Курсант: Назад в СССР 10
Шрифт:
— Само собой, Никита Егорович, — заверил я. — Мне кажется, она вообще в опасности может сейчас быть.
Подъехала черная «Волга». Из нее вылез полковник Булкин и Мытько с чемоданчиком. Не чурался начальник УВД лично доставлять членов СОГ на места происшествия.
— Никита Егорович, — начальник УВД приветственно протянул с ходу руку по очереди нам всем. — Как же так? Я уж думал, вы избавили город от серийника, а тут…
— Мы тоже так считали, Сергей Альбертович, — тряс в ответ руку Горохов. — Вот только оказия вышла.
— А чьих? Уже что-то выяснили? Подражатель? Сообщник? Или нет — кто-то пытается выгородить задержанного? Убить его почерком, чтобы показать, что якобы истинный убийца все еще на свободе. Как вам такая версия?
Булкин, как всегда, едва появившись на месте, зачастил, набросал своих версий и соображений. Хороший он мужик, как начальник очень даже ничего, но суеты от него сейчас многовато.
— Да, мы все выясним, все проработаем, Сергей Альбертович, обязательно найдем, кто за этим стоит. Вот только судмедэкспертизу трупа нужно провести очень оперативненько. Сами понимаете, сейчас от причины смерти и мелочей всяких едва ли не полностью зависит ход расследования и план дальнейших мероприятий. Вы уж посодействуйте.
— Это можно. Сегодня же первичные предварительные данные по максимуму будут у вас на столе, — Булкин повернулся к Мытько, который уже успел экипироваться (нацепить халат и перчатки). — Правда, Павел Алексеевич? Вы же сегодня вечером и ночью не заняты? Поработаете на благо Родины?
— Надо, так надо, — пожал плечами Мытько, не особо восторгаясь оказанным ему доверием. — Задержусь на работе, если вы меня перед женой оправдаете, позвоните ей и скажете, что по службе меня задействовали, чтобы не ждала.
— А что? — полковник хитро прищурился. — Вашим словам супруга не доверяет уже?
— Так надежнее будет, — буркнул судмед. — Она у меня мнительная слишком. Ревнивая.
— Бедный, бедный Павел Алексеевич, что ж… Тяжело вам, наверное, приходится с такой-то женой, — в глазах Булкина сверкнули озорные огоньки.
— Да я привык уже… Лена она такая.
Мытько тяжело вздохнул и подошел к трупу. Еще раз поправил перчатки и принялся за работу, надиктовывая под запись в протокол осмотра места происшествия свои наблюдения.
— Смерть, вероятно, наступила от острой кровопотери, — бубнил Павел Алексеевич, ощупывая тело. — Судя по окрасу кожных покровов и характеру трупного окоченения, видимых признаков отравления нет, других явных телесных повреждений, если не считать ампутацию правой руки, не обнаружено. Точнее смогу сказать, когда тело будет у меня на столе, в секционной.
— Извините, Никита Егорович, — вмешался Катков. — Вот и еще одна нестыковочка, свидетельствующая, что почерк убийства здесь совсем другой. Прошлые жертвы отравлены были угарным газом, а этот тут погиб, получается. Я правильно понял, Павел Алексеевич? Здесь наступила смерть? Тело ведь не перемещали посмертно?
— Все признаки
— Я же говорил, — Алексей горделиво распрямил спину, отчего стал похож на вставшего на задние лапы гиппопотама.
Я позвонил в дверь квартиры. Никто не открывал. Надавил на кнопку еще раз и еще. Лишь через пару минут дверь распахнулась, и на пороге появился заспанный Олег.
— О, привет! — щурился он на меня в одних трусах и майке. — Какими судьбами? Заходи.
— Спишь, что ли? — шагнул я в квартиру. — Белый день на дворе, а ты, как сурок. Доброе утро, страна!
— Да закемарил маленько. Что-то не выспался ночью, — Олег потряс головой, будто пытался согнать остатки сна. — Кофе будешь?
— Некогда. Одевайся, ты мне нужен.
— Опять труп? — оживился Олег. — Я мигом.
— Опять, — кивнул я. — Но его мы его уже осмотрели, и тело в морге.
— А, блин! А меня почему с собой не взяли? Ты же обещал…
— Так ты ведь спал?
— А ты за мной заезжал? — Олег недоверчиво на меня уставился.
— Нет конечно, я и так это понял. Что ночью делал, боец? Выглядишь хреново. Пил?
— Да нет, — отмахнулся парень. — Гулял.
— Где?
— О-ой… Да какая разница, Андрей? Ну, с одноклассниками встретились, побродили малян, с Танькой пообщались.
Он расслабленно, с ленцой поводил в воздухе руками — мол, сам понимаешь.
— То-то ты их давно не видел, — хмыкнул я. — Одноклассников своих. Аж с самого лета.
— Ой, не начинай, ну ты как мамка сейчас. Подумаешь, погулял маленько, дело молодое, вам, старикам, не понять.
— Да куда уж мне… Одевайся, оболтус.
— Чой-то я оболтус, я, между прочим, студент медицинского института.
— Ну, да… Только ни на одной паре еще не был. Ну хоть мне поможешь.
— Ага. А что делать-то будем?
— Ерунда. Там надо расписаться кое-где в качестве понятого. В протоколе осмотра и на вещдоках.
— Так это фальсификация, — будто бы торговался Олег. — Надо было сразу меня с собой брать — и не пришлось бы фальсифицировать.
— Не умничай, не фальсификация это, а форс-мажор. Одному понятому сплохело на месте происшествия, хлипкий оказался, а еще парторгом работает. Тебя вместо него впишем в кое-какие бумажки. Никто этого не заметит, а ты молчать будешь.
— А что мне за это будет? — торжествующе лыбился на меня парень. — Обещай, что на следующее убийство возьмешь меня с собой. Ведь я не из любопытства напрашиваюсь, я же судмедэкспертом стать хочу. Только мамке не говори.
— Ладно… Только не надо нам больше убийств, не каркай. Надеюсь, это последний труп.
— А это уже не от тебя зависит, — улыбнулся Олег.
Я поднял бровь. И что за идиотские ухмылочки? Совсем распустился.
— А от кого?
— Известно от кого, от маньяка.