Курсант: назад в СССР 9
Шрифт:
Я сделал небольшой шаг вперед, потом еще. Оценил ситуацию. Дюша борец. Нельзя подпускать его на ближнюю дистанцию. Бить с расстояния, разрывать дистанцию между нами и снова бить, пока не упадет. Если возьмет в клинч — пиши пропало. Вмиг в партер схватку переведет и придушит, а это он умеет.
За несколько тренировок у Воеводина я тоже немного поднаторел в искусстве борьбы, и помню Дюшин коронный проход в ноги. Но если он раньше притворялся, то, возможно, я не все его финты знаю. Может быть, он куда более опытный боец, чем показывал
Все эти мысли пронеслись в голове за несколько секунд. Моя сильная сторона — боксерская подготовка, значит, будем бить с расстояния, так и порешим. А пока надо ему зубы заговорить. Выйти на дистанцию удара и выбросить левой прямой. Такого он точно не ожидает.
— На хрена тебе это? Зачем ты убил стольких людей? — спросил я.
— О-о… — щерился Дюша, — ты не знаешь, сколько я убил. В Афгане со счета сбился. Понимаешь, Андрюха… Понравилось мне. А сюда вернулся, здесь нет войны. Но я ее нашел для себя. Нашел…
— Зачем?
— Этот ублюдок должен был умереть, — глаза Пичугина сузились, он продолжал кружить, но я, то отходил, то подступал ближе. Не давал ему ни приблизиться, ни уйти. Оба мы примеривались и выжидали момент. Понимали, что малейшая ошибка подобна смерти.
И, может быть, к ней и ведёт кратчайшим путем.
— Какой ублюдок? — как можно более миролюбиво спросил я.
— Сам знаешь какой, — хмыкнул Дюша. — Наш многоуважаемый тренер.
— Пусть. Ты врал мне про Валю, зачем?
Дюша дернулся и зло на меня зыркнул, видно, я задел его за живое.
— Тебе не понять. Я любил эту тварь… — просипел он, будто выдавливал слова через плотно сжатые губы. — А она…
— А она, пока ты проливал кровь за Родину, спуталась с Воеводиным, — продолжил я за него. — Но разве за это убивают?
— Еще как убивают… Ты не видел, что он с ней сделал. Во что она превратилась.
— Видел, — кивнул я. — Она спилась, потому что он ее бросил. И ты решил его убить.
— Не убить, а казнить, — Дюша остановился.
Видно было, что ему очень хотелось выговориться. Он понимал, что кто-то из нас умрет здесь и сейчас, тогда все сказанное уже не навредит ему. Я не возражал, пусть болтает, может, удастся усыпить его бдительность и напасть первым, когда он совсем не ждет. Но сейчас он — сплошной комок нервов и холодной ярости.
— Я хотел убрать его твоими руками…
Дюша замер, ухмыляясь, как театральный злодей, держа мизансцену.
— Моими? — я неподдельно удивился.
— Думаешь, я не понял, кто ты на самом деле? У тебя шрамы от пулевых ранений. Эти олухи дзюдоисты не заметили, но я-то отличу пулю. Повидал в свое время… Я сразу понял, что ты мент и пришел по нашу душу. Только я в банду внедрился, чтобы казнить тренера. Но видишь, какая штука. Его смерть не принесла бы мне облегчения. Он должен был мучиться долго, как я…
— И поэтому ты сдал его мне?
— Вы его взяли, и я должен был успокоиться… Но почему-то не смог. Когда
— Ты решил его убить, но на пути у тебя был я.
— Да… Я никогда не задумывал тебя убить, но в ту ночь, когда за нами всеми охотилась милиция, все изменилось. Я почувствовал себя снова, будто на войне, когда на меня открыли охоту в горах… А на войне, извини…
— Где Света? — неожиданно в лоб спросил я.
— Что?
— Она жива? — сдерживая ярость, процедил я, но в этот момент Дюша на меня бросился.
Я слишком близко к нему подошёл, и он решил воспользоваться моментом. Кинулся мне в ноги, пытаясь провести свой коронный бросок — уложить на спину, дернув за лодыжки.
Но я был готов, не зря с ним отстоял в спаррингах много часов.
Бам! Встретил его ударом ноги снизу. Целил в голову, которая была почти на уровне колена. Стопа припечатала крепкий лоб, а я чуть ногу не сломал. Дюше хоть бы хны! Он даже сумел вцепиться в одну из лодыжек. Бл*ть! Какая крепкая башка! Чертов чугун!
Дюша, как умел, дёрнул мою ногу, но вторая стояла на земле, и я устоял, вцепившись в его же спину сверху. Долго так не продержаться. Я сразу же воткнул свой локоть сверху в его позвоночник. Борец, не сдаваясь, обхватил меня за корпус, и вместе мы завалились в траву.
«Только бы не дать накинуть удушающий на шею», — мелькнула в голове тревожная мысль, когда Дюша всё-таки сбил меня с ног и я шваркнулся о землю…
Глава 22
Сцепившись, мы прокатились по траве. Я пытался нанести удары кулаком, но мы слишком близко — не замахнёшься.
Дюша накинул «петлей» руку мне на шею, замкнул свое запястье в замок и сдавил горло, пытаясь придушить. Я извернулся и еле успел просунуть свою руку в смертельное «кольцо», не давая пережать шею. Он навалился на меня всем телом, оказавшись сверху, сдавливая грудь, вминая ребра, как удав, сбивая мне дыхание. Я тщетно пытался вырваться и достать пальцами до его глаз или горла. Еще немного так побарахтаться, и совсем силы иссякнут. В голове вдруг зашумело (не отошел я еще, видать, от прошлой травмы, прав был начальник), а в глазах поплыли темные круги. Жутко захотелось спать.
Что за хрень?
— Андрей, вставай! — послышался голос Светы где-то в мозгу. — Андрюша! Ты слышишь? Ты не можешь сдаться. Ты никогда не сдавался…
Я должен выжить! Ради Светы! Иначе никто ее не спасет… Эта мысль прострелила сознание и будто рывком привела меня в чувство.
Бам! Я изловчился и, лежа на спине, ударил задником ботинка борца по позвоночнику, перекинув ногу за спину противника. Раз! Раз! Еще. Ага, попал в болевую точку — тот дернулся и заерзал, пытаясь отодвинуться от меня, уйти от ударов увесистой советской обувки, но всё ещё удерживал захват.