Курсанты

Ветер

Вечером большая часть народа отчалила, видимо все договоренности достигнуты окончательно, а может бабки переданы, не знаю. Но вот несколько человек так и не смогли вырваться из объятий ППШ-Шерифа. И в этом узком кругу все попали в какую-то сауну. Девочек, впрочем, не появилось и в сауне. Зато пели много русских народных песен, и не русских то же. Меня похоже просто забыли вовремя завести и высадить где-нибудь, например, в гостинице. Сам я уйти понятно не мог, поскольку понятия не имел ни где я сейчас нахожусь, ни куда и как идти. Вот и просидел до двух ночи в сауне.

Ну

а утром экзамен. Вопреки потрясанию толмудом, сдать Конституцию было легче легкого. Препод очень радовалась, самым банальным вещам, вообще у меня сложилось странное ощущение. Шел на экзамен, серьезно готовился, а меня спросили какую-то чепуху детсадовскую и еще и радовались этому так и по головке погладили, как в детском садике. Я пару раз думал это ирония что ли такая и пытался расширить ответ, но меня прерывали.

— Достаточно, я поняла, что вы великолепно разбираетесь в этом вопросе. — говорила «старушка».

И ты такой про себя — Чи-и-иво? Серьезно? Это из-за того, что все куплено или потому что она просто никого не валит или есть еще какие-то причины? Хотя я слышал, как «бекал» и «мекал», какой-то абитуриент, впереди меня. Вот он вообще не попадал никуда, очевидно, что ничего он про конституцию не знал. Бабка его уже про самые простые вещи спрашивает не по билету.

— Прочитайте что здесь написано? — устало говорит она.

— Ко-он- си… ту-си-я — странно слогами говорит он.

— Вы не волнуйтесь так пожалуйста, что же вы так разволновались, что заикаться стали.

— Росиско фераци — тут он начал глотать буквы…

Клоунада была как раз перед моей сдачей, так что я не особо наслаждался этим, а готовился к своему ответу. Но вспомнился мне парень у нас из школы, его в седьмом что ли классе в дебильную школу перевели, так вот он так же читал по слогам. Может и этот, не столько разволновался, сколько дебил? Но озвучивать я этого не стал.

На экзамен прибегал и Орлов. Бабуське, что божий одуванчик, так чуть не в ножки кланялся. Ну, преувеличиваю конечно, но реально спина у него непроизвольно, сгибалась принимая просительную позу в этом разговоре. А пару раз долетало, обрывочное от бабуськи, сам Орлов говорил очень тихо в этом разговоре.

— Ну они же ничего не понимают. Даже заучить и то не смогли, не то что прояснить. Я очень лояльно принимала этот экзамен. Да я никогда в жизни так лояльна не была как сегодня!

Очевидно ходатайствовал за сопливых, а может и за кого-то еще, не знаю. После каждого экзамена посматриваю не провалился ли Малинин. К сожалению, тянут его. Зуб точит он на нас. Вот интересно, а что может предложить начальник курса этой бабуське? Вот совершенно мне пока не ясно, но ведь что-то предложил.

— Толуолы вылетели после русского всем скопом, кстати. — заметил я, изучая списки сдававших.

— Поступит больше Китежградцев, — пожал плечами Костя.

— Малина еще жив? — спрашивает Серый, без особой надежды.

— Жив.

— Может с дядей поговорить?

— Нафига?!

— Не, сами сделаем. Предлагаю спровоцировать его.

— Опять?! Я в прошлый раз нарядов отхватил, а вы

зашкерились. — возмутился я.

— Так, смысл был в том, что бы Малина мне в морду дал, я то думал он даст, а я не уклонюсь и вуаля. А он возьми и на тебя махни рукой. А ты и не стал даже подставляться. Не по плану просто пошло. — развел руками Костя.

— А у нас был план?! — удивился Пудов.

— Был.

— Стоило его тогда подробнее озвучивать.

— Давайте еще разок попробуем.

— И каков план?

— На месте там разберемся.

— Это плохой план.

— Кстати, чего там с мафоном моим?

— Дождик пока прибрал, у них в этом, как там его…

— В кубрике?

— Точно.

— Ну пошли зайдем.

— Да вон он в курилке сидит. Эй! Дождь!

— Чего?

— Иди сюда.

— Ну?

— Баранки гну, мафон где, ну?

— Так в кубрике. Принести?

— Погоди. А у вас какой кубрик?

— Одиннадцатый.

— Это что значит? Который из них одиннадцатый?

— Нумерация по левой стороне от ленинской комнаты первый и далее до шестого, после него там каптерка, и чего-то закрытое непонятное.

— Там еще одна дверь есть после нее, там экипировка лежит — влез непонятно откуда появившийся Стасиков. — Противогазы, каски, щиты, палки резиновые.

— Да ладно?

— Точно говорю.

— Ты вообще Стасик откуда взялся?

— Так я не Стасик так-то…

— Ладно, а одиннадцатая где.

— С другой стороны нумерация в обратном порядке.

— Блин, за стенкой кабинет начальника что ли?

— Нет это в двенадцатом.

— Вот кому-то попадос.

— Ага.

— Одиннадцатая прям как номер нашей школы.

— Курс построение… — высунулся из окна пятого этажа вероятно продуманный дневальный.

Впрочем, судя по крикам Орлова, скоро он выбежит наружу, и точно дневальный выбежал и помчал к курилке. А далее, даже помчал в сторону первого плаца, наверное, на проходную, любит абитура пялиться на списки у аквариума. Конечно мы и сами пока абитура и сами пялимся, но очень хочется стать чуть более старшим, чуть более опытным. Одеть форму, а не гонять в спортивках. Мы неспешно поднялись и встали в строй, кстати народа стало существенно меньше, остался всего один экзамен, основной контингент тех, кто не должен был сдать, уже не сдал. Странно что Мендель все еще в строю, может он умный? Все-таки кроме блатных было много тех, кто поступал сам.

— Ну что там командиры взводов? Все абитуриенты на месте?

— Никак нет.

— Сколько человек отсутствует? — уточнил Орлов.

Такие вопросы приводили в паническое замешательство всех: и курсантов, и абитуру, и офицеров. Отвечать никто не спешил, все пересчитывали заново, потому как он ведь мог и уточнить «точно?», а потом и пересчитать самолично.

— Дневальный!

— Я!

— Бегом… отставить! Командиры взводов срочно выделить по одному человеку и отправить по всем направлениям. Курилка у второго плаца, курилка у первого, у оружейки, туалет, КПП, в спортзал, куда там еще, давайте живее! — взорвался Орлов командами.