Курс практической психопатии
Шрифт:
— Да, обязательно! — кивнул я. Хоть эта мысль немного и смутила меня, но я никогда не показываю смущения, тем более друзьям! — Вот, и наверное надо будет такую тему…
— Подожди, я перебью, а лак такой облупленный можно будет сделать, или это специально заранее надо?
— Лак? Ну, нет, накрасишь, высушишь минут за десять, потом зубами покоцать, и нормальный драный маникюр будет! — совершенно серьезно ответила подружка.
— А, нам еще вина купить надо будет, у тебя денег сколько? — поглядел я на неё.
— Эм… ну щас, снимем с карты, мне мама должна была подкинуть на днях, проживу, для дела-то не жалко!
На
— Слушай, у меня пудры бледной нету! — остановилась Жах. Чтож, зашли, купили. Продавщицы странно посматривали, как мы вместе выбираем, особенно как я — парень, пристально разглядываю на свет оттенок.
— Вот этот пойдет! — кивнул уверенно, протягивая деньги.
— Всё ништяк, погнали!
Когда мы вернулись в квартиру, Арто был уже там — сидел на окне подъезда и ждал нас.
Оказалось, моя умница принес бутылку водки. А у нас уже денег не осталось на неё, и я запереживал, как же мне без алкоголя перевоплощаться в труп девицы.
Грим и антураж мы готовили даже дольше, чем сами съемки. Приняли по полстакана «святой воды», запили кока-колой. Сразу полегчало. Тиски привычной головной боли отпустили, как всегда при поступлении алкоголя в прохимиченную кровь.
А Жахни уже доставала свои чулки… и рвала их, посчитав недостаточно дырявыми. Арто разворачивал белую рубашку и пиджачок, разложил на полу и потоптавшись ботинками, стал размазывать грязь. Ему ради искусства ничего вообще не жалко.
…когда Жахни отпустила меня, и разрешила поглядеть в зеркало, я подошел к нему, низко опустив голову, страшась взглянуть… Арто-то вон какой красавчик — рожа грязная, синяки под запавшими глазами, бледный, рубашка порвана на груди, горло перемотано грязным бинтом с подозрительными пятнами… босой и такой милый… мёртвый, как есть.
— Ну что же ты, смотри скорей! — он подошел и встал рядом, сложив руки на груди. Я наконец-таки поднял голову… и ахнул! Это же то, о чем я мечтал! Образ, возникший в моей больной голове, воплотился в реальность столь удачно, и что лучшего и ожидать было трудно! Длинное блядское бархатное платье Арто, столь любимое нами при ролевых играх болтается на мне, как тряпка на швабре, впалые щеки и грязные руки, под глазами глубокие тени, потекшая краска, рот в размазанной помаде, а волосы — мои прекрасные длинные волосы — кокетливо подколоты за левое ухо голубой заколочкой. Я поднял руку и осмотрел ногти — ободранный лак, приподнял юбку и повертелся, осматривая дырки чулок на худых острых коленках.
— Я милашка! — сладко ухмыльнулся я себе, и послал поцелуй.
— Да-а, то, что надо! — кивнула Жахни с гордостью.
— Чудо моё загробное! — нежно поглядел на меня Арто.
Под утро мы сидели на полу, наспех умытые и страшно уставшие, но сгорающие от нетерпения — скорей видеть целиком, что получилось! Ах, боль в усталой спине и похмельные удары крови в болезненной голове — стоят того, что творится на мониторе!
Перед
(А я и не замечал, что Сашка права — у меня и правда так страшно искажается лицо, на какую-то долю секунды, кривятся губы, и глаза сверкают пугающей злобой… не зря и Арто и Жахни то и дело шарахаются от меня…)
Только куда теперь этот клипец? Мы как-то и не подумали, распаленные творчеством.
— Ну, я в инет попробую выложить!
— Жанне сначала надо показать, — дернуло изнутри — что она скажет?
— Ну, уж ей-то наверняка вкатит! — деловито кивнула Жах.
— Да… надеюсь! — вздохнул я. Страшновато, вдруг залажает?.. но я все равно сделаю это. Ведь в глубине души я убежден, что Ей понравится! А назову «Последняя Любовь»!
— Прям сейчас может скинем ей? — сказала Жах, садясь рядом со мной.
— Ну, может и сейчас… — с деланным равнодушием потянулся я, дабы скрыть излишнее волнение. — Только лучше завтра!
Чтобы они не знали, что я решил назвать эту вещицу «Последней любовью». Не знаю, чего, но я вдруг застеснялся. Паранойя моя, паранойя…
— Спать пора, завтра виднее будет!
Еле разлепил глаза во второй половине дня. Все тело и разум затекли, но когда я вспомнил прошедшую в творческом запое ночь, радостно улыбнулся. О, сейчас же встану и отправлю Жанне клипец!
Арто мирно сопел рядом, замотавшись в одеяло с головой, и я любовно погладил его по спине — не смотря на головную боль (да впрочем я к ней привык, перманентной зудящей муке), я был в самом благодушном расположении духа. Вскочил на ноги, врубил комп, и тихонько напевая про себя «стеклянные» песенки, полез в инет. Он не включался… сука, выдавал какие-то системные ошибки, бесил меня, какими-то техническими неполадками. Вот блядь! Я понял только, что сейчас мне никак не попасть в мейл, хрена собачьего мне, а не отправить Жанне клип!! Ужасно разозлился и расстроился, возненавидел все на свете сразу — как так, мать твою об угол, что за хуйня, откуда вообще какие-то препоны, когда мне срочно нужно!!
Блядь, блядь!! Я вскочил, зло ругаясь про себя, и принялся одеваться — сука, бесит непослушное тело и шум в ушах, надо срочно выйти на воздух, прогуляться, чтобы не сорваться на бедных моих Арто и Жахни.
Вышел из подъезда, и встал глядя в небо — а куда идти-то собственно? Но, не суть-то важно. Двинулся куда ноги понесли.
Отчего-то принесли меня длинные ходули — не поверите! — в библиотеку. Я здесь бывал частенько, когда еще хаживал в школу. Убегал с уроков, и торчал в читальном зале, полистывая журнальчики, фантазируя о своем без окриков учителей, и чертил в тетрадках всякие гадости.