2.