Курсант. Назад в СССР 13
Шрифт:
– Майор милиции Петров, – я показал ему удостоверение. – Подскажите… Какова причина смерти потерпевшего?
Парень схватил меня за руку и стал трясти, будто увидел старого знакомого, которого был очень рад видеть. При этом бормотал:
– А-а, да, да-да… Наслышан, наслышан. Наш заведующий Мытько, Павел Алексеевич, много о вас рассказывал. Приятно познакомиться.
– Взаимно… Только вы не назвались.
– Ах да, да! – хлопнул себя по лбу судмед, и его очки немного сползли, но он ловко ткнул их обратно пальцем. – Пяткин Феликс Васильевич. Можно просто Феликс. Или Пяткин. Или Василич.
–
– Видимых следов насильственной смерти нет. Будто уснул и не проснулся. Очень странная смерть. Слишком молодой для инсульта и инфаркта. После вскрытия точно скажу. А сейчас…
Он развел руками.
– Ты хочешь сказать, что смерть не криминальная?
– Не знаю, не знаю… За мою практику – впервые такое встречаю.
Я мысленно хмыкнул. Судя по пушку под носом вместо усов, практика у этого товарища пока не особо большая.
Собеседник, будто почувствовав мой скептицизм, поспешил заверить:
– Вы не думайте, я еще в студенчестве лаборантом подрабатывал в бюро СМЭ, – с некоторой гордостью заявил молодой сотрудник. – Всякого повидал.
– Ладно… Вот, запиши мой телефон, Феликс. Как установишь причину смерти, сразу звони, лады?
– Хорошо, я вам позвоню. Обязательно сообщу. А Павлу Алексеевичу от вас привет передавать?
– Виделись мы с ним вчера, на свадьбе. Но передай, лишним не будет. И называй меня на «ты». Договорились?
– Неудобно как-то. Вы же тот самый Петров. Из той самой группы…
– Я в отпуске, так что называй.
– Как скажете… Скажешь. Понял вас… Тебя, то есть. Хм.
Феликс ретировался, а я еще раз прошел до администратора. Она все пыталась найти среди постояльцев по моей просьбе Артемия. Но так и не нашла. Клиент с таким именем и с такой внешностью (во всяком случае, со слов дежурных администраторов и согласно записей) в гостиницу «Октябрь» не заселялся.
Вот такие у нас со Светой родственнички…
Глава 5
Мы со Светой проводили Горохова, Каткова и Погодина в аэропорт Новоульяновска. Они полетели в Москву.
Шеф надоумил взять и моей жене больничный, чтобы не разлучать нас сразу после свадьбы, мол, примета плохая – первый месяц молодожены должны быть рядом. Горохов не был суеверным, да и примету, скорее всего, сам выдумал, но я отказываться не стал. Хороший все-таки у нас начальник.
Пока у нашей группы никаких особых заданий не предвиделось, но на работе появляться мы, то есть, они (за минусом меня и Светы), обязаны были. Зарплату не за дела раскрытые платят, а за калькуляцию трудодней. Будь добр, отсиди в кабинете положенное время.
В дни затишья мы, как водится в любой системе, перебирали бумажки и занимались другой «важной» работой. На основе своей практики готовили методические статьи для ведомственных учебных заведений и Академии, анализировали преступность республик и областей по части тяжких и особо тяжких преступлений против личности, обобщали существующий передовой опыт, выявляли причины и условия, способствующие росту криминогенной обстановки, разрабатывали соответствующие рекомендации и планы профилактических мероприятий, которые за подписью заместителя министра далее рассылали
Мои родители тем временем укатили в отпуск в Минводы. Специально планировали поездку на октябрь. Отцу от работы дали путевку в санаторий. Октябрь на Кавказе мягкий, самое то отдыхать. Правда, мать сетовала, что я остался, а они уезжают. Перед отъездом упрекала, качая головой:
– Что же ты, сынок, не сказал, что задержишься в Новоульяновске? Мы бы с отцом отпуск тогда перенесли. А так… уезжаем… Слушай, Гриша, – повернулась она к отцу. – А может, ну его, этот отпуск? Дома останемся? С сыном побудем…
– Да я сам не знал, что так получится, – ответил я, не солгав. – Ничего отменять не надо, не придумывай. Езжайте, отдыхайте, а то путевка сгорит. Я тут все равно ненадолго. Недельку, другую, может…
А про себя подумал – хорошо, что родители уезжают. Нет, я по ним скучаю, но… Похоже, что противник мне достался серьезный. Профессионал. Известно, что боец слаб настолько, насколько слаб его самый близкий человек. А я не хочу, чтобы рядом были мои близкие, когда я ввяжусь в эту игру. А вернее, уже ввязался… По-хорошему бы и Свету спровадить… Но она тоже боец. И совсем не слабая. Хотя для меня она всегда будет хрупкой и беззащитной. Но попробуй ее спровадь – это не для среднего ума задачка. Даже не буду пытаться, все равно ничего не выйдет. Ну и ладно, ее помощь мне точно пригодится. Все-таки она лучший психолог-криминалист в стране.
Мы заняли квартиру моих родителей, заверив, что будем кормить и гладить их кота, как родного.
Смерть Серого расследовала местная прокуратура и милиция. Естественно, никто из правоохранителей так и не понял, почему полубандит оказался в номере двести пять, да еще и мертвым. А номер, причем, зарегистрированный на другого мертвеца – на Сироткина Евгения Евгеньевича, мутного и полукриминального типа, который раньше какие-то дела с Гошей имел, но давно уже числился официально умершим. Вот блин… Головоломка. И намёков никаких нет. Зато есть труп Гошиного подручного (причем у него пропал пистолет) и есть факт приготовления к убийству самого Гоши. А он сам даже не предполагает, кто послал по его душу киллера. Но самое интересное – кто и как убрал Серого, что сидел в засаде? Мужик он бывалый, так просто его не возьмешь. А судя по его расслабленной позе в кресле, как-то не особо он насторожился, когда убийца вошел.
Значит, он его знал?
Я постучал в кабинет заведующего:
– Можно?
– Привет, Андрей Григорьевич! – Мытько соскочил со своего начальственного кресла резво, будто молодой, полы белого халата летели за ним, как крылья, и стал трясти мою руку. – Заходи! Чай будешь? Какими судьбами? Рад, что зашел. У-ух! Хорошо тебя женили, погуляли. Ленка до сих пор болеет, дома сидит. Благо муж начальник, отпустил… Ха!